Николай Иванов - Наружка

• Название: Наружка
• Автор: Николай Иванов
• Жанр: Полицейский детектив

Наружка — НН, негласное наружное наблюдение, Николаи Николаевичи, филеры, семерочники (7-е управление КГБ), топтуны. Одно из самых закрытых спецподразделений…

«Наружка» (разг.) — негласное (скрытное) наружное наблюдение за кем-либо или чем-либо.

---

На окраине оторваться от слежки всегда сложнее, и Катя не стала даже выходить из салона. Автобус, судя по репликам, наполнили спустившиеся со знаменитых красноярских столбов экскурсанты. Пока они усаживались, водитель перекусил, сходил к заднему колесу и затем тронулись в обратный путь. Пассажиров стало побольше, и парочка вполне грамотно разделилась — каждому по двери. Могла теперь и Катя вблизи рассмотреть девушку — небольшого росточка, с черной, как и у нее, челкой. Кто ж ты и откуда такая? Кем нанята и сколько за это получаешь? Нравится так кататься?

Отвернувшись, Катя стала смотреть в окно. И сразу увидела Соломатина, бегущего из последних сил вдоль дороги. Самоотверженность капитана пролила бальзам на сердце, и пришлось кусать губы, чтобы сдержать улыбку. Если бы еще знать: бежит из-за того, что остался в дураках и исправляет ошибку, или тревожится за нее? Непонятный он, Борис. То приближается, и она чувствует его тепло и биение сердца, так резко, словно от ожога, отдергивает уже протянутую руку.

Чей он, капитан? Кому и чем обязан? Помолвлен, как говорили в старину? Но она ведь ему не безразлична, она почувствовала это в первый же день знакомства. Или зря не разрешила ему подойти, когда он привстал со своей постели у нее в квартире? Может, развивались бы отношения у них сейчас по-другому? По крайней мере, определеннее?

Не зная маршрута автобуса, Катя вновь принялась следить за остановками. Когда мелькнули горящие неоновые буквы ресторана гостиницы «Октябрьская», вспомнила про свои документы прикрытия и вышла. Парочка проследовала за ней. «БМВ» и Лагута где-то потерялись, скорее всего, переосторожничали друг с другом. И вот теперь всем привет и до свидания. Смотрите, как работает «наружка» налоговой полиции.

Вошла в полупустой ресторан. Он, как положено, имеет и второй выход — в саму гостиницу. Туда, по всей видимости, и бросится один из провожающих. Второй запрет выход на улицу.

Но здесь вступает в действие ее ксива. Кто она, Ракитина, для окружающего мира? Работник санэпидемстанции, которую заботят и интересуют кухни, подсобные помещения, люки, а особенно выходы во дворы, где отгружаются продукты.

Прямиком, не мелькая перед праздной публикой, прошла за кухонную перегородку. Мимо котлов и жаровен, разделочных столов — к тыльному выходу. Повара и официанты еще и дорогу уступают, приученные: раз человек идет, да еще уверенно, значит, имеет на это право. А таким лучше дать дорогу. Лабиринты и ступеньки безошибочно вывели ее в узкий коридор со служебками и подсобками по обе стороны. В самом углу виднелся начинающий тускнеть уличный свет. Там где громыхала тележка для развозки продуктов. То, что и требовалось отыскать.

И — отпрянула назад.

Не оценила, снисходительно отнеслась к противнику! А за воротами, покуривая, стоял знакомый по автобусу парень. Рассчитал все грамотно. Хотя ей следовало бы ожидать подобное после того, как не смогла высадить парочку на остановке, исключено, что они даже учились по одной методике и у одного инструктора, и здесь, в ресторанных подсобках, им предстоит помериться хитростью и ловкостью.

В запасе оставалось два варианта: выходить обратно на улицу, где наверняка дежурит девица, или проскальзывать в гостиницу. Про второе надо забыть, это — тупик. Запрут на этажах и останется проситься к кому-то в номер или лезть по водосточной трубе. Прекрасный лунный пейзаж: дама на водосточной трубе гостиницы.

Не дождетесь. Все будет прозаичнее. Выход — через девицу, все же родственная душа. И быстрее. Если парень ее увидел, то может по подсобкам настичь через минуту-другую. А оторваться, как она уже поняла, не так просто. С наступлением темноты ее зажмут в уголке, а дальше…

В обратный путь — сквозь пар, шкварчения, обалденные запахи. Предлагала же Лариса снять парня на вечерок — и в ресторанчик. Как в воду глядела.

На площадке перед рестораном крутились на мотоциклах рокеры. А у входа в гостиницу, как и положено, девица. Держит под наблюдением оба официальных выхода из ресторана. Хорошо, встречай. Она забегала к подруге, переговорила и вот на улице. Что станем делать, дорогая агентесса? Ты, видать, тоже из органов бывшая?

А как насчет прокатиться? — неожиданно загарцевал перед ней на заднем колесе один из рокерных джигитов.

— С удовольствием, — мгновенно согласилась Катя. — Но только за рулем — я.

— Да-а? И сможешь?

— Если не побоишься сесть сзади.

Молодость прекрасна и глупа своей бесшабашностью. И боязнью, что ее могут уличить в трусости. Это уже в зрелом возрасте трусость мужчин начинает подразделяться на подлость и трезвый расчет.

Парень поставил мотоцикл на два колеса, приподнял в шлеме полусферу, чтобы лучше рассмотреть ее. В отличие от бизнесмена в больнице, осмотром остался доволен:

— Ну садись.

Последний раз Катя держала руль мотоцикла перед уходом в налоговую полицию. В «семерке» водили все, что имеет колеса, поэтому километры свои накатала не на бумаге, Да и промчаться с ветерком и ревом вдоль Енисея — это не ползать по водосточной трубе каракатицей.

Что машина по сравнению с мотоциклом! Кресло-каталка, где можно вальяжно развалиться, но скорость лишь увидеть на стрелке спидометра, а не ощутить сквозь шум в ушах.

Проверила рукоятку газа — не люфтит, отзывается на малейшее движение. Дай бог ровной дороги под колесо.

Рванула с места резко, мощно. Парень за спиной, цепляясь, ухватился уж очень профессионально за грудь, и она, отбросив голову, ударила его шлемом по лбу. Рокер все понял, переместил руки вниз, на живот. Тоже запретная зона, но за что-то надо ведь браться. «Ява» тащила их вперед, кто-то из ринувшейся следом мотоциклетной компании попытался перехватить лидерство, но Катя уступила ему не больше чем полколеса, и то на мгновение. Перед перекрестком пальцы рокера вновь вдавились ей в живот, но это она сама мощным рывком послала машину в щель между разъезжающимися автобусами.

— Уважаю! — прокричал в гудящее ухо попутчик, когда она, лихо развернувшись, замерла в ожидании накатывающего вала из треска и сиреневого дыма.

Слез с сиденья, помог стать на землю и наезднице. Не отпуская руку, приложился к ней долгим поцелуем. Затем сильно прижал Катю к себе. Окружившие их мотоциклисты засигналили, поддерживая вожака. Она разрешила ему несколько раз ткнуться носом в ключицу — все же сообщник, помог вырваться из западни, — но едва тот полез руками за тем, что пришлось отпустить после щелчка по лбу, получил теперь уже по рукам.

— Ты чего? — недоуменно поднял брови рокер.

Потряс ушибленными руками. Навешанные на куртке цепи, булавки, заклепки пришли в движение. Друзья перестали сигналить, и эта относительная тишина средь моторного рева напомнила Кате, где и средь кого она вообще-то находится. Привыкла у мужчин-«семерочников» чувствовать свою власть и полную защищенность и думать забыла, что где-то существуют иные отношения.

— Я, между прочим, не люблю отказов.

— А я не люблю об одном и том же повторять дважды, — в ответ на поднятые брови подняла плечи Катя.

А сама зыркнула по сторонам, примеряясь, куда, если потребуется, отступить. Особо и некуда. Сама привезла себя к реке, а Енисей не перепрыгнешь и даже не переплывешь. На мотоцикле, видите ли, ей захотелось покататься! Сделать квадратными глаза у влюбленной парочки! А что ее попытаются, извините, пустить по кругу, и мысли не возникло.

Нет, она не боится этих кожано-заклепочно-булавочных хлюпиков. Но что, собственно, они могли подумать, когда вышедшая из ресторана девица сама села в седло?

— Все, ребята. Спасибо за прогулку, но — все! — как показалось Кате, довольно убедительно отсекла она все их поползновения.

Парень усмехнулся, оглядел образовавшийся круг приятелей. Те наблюдали заинтересованно и подбадривающе.

— Не получается «все», — с сожалением развел руками вожак, призывая вместе с ним признать безнадежность положения.

— Ой ли?

Семь ребятишек, гордых тем, что восседают на быстрых и ладных конях. Смелых оттого, что их много. От спорта, судя по всему, у них только ухарство. Да и не вешают спортсмены на себя дешевые побрякушки. Если и не хлюпики, то и не Шварценеггеры.

Нет, ребята, все!

Катя подобралась, постучала, словно застоявшийся конь, пяткой по прибрежной гальке. Повела плечами — прочувствовала тело. Готова. Кто хочет получить удовольствие — или все-таки каждый останется при своих интересах?

Вожак поднял руку, чтобы дотронуться до ее подбородка. Что за манера у мужиков — хвататься за лицо! Что охранник в больнице, что рокер… Отстранилась, все еще оттягивая потасовку.

В помощь предводителю, оставив мотоциклы, подошли еще двое. Когда и это не повергло незнакомку на колени и не вырвало у нее воплей пощады, разделились, вознамерившись схватить за руки.