Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6305 ( № 4 2011)

• Название: Литературная Газета 6305 ( № 4 2011)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

И хотя идеологии эти утопичны, важно, что в нашем обществе действительно назрела потребность справедливости и равенства всех перед законом. Поэтому неслучайно, что все радикальные идеологии, апеллирующие к тому, что закон един для всех, находят немало сторонников.

Салафиты, приверженцы радикального ислама, готовы идти на всё, чтобы дестабилизировать ситуацию. Процессы, схожие с Кавказом, идут и в Поволжье. Мы пока мало знаем о них, но там они тоже набирают обороты. Это очень опасно.

Идеология сторонников радикального ислама направлена не только против неверующих, неверных. Они под этой категорией понимают в первую очередь самих жителей Северного Кавказа, которые не придерживаются их точки зрения. Для них они не настоящие мусульмане, предатели… Недавно был убит этнограф, который не понравился экстремистам потому, что писал про языческие обряды. Это противоречит всем традициям Северного Кавказа. Салафитское движение радикальных исламистов очень широко, многие его идеологи живут и в США, и в Западной Европе. Можно говорить даже о мусульманской реформации. Это попытка ислама приспособиться к меняющемуся миру. Его идеологи видят, как объединяются бывшие враги в Западной Европе, а арабский народ разделён на различные государства. По их мнению, это несправедливо, как несправедливо и то, что материальные ресурсы принадлежат не им.

Наши исследования показывают, что идёт война салафитов против последователей всех традиционных религиозно-правовых школ.

Вливание денег, исправление социальной ситуации на Кавказе, может быть, смягчит, но не решит проблему. При этом мы не можем, как призывают некоторые горячие головы, отказаться от Северного Кавказа. Отрезать его – не значит решить проблему. Все мы помним о нескольких годах существования фактически независимой Ичкерии. И если мы отрежем от России кавказские республики, получим то же самое, только во много раз хуже. Радикальные исламисты на Кавказе неизбежно начнут подпитывать единоверцев в Поволжье и в Центральной России.

Нам нужен более сильный мобилизационный проект, чем тот, что существует у салафитов. В условиях нашего государства это может быть только одна идея – идея гражданской идентичности. Приоритет должен состоять в том, чтобы все мы ощущали себя одним народом.

Дмитрий Быков, писатель, журналист:

– Не мешает вспомнить, что с 20-х по 80-е годы прошлого века Россия вела осмысленную, целенаправленную культурную политику на Кавказе. В результате там появились издательства, университеты, интеллигенция… А религиозных сект практически не было. Национализм объявлялся преступлением, а религия – мракобесием. У такой политики были свои издержки, но, повторюсь, те, кто проводил её в жизнь, знали, чего хотят добиться. Кавказ военной силой не завоёвывается. И административным ресурсом его не подчинишь. Кавказ можно только цивилизовать путём культурной экспансии.

Под силу ли сегодня нашему государству и обществу такие задачи? Это большой вопрос. Ведь единства у нас нет. Единство не может быть механистическим – оно достояние людей единой культуры, у которых есть общий язык. А для того, чтобы вырабатывать общий язык, надо говорить о проблемах. Чтобы о них говорить, нужен тот минимум свободы, которого у нас нет. Под минимумом свободы я подразумеваю свободу общественной дискуссии.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Спасибо, Вадим!

Литература

Спасибо, Вадим!

МЕМОРИЯ                                                                                                                                              

Дмитрий ЖУКОВ

Почему мы называем судьбу индейкою,

а не какою-либо другою, более похожею

на судьбу, птицею?

Козьма Прутков

В начале 60-х, отслужив в армии шестнадцать лет, я воспользовался хрущёвской оттепелью и оказался на вольных хлебах и на… распутье. Вроде бы воля вольная, но обуяла тревога – привык я трудиться до изнеможения. На службе после дальних странствий занимался алгоритмом машинного перевода с английского на русский, что было ещё задолго до появления наших ноутбуков, а по ночам переводил англо-американскую и сербскую классику, публиковал её в издательстве «Художественная литература», в «Роман-газете», «Огоньке», других журналах.

В книге «Переводчик, историк, поэт? Слово тебе, машина!» я утверждал, что язык – это нечто живое, отражающее душу, психический склад, настроения, навыки, привычки, житейский опыт, историю и многое другое народа, который на нём говорит. Цитирую себя: «…это не только сотни тысяч слов, это миллионы и даже миллиарды сочетаний… А слова? Каждое полно значений и признаёт соседство лишь определённых собратьев…» Используя электронную технику, мы загнали в неё тысячи и тысячи английских текстов, получили каждое слово в окружении, от которого менялся смысл при переводе на русский. Короче, дотошно использовали свой переводческий опыт. Лично я составил систему команд, переводившую глагол to be тысячью слов и словосочетаний.

И я позволил себе довольно нелестно отозваться о модных тогда учёных-структуралистах, безуспешно пытавшихся наладить машинный перевод, скручивая языки до считаного числа форм (структур), прикрывая примитивный подход обильной наукообразной терминологией…

Не будем увлекаться, а то возникнет вопрос: а при чём тут Вадим Валерианович Кожинов?

А притом… Это уже целая история, потребовавшая нескольких абзацев для разгона, и не знаю, сколько их ещё будет, потому что именно тогда определилась моя судьба.

В апреле 1966 года в «Новом мире» на мою последнюю книгу появилась довольно обширная рецензия под названием «Сомнительная свежесть», написанная Натальей Ильиной, о которой я знал лишь понаслышке, что она – жена структуралиста Реформатского, что её чекисты по возвращении из эмиграции приставили для наблюдения к Ахматовой. Отдав должное моей научпоповской способности внятно и забавно излагать азы алгоритма машинного перевода, она беспомощно, но высокомерно оспаривала достижения тех, кого в среде структуралистов называли «ползучими эмпириками».

Кстати, структуралисты задачи перевода так и не решили, я же могу похвастаться, что, встретив через несколько десятков лет своего бывшего сотрудника Ю. Марчука, возглавившего Вычислительный центр Академии наук, узнал, что моя система команд работает в новых мощных компьютерах.

Получилось так, что едва ли не одновременно с появлением новомирской рецензии мне сказали, что в «Московском комсомольце» появилась статья «О кибернетике без вымысла» некоего Вадима Кожинова, поводом для которой послужила та же самая моя книга. Нет, это был не ответ на злопыхательство. Просто два автора прочли едва ли не одновременно мою книгу и восприняли её совершенно по-разному.

Кандидат филологических наук Кожинов размышлял о фантастическом жанре и связанном с ним обилием книг о кибернетике. И в том, и в другом он частенько находил «последовательность пустых фраз, в которой нет ни научности, ни художественности». Прокатившись на дорожном катке по научно-популярной литературе, Кожинов вдруг во второй части своей статьи стал петь дифирамбы мне. Я у него и талант, и мастер, и скромник, и образец на ниве популяризации науки. И чтобы уж совсем обозлить своим бахвальством «моего любознательного читателя», я приведу такой пассаж:

«Он (т.е. я. – Д.Ж.) пишет предельно точно и просто, но сам внутренний пафос и движущаяся, развивающаяся мысль книги делает её живой, яркой, подлинно увлекательной». Уфф!

После недолгих поисков я нашёл Вадима Кожинова в Институте мировой литературы, а там через него познакомился и подружился с молодыми и очень талантливыми тамошними сотрудниками П. Палиевским, Д. Урновым, О. Михайловым и многими другими.

И все как на подбор они не верили в заклинания структуралистов, особенно когда дело касалось литературоведения, в силу того, что литература – яркое отражение живой речи… Не буду повторяться.

Мы часто собирались у меня на Комсомольском проспекте и в других местах дружно и весело. Я был старше по возрасту, но быстро подхватил их настрой, наслаждался умными речами. Формировалось твёрдое патриотическое мировоззрение, напитавшее впоследствии все мои книги.