Владимир Семанов - Из жизни императрицы Цыси. 1835–1908

• Название: Из жизни императрицы Цыси. 1835–1908
• Автор: Владимир Семанов
• Издательство: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука»
• Жанр: История
• Год: 1979

Жизнь императорского двора в Китае, окруженная особой тайной, оставалась за семью печатями вплоть до начала нашего столетия, пока не была свергнута монархия. На последнем этапе Цинской (маньчжурской) династии немалую роль в жизни страны играла жестокая, хитрая и сластолюбивая Цыси, бывшая наложница, ставшая всесильной императрицей. Ее полувековое царствование наполнено интригами, переворотами, убийствами, расправами над народными восстаниями. Все эти события отражены в исторической, мемуарной и художественной литературе, на которой основана настоящая книга.

---

Особая честь китайской императрице была оказана тем, что в 1956 году ей посвятила специальный роман известная американская писательница Пэрл Бак. Надо сказать, что с эстетической точки зрения эта книга написана лучше многих других, однако содержащееся в ней толкование характера Цыси по меньшей мере спорно. Прежде всего Бак (как, впрочем, и Коллис) рисует ее слишком на западный лад: едва попав во дворе простой наложницей, Цыси вполне открыто и даже дерзко говорит с главным евнухом Ань Дэхаем и императором Сяньфэном. Но хуже другое: она изображается у Бак чуть ли не трагической фигурой — человеком, который трижды выбирал мальчиков, чтобы вырастит из них императоров (Тунчжи, Гуансюя и Пу И), а он все оказались чересчур слабыми, не равными ей, «не достойными».

Эта реабилитаторская тенденция, к счастью пронизывающая не весь роман, столь же стара, сколь несправедлива. Ее можно найти и у многих европейских авто ров конца XIX — начала XX века, которые по разным причинам пытались оправдать даже реакционный дворцовый переворот 1898 года, и в воспоминаниях Юй Дэлин, и у Холдейн, готовой извинить деспота «борьбой за существование», и у гонконгского автора Ван Ши, и книге Хасси, который обнаружил при дворе Цыси «демократический дух» только на том основании, что сред ее фавориток были две художницы некняжеского происхождения и одна сестра евнуха.

Хотя П. Бак, подобно своим единомышленникам утверждает, будто «западные авторы, за немногими исключениями, рисуют Цыси недружелюбно или даже враждебно», истина состоит как раз в противоположном, и до сих пор остаются злободневными слова русского китаеведа П. Шкуркина, сказанные в 1915 году: «Об уме, образованности, энергии императрицы писалось очень много; но ее хитрость, настойчивость в достижении целей, жестокость и развратность еще ждут своего историка».

Весь материал для такого историка фактически уж существует — он просто разбросан по многим сочинениям, в том числе и работам адвокатствующих. Любопытно, что даже они, обещая вначале «убрать наносы» «развеять клевету» и так далее, часто приходят к почти тем же выводам, что и обличители. Конечно, полностью восстановить давнишние и тщательно скрывавшиеся факты нелегко, но, когда данные мемуарной, художественной и исторической литературы совпадают, их можно воспринимать как более или менее достоверные — особенно если они согласуются с рядом находящимися данными и с логикой характера Цыси.

Ниже я попытаюсь на основе сопоставления и критического анализа различных источников воссоздать этапы жизни императрицы, а затем осветить главные проблемы, связанные с ее деятельностью, и черты характера Цыси, игравшие далеко не последнюю роль в судьбе ее многострадальных подданных.

ЮНОСТЬ

Как указывается во многих источниках, например в книге Юй Жунлин, род Цыси происходил из маньчжурского удела Нара, однако еще на рубеже XVI—XVII веков ее предок Барху потерял свой удел, бежал в княжество Ехэ и стал носить фамилию Ехэнара. Эта фамилия перешла и к Цыси, но звучала довольно редко, ибо подлинные имена китайских монархов запрещалось произносить, иногда под страхом смерти. Вместо них употреблялись возвышенные девизы правления или титулы, каким и является распространенное сейчас «имя» Цыси. Настоящее же имя — Ланьэр (Орхидея) — она носила только в юности.

Орхидея принадлежала не к царствующему, но весьма знатному роду — желтому знамени. Казалось бы, странное название для знатного рода, но дело тут в том, что маньчжуры делили свое военное, а затем и гражданское чиновничество на восемь знамен (армий или корпусов), принадлежность к которым передавалась по наследству, как дворянское достоинство. Одноцветные знамена были главными, окаймленные — второстепенными. Желтый цвет считался императорским, то есть самым почетным, и именно он осенял Орхидею. Отца ее звали Хой Чжэн. Он правил сначала округом, потом областями и имел трех сыновей и двух дочерей, причем Орхидея была старшей дочерью. Она родилась в 1835 году, на пятнадцатом году правления императора Даогуана («Свет пути»), но поскольку в старом Китае возраст исчислялся с момента зачатия, многие долгое время полагали, что она родилась в 1834 году.

«Ее мать Тун Цзя рассказывала, — пишет Сюй Сяотянь, — будто перед родами она видела странный сон о том, как яркий-яркий месяц спустился с неба и проник в ее чрево. Проснувшись от испуга, женщина почувствовала рези в животе, а к утру родила Орхидею. Надо сказать, что при династии Цин в маньчжурских семьях в отличие от китайских дочерей ценили больше, чем сыновей, потому что маньчжурка, если она была красива, могла стать императрицей, а китаянка нет. Маньчжурским девочкам разрешалось сидеть при старших и даже занимать почетное место. К тому же Тун Цзя видела благоприятный сон — естественно, что она лелеяла дочь, которая с детства росла хорошенькой, как настоящую драгоценность».

Здесь перед нами рисуется «чудесное рождение», характерное для многих романов и особенно эпопей, но в романе Цзэн Пу такой мотив приобретает иную, оппозиционную окраску:

«— Рассказывают, что У Цзэтянь[6] была перерождением одного из бодисатв, поэтому она и сумела совершить столько неслыханных дел, — промолвила Бао. — У нашей старой государыни тоже есть своя история, ваше величество знает о ней?

— Нет, а откуда она известна тебе?

— Эта удивительная легенда родилась тогда, когда старую императрицу впервые ввели во дворец, — ответила Бао. — Евнух Коу Ляньцай слышал ее от одного отставного придворного. Коу тайком передал ее моему евнуху Гао Ваньчжи, отсюда я и узнала о ней.

— Что же это за легенда? Расскажи!

— Вот что мне рассказали. При императоре Даогуане осенью каждого года в провинции Жэхэ устраивалась грандиозная облавная охота. Однажды Даогуан вместе со своими сыновьями и придворными выехал бить зверей. Вдруг на полдороге ему встретилась огромная белая лисица, которая, вытянув передние лапы и склонив до земли голову, преградила дорогу коню императора. Даогуан схватил драгоценный лук, вложил стрелу и хотел выстрелить, но в этот момент наследник престола — будущий император Сяньфэн — подъехал к нему и сказал: „Ваше величество, видимо, слава о вашей мудрости и добродетели распространилась так широко, что вам выражают покорность даже звери. Поэтому они и послали вам навстречу эту старую лисицу, которая целое тысячелетие занималась самоусовершенствованием и достигла высоких ступеней познания. Умоляю, не убивайте ее!“

Даогуан рассмеялся, спрятал лук и, дернув поводья, объехал лисицу стороной. После охоты он возвращался домой по старой дороге и вдруг снова увидел лисицу, которая, повернувшись к нему, как и в первый раз, низко склонила голову. У Даогуана зачесались руки, он машинально выпустил стрелу и убил зверя наповал.

Прошло десять с лишним лет, на трон вступил император Сяньфэн. Когда настало время выбирать служанок для дворца, ему подали список красавиц с указанием имени, фамилии, цвета знамени и даты рождения каждой. Дойдя до страницы, на которой было написано про нашу старую государыню, Сяньфэн прочел:

„Урожденная Нара, принадлежит к желтому знамени, имя ее Орхидея, лет столько-то, родилась такого-то числа в такой-то год правления императора Даогуана“. Сяньфэн взглянул на эту дату и стал что-то припоминать. Затем обернулся к евнуху, который вел запись ежедневных деяний императора, и сказал: „Сдается мне, что в этот день произошло какое-то удивительное событие. Ну-ка, справься поточнее!“

Евнух послушно раскрыл толстую книгу и выяснил, что именно тогда была убита белая лисица. Император Сяньфэн засмеялся: „Оказывается, эта девушка в предшествующем рождении была старой лисицей!“ И велел поставить ее служанкой в самую дальнюю беседку Парка радости и света. Но надо сказать, что Орхидея выросла на юге и умела исполнять разные легкие песенки. Однажды Сяньфэн, гуляя по парку, услышал ее, подозвал к себе и заставил спеть возле галереи. На следующий день он назначил ее служанкой в собственной спальне. Вскоре, когда она глубокой ночью подавала ему чай, он осчастливил ее. Орхидея родила будущего императора Тунчжи и получила титул драгоценной наложницы.[7]

Всю эту историю тайком передавали из уст в уста придворные евнухи, да еще вдобавок стали делать из нее разные выводы. Одни говорили, что Орхидея была послана Сяньфэну в награду за доброту, когда он просил не стрелять в лисицу; другие — что в отместку за выпущенную в нее стрелу она собирается смутить покой Китая; третьи — что она приняла человеческий облик только для того, чтобы насладиться всеми благами земного мира и наверстать упущенное за время тысячелетнего самоусовершенствования. В общем много ходило толков!

— Какая там награда за доброту! — саркастически усмехнулся император. — Вот смутить покой Китая, насладиться земными благами — это другой разговор!»