Николай Иванов - Наружка

• Название: Наружка
• Автор: Николай Иванов
• Жанр: Полицейский детектив

Наружка — НН, негласное наружное наблюдение, Николаи Николаевичи, филеры, семерочники (7-е управление КГБ), топтуны. Одно из самых закрытых спецподразделений…

«Наружка» (разг.) — негласное (скрытное) наружное наблюдение за кем-либо или чем-либо.

---

— Сегодня просил кушать! — голосом, которым в старину извещали о рождении долгожданного наследника престола, сообщила она.

— Тогда по рублю и в магазин, — как само собой разумеющееся после такой радости предложил Белый.

Костя, перебинтованный и измазанный, словно индеец, зеленкой, встретил их одними глазами.

— Мы тут по рублю сбрасываемся, так что тебе, как самому молодому, бежать, — вместо приветствия сообщил Лагута. — Ниль мэдиум эст.

В последнее время он перестал давать перевод — вероятно, хотел таким педагогическим приемом подвигнуть их к самостоятельному изучению латыни.

Катя поспешно сообщила еще одну новость, которая могла бы успокоить гостей:

— Врач пообещал, что через неделю встанет на ноги.

Глядя на неподвижного Костю, к срокам отнеслись скептически. Но дружно захотели поверить.

— Я обещал… девочке в Ека… Ека… Свердловск позвонить… Узнать…

— Позвоним, — пообещал Лагута.

— Какие у нас гости! — раздалось сзади.

В палату, пышной грудью вперед, радуясь большому количеству мужчин, вошла медсестра.

«Вынюхала ведь», — подивилась Катя подруге, забыв, что сама с утра только и твердила о будущих посетителях.

— Лариса, наша дежурная медсестра, — Представила ее.

— Командир, я вот удивляюсь, почему при таких дамах… — Белый посмотрел на обеих, но взглядом задержался на Ларисе. — Почему Моряшин до сих пор лежит, а не стоит под душем?

— Холодным, — уточнил Некрылов.

Лариса ничего не поняла, но ей хватило и того, что на ней задержали внимание.

Видя, что дежурная не собирается их покидать, Катя словно продолжила начатый разговор:

— А насчет палат — так они освобождаются. Утром одного старателя увезли в Москву, в институт. После обеда еще одного коммерсанта выпишут. Да, Лариса?

— Выпишут, — легко и охотно подтвердила медсестра. — Одного выпишут, другого поселят. Беззаботные счастливы всегда.

— Ладно, девочки. С вами хорошо, но нам пора лететь, — развел руками Лагута. — Ну что, Костя. Если проблемы какие, вот наш местный товарищ поможет.

— Марков моя фамилия, — вышел вперед не знакомый ни Косте, ни Ракитиной мужчина. — Через час здесь будет телевизор, морозильник, пресса. Остальное — по списку и желанию.

— Спасибо, — поблагодарил красноярца майор. И скуповато пожелал выздоровления Косте: — Ты давай Катерину нашу долго около себя не задерживай.

Костя с усилием улыбнулся, хотел успокоить, что не задержит, но промолчал, уловив двойной смысл фразы. Майор дотронулся до его плеча и вышел первым из палаты. Остальные повторили жест начальника. Белый напел Моряшину свою новую импровизацию:

Ты уехала в знойные степи,
Я ушел от налогов в тайгу…

— Дарю, салага.

Лариса, подгадав к этому же моменту конец уборки около умывальной раковины, выскользнула следом за Аркадием. У кровати остались Борис и Катя. Девушка виновато искала взгляд Соломатина. Тот все прекрасно понимал и без этого немого извинения, но у Моряшина задержался дольше всех.

— Катя тут говорила, что ты горевал по порванной тельняшке: У меня есть в запасе. Правда, десантная, с голубыми полосами, но это не худший вариант. Считай, подарил.

— Спасибо.

— Удачи, — уже обоим пожелал Соломатин и вышел.

Подождав несколько минут, пока друзья спустятся вниз, Катя вышла в коридор. Глядя в окно, приподнималась от нетерпения на цыпочки Лариса.

— Слушай, классные мужики у тебя. Жаль, уезжают.

«Уезжают», — про себя грустно повторила Ракитина, увидев вышедшего первым на улицу Бориса.

О нем напомнила вечером и уборщица в гостинице, приводившая в порядок его номер.

— Вы только, милочка, гляньте, что сосед ваш учудил, — позвала она остановившуюся у двери Катю. Так и не перешагнула Катя через его порог…

Но что мог натворить Борис?

— То ль гадал тут, то ль пьяный…

Все обои на стене, через которую они перестукивались, были разрисованы крестиками…

— Наверное, гадал, — поддержала именно это предположение Катя.

— Вот в Москву ему счет послать, чтобы знал, как баловством заниматься, — грозилась старушка.

Впервые за весь вечер Катя улыбнулась. А войдя к себе в номер, сначала приложила ладонь к стене, а затем начала ставить точно такие же крестики со своей стороны.

В Москву прилетели вечером.

За «наружниками» прислали «рафик», и впервые Борис ехал с ними, никуда не торопясь и никого не преследуя. Садились во Внуково и, когда проезжали Солнцево, одновременно с Некрыловым повернули головы в сторону улицы Авиаторов.

— Мы на «кукушку», — не приглашая капитана к себе, сообщил Лагута.

— Я забегу в Департамент. Давайте у метро тормознем.

У памятника Героям Плевны, венчающего метро «Китай-город», толпились люди с красными и андреевскими флагами. У Белого загорелись глаза, и он вслед за Борисом намылился вылезти наружу.

— Посмотрю, чем народ дышит, — отпросился он у Лагуты.

— И охота тебе? — удивился тот. — Брось ты эту политику к черту, спокойнее спится.

— В 91-м мы ее уже однажды бросили, — неожиданно серьезно, в отличие от начальника, отреагировал Аркадий. — И ее тут же подобрали те, кто затем разрушил Союз.

— Хорошо. До завтра, — не стал вступать в полемику Лагута.

Народ у памятника митинговал в защиту сербов в Югославии. Борису это все же казалось чем-то далеким, его больше волновало сообщение о Людмиле, которое он мог получить уже через несколько минут в Департаменте.

Наскоро попрощавшись с Аркадием, он заспешил на Маросейку. В здании почти никого уже не осталось, по коридору гуляли прячущиеся где-то в дневное время кошки. В их выводке вдруг мелькнуло что-то знакомое, и, поскольку из всего кошачьего сословия в друзьях числился только Маркиз, Борис вгляделся в рыжего боязливого котенка.

— Маркиз? — Капитан присел перед ним, сжавшимся от страха.

Симпатичная мордочка, так тянувшаяся к Люде, белое пятнышко на конце ушка — конечно, Маркиз!

— Маркиз, — взял на руки котенка Борис. — Ты почему здесь? Что случилось?

Котенок прильнул к его груди, словно жалуясь на свою судьбу, и, гладя его, капитан бегом пересек переходы, торопясь в свой кабинет.

Он оказался открыт, за компьютером работал начальник отдела Костя Тарахтелюк. Радостно протянул через стол длинные руки:

— Заждались, заждались. Как съездил?

— Ездить надо. По крайней мере, узнаешь многое и быстрее. А что у нас?

— Без особых изменений. За исключением, конечно, нашего делопроизводителя. Но это закрутилось еще при тебе.

— И что с ней на сегодня? — не сумев скрыть безразличия, ожидании ответа замер Соломатин.

— Можно сказать, повезло. И очень даже. Уголовное дело прекращено — чуть ли не в последний день успело подпасть под амнистию. Правда, и Беркимбаев подал рапорт об увольнений. — Тарахтелюк интуитивно связал оба сообщения воедино.

— И где она?

— Кто ее знает. А что за котенок? Из Сибири, что ли, привез?

— Почти оттуда, — неопределенно ответил Борис. На столе под стеклом лежало приглашение, он вытащил его, развернул вложенную в него записку.

«Товарищ капитан. Лейтенант Зеркальцев со своей будущей супругой Александрой Краевой имеет честь пригласить вас на свою свадьбу. Обязательно ждем».

И приписка девичьим почерком:

«Вместе с Катей».

Катя, Катя… Катя осталась в Красноярске. Быстро набрал номер Людмилы. На удивление, трубку подняли сразу.

— Здравствуй. Это я.

Отвернулся от Тарахтелюка, но тот сам все понял и вышел.

— Здравствуй. С возвращением.

Голос холодный и равнодушный. Хотел спросить, можно ли приехать, но интонация насторожила. Спросил о нейтральном:

— Я тут вроде бы Маркиза встретил…

— Да, я принесла. У меня ему наверняка будет хуже.

Ни одной нотки радости, ни намека на приглашение. Приглашают только Дима и Шурочка Краева. Вместе с Катей…

Спросил напрямую:

— Я подъеду?

— Считаю, что не стоит. До свидания.

Гудки.

Что произошло с ней за эти дни? Кто вмешался в жизнь? Где искать ответы? Или он нужен был, пока не знал об амнистии?

Сегодня он ответов уже не получит.

Заглянул Тарахтелюк. Увидев, что разговор окончен, кое-что поняв по выражению лица подчиненного, неожиданно предложил:

— Слушай, что ты поедешь на ночь глядя в свое общежитие? Давай завалимся ко мне. Хоть отмоешься, поешь да поспишь.

Борис погладил успокоившегося, пригревшегося на груди котенка. Его младенческое тепло просочилось сквозь рубашку, и, поняв, что он теперь не сможет оторвать Маркиза от себя, ответил:

— Да нет, спасибо. У меня там три лотка яиц в холодильнике, авось не пропали. Да и сухпаек где-то валялся. А вдвоем скучно не будет.