Дмитрий Емец - Танец меча

• Название: Танец меча
• Автор: Дмитрий Емец
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47545-2

В предстоящей схватке Мефа и Арея сюрпризов быть не должно. Лигул давно жаждет получить голову Буслаева и не собирается оставлять ему ни одного шанса на победу. А такой шанс есть. Если собрать вместе меч, щит и ножны Древнира, они способны удесятерить силу их обладателя. Поэтому мрак хочет заполучить их во что бы то ни стало. Но об артефактах знает не только Тартар. Светлые тоже заняты поисками и уже нашли магический щит. Чтобы достать ножны, им нужно всего лишь… допросить короля джиннов, томящегося в кувшине тысячи лет и готового рассеять в прах любого, кого увидит первым.

(Примечание — В бумажном издании отсутствует 8-я глава, возможно просто ошибка в нумерации.)

---

Тень покачнулась и ветром повлеклась к Арею. На ходу она разделялась: и тогда Арею начало казаться, что теней много — не меньше семи. Мечник требовательно выставил навстречу ему ладонь:

— Ты лишенец, существо, наказанное мраком! Остановись! Это приказ!

Тень остановилась. От нее исходили волны то холода, то жара. Стоявший на столе стакан вначале покрылся изморозью, а потом, почернев, осыпался.

— Отвечай мне! Зачем Орл нарисовал на платке защитную руну? — крикнул Арей.

— Он боялся, — хором звучащих слитно голосов отозвалась тень.

— Кого? Тебя?

Лишенец вгляделся в него провалами глаз. Арею показалось, что на него смотрят семь стертых, неузнаваемо расплывчатых лиц.

— Нет.

— А кого? Отвечай!

— Орл боялся тебя, Арей, и хотел отомстить, если погибнет! — Голос лишенца заползал в уши, как могильная сырость.

Барону мрака не понравилось, что тень знает его имя. Тени забывают все. Нужен очень веский повод, чтобы они кого-то запомнили. Таким поводом могут стать любовь или ненависть. Но любовью тут не пахло.

— Почему Орл был так уверен, что ты сумеешь отомстить? Ты тень, а я страж мрака!

— У меня есть над тобой власть. Орл сплел меня из теней тех, кого ты зарубил.

— Очень мило с его стороны.

— Мы не забыли, кто рассек наши тела и сорвал дархи! За это мы отнимем у тебя то, что тебе дороже всего, — прошелестел лишенец. Он постоянно перескакивал с единственного числа на множественное.

— Мне ничего не дорого! — вздрогнув, сказал Арей.

Призрак укоризненно качнулся.

— Не обманывай! Ложь — тень правды, а о тенях нам известно все!

Арей не стал тратить время на замах. Меч, полыхнувший в его руке, рассек тень от плеча и до пояса. Тень опустила голову и грустно поглядела на рану. Порез на груди быстро затягивался серым туманом.

— Когда-то этот меч уже убил нас. Второй раз не сможет. Тень можно убить только тенью меча.

— Подсказываешь? Зачем? — Арей снова махнул клинком. На этот раз между серой фигурой и раскачивающейся на проводе лампой. Тень меча скольз-нула по шее призрака.

Тень погрозила барону худым пальцем.

— Не так быстро! Нельзя убить безымянного! — сказал лишенец и точно сквозняком повлекся к двери.

— Как тебя остановить? Отвечай! — крикнул Арей.

От двери послышался собачий лай. Варвара стояла рядом с Добряком и держала пса за ошейник.

— Корнелий сказал: все ушли! А с кем вы разговариваете? — удивленно спросила она. Тени она не видела, хотя та была перед ней.

Тень оглянулась на Арея и, насмехаясь, обняла Варвару за плечи.

— Ты должен вспомнить того из нас, кого убил безвинно, и назвать его имя. Попытка только одна. Если ошибешься — она умрет, — сказал призрак и исчез.

Глава 2. Ночной гость

Неблагодарный усопшему Государю будет неблагодарен царствующему.

Из письма графа А. В. Суворова к Д. И. Хвостову

О том, что в Москве день мало чем отличается от ночи, Эссиорх догадывался и прежде, но впервые ясно осознал сей факт первого октября, когда в половине четвертого утра попал в пробку при выезде на Садовое кольцо. Мотоциклисту пробка не страшна, и он объехал ее, лавируя между автомобилями.

Пробка возникла из-за аварии. Девушка девятнадцати лет на большом джипе подшибла сразу четыре машины, заперлась в автомобиле и трусливо звонила маме. Мужики из подбитых машин грустно бродили вокруг джипа и пытались заглянуть внутрь сквозь тонированные стекла.

Эссиорх притормозил, раздумывая, не следует ли помочь девушке, но, мимоходом подслушав ее разговор со свежеразбуженной мамой, осознал, что помогать надо, скорее, мужикам. У Эссиорха стало гадко на душе. Превратить родительское чувство в уродство мрак сумел только в двадцатом веке. При этом, глумясь, Лигул ухитрился оставить у того, чем оно стало, название «любовь». Свет дает человеку любовь с запасом, на много детей. Человек же расходует все на одного. В результате получается бредовая ситуация сверхзаботы, при которой растения поливаются не водой, а концентрированными удобрениями.

Выехав на Садовое кольцо, Эссиорх притормозил за первым светофором, чтобы дождаться Угрюмого, которому коляска мешала маневрировать. Слез с мотоцикла, разогнул спину, привычно выругал себя, что врос в тело, как дерево врастает корнями в землю. А ну как велят его оставить и вернуться в Прозрачные Сферы? И так задержался уже в человеческом мире, привязался к телу, хотя правилами Прозрачных Сфер предписывается пользоваться им без привыкания. Только в этом случае расставание с телом происходит безболезненно: рассыпаясь на атомы, оно не захватывает с собой приросших кусков души.

У ресторанчика три пьяных мужика весом за сто кило каждый ловили такси, поддерживая друг друга под локти. Вначале остановилась «Волга», за ней «девятка», и вдруг, повернув через двойную сплошную, вылетела маленькая рыженькая «Ока».

Мужики забили на «Волгу» и с восторгом начали втискиваться в «Оку». Втискивались долго, с хохотом, но в результате успешно. Слышны были крики: «Во, командир! Мощно!» Уехали.

Эссиорха кто-то окликнул. Угрюмый, приятель Эссиорха, был лысым байкером с длинной белой бородой. Чтобы борода не мешала, он застегивал ее на молнию в нагрудном кармане. Из коляски его мотоцикла «Урал» вечно выглядывала морда большой серой дворняги. У дворняги был перебит позвоночник. Бегала она на двух передних лапах, а задние волоклись прицепом, как павлиний хвост. Чтобы они не стирались об асфальт, Угрюмый упаковал их в брезентовые чехлы с пристроченными колесиками от пылесоса.

Подъехав к Эссиорху, бородатый байкер слез с мотоцикла и походкой, объединяющей наездников и мотоциклистов, потопал в киоск купить воды. Эссиорх стал гладить пса по желтоватой полосе, шедшей от носа ко лбу. Пес жмурился от удовольствия, положив морду на железо коляски.

Угрюмый подошел сзади и остановился, с удивлением глядя на пса. В руке у него шипела и плевала газом наполовину открытая минеральная вода.

— Ты первый чужак, на кого он не рычит. Почему? — спросил он.

Эссиорх обернулся.

— Не знаю. Может, еще зарычит?

— Уже не зарычит. Он тебя любит, — уверенно сообщил Угрюмый. — Знаешь, зачем я таскаю его с собой? Я никому не говорил, но раз он тебя полюбил…

Эссиорх перестал гладить собаку по желтоватой полосе и стал гладить за ушами. За правым ухом псу было гладиться приятно, а за левым не очень, и он поворачивал морду, подставляя правое.

— Это самая большая ошибка моей жизни, — пояснил Угрюмый, сворачивая бутылке пробочную шею. Бутылка пшикнула и издохла.

— Сбил его на мотоцикле? — спросил Эссиорх, пытаясь угадать.

— Хуже. Я пил. Продал из дома все, что возможно. Остались кровать, плита, холодильник и кое-что по мелочи. Приходил под утро, дрался. Жена и сын терпели, а потом стали меня прогонять. Тогда я взял этого пса за задние лапы — а ему тогда было месяца четыре — и вышвырнул с третьего этажа. Прямо через стекло. — Угрюмый присел перед коляской на корточки и стал дуть собаке в ноздри.

— Потом спустился, чтобы закопать, взял его за переднюю лапу, а он лизнул мне руку… Понимаешь, не укусил, а лизнул!.. — закончил он.

Догадавшись, что речь идет о нем, пес вытянул морду и заскулил.

— Никогда не знаешь, чем человек зацепится за жизнь, когда падает в пропасть, — сказал Угрюмый. Кивнув Эссиорху, он оседлал «Урал», завел и уехал. Морда пса подпрыгивала в красной коляске. Пес был доволен. Если бы у него работал хвост, он наверняка вилял бы им.

* * *

Подъехав к дому, Эссиорх припарковал мотоцикл и для безопасности приковал цепью к липе. Главный недостаток лукоморской цепи — она из чистого золота. Чтобы никого не смущать, Эссиорх приобрел банку черной краски и засадил Улиту трудиться. Улита пыхтела два вечера подряд, старательно прокрашивая все кольца изнутри и снаружи, и лишь на третий вечер ее осенила гениальная мысль, что цепь можно просто окунуть в краску.

Проверяя, хорошо ли защелкнулся замок, Эссиорх ощутил на себе чей-то взгляд — плотный и зоркий. Стараясь не выдать себя, Эссиорх спрятал ключ и неторопливо обернулся, готовый, если потребуется, резко броситься в сторону.

На скамейке перед подъездом сидел небритый мужик в лыжной шапке, кирзовых сапогах и ватнике. Руки у мужика смирно лежали на коленях. В правой что-то поблескивало. Скорее всего, бутылка.

— Ходят тут всякие! Мотоциклами трещат! Взять бы ноги и оторвать! — жизнерадостно поделился мужик.

— А почему ноги? Не руки, не голову? Вариантов же масса!

Выигрывая время, Эссиорх попытался прощупать мужика, но наткнулся на что-то непроницаемое, что могло быть идеальной защитой, а могло — обычной алкогольной мутностью сознания.