Иван Киреевский - Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

• Название: Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
• Автор: Иван Киреевский
• Издательство: Типографія Императорскаго Московскаго Университета
• Жанр: Религия
• Год: 1911

---

Замѣтно, что общее участіе къ лекціямъ безпрестанно возрастаетъ, также какъ и число слушателей. Сначала ихъ было около полутораста; теперь ихъ уже болѣе трехъ сотъ. Послѣдняя лекція его перерывалась пять разъ рукоплесканіями, которыми его встрѣчаютъ и провожаютъ почти каждый разъ.

Сельское хозяйство. (1845).

Открывая въ журналѣ учено-литературномъ особый отдѣлъ для сельскаго хозяйства, редакція руководствуется тою мыслію, что въ наше время и особенно въ нашемъ отечествѣ наука земледѣлія уже не ограничивается исключительно промышленными цѣлями, но въ болѣе глубокомъ развитіи принадлежитъ уже къ тѣмъ вопросамъ человѣческой образованности, которые соприкасаются съ самыми живыми предметами мышленія и съ самыми отвлеченными предметами жизни. Давно уже прошло то время, когда сельское хозяйство было исключительно дѣломъ заведеннаго обычая и стараго преданія. Но за безотчетною привычкою къ старинѣ послѣдовала безотчетная любовь къ нововведеніямъ. Въ то время еще ничто не измѣнялось въ сельскомъ порядкѣ вещей, потому ничто не требовало перемѣны прежняго хозяйственнаго устройства; измѣнился только образъ мыслей нѣкоторыхъ землевладѣтелей, и вслѣдствіе этой отвлеченной причины, начались заимствованія чужеземныхъ системъ, родившихся тамъ изъ особенныхъ мѣстныхъ обстоятельствъ и вводившихся у насъ часто вопреки мѣстнымъ требованіямъ. Иногда учреждались плодоперемѣнныя хозяйства, гдѣ избытокъ земли и недостатокъ рукъ указывалъ на устройство прямо противоположное. Сѣяли картофель въ огромныхъ количествахъ тамъ, гдѣ некуда было сбывать даже зерноваго хлѣба. Заводили многосложныя орудія, не соотвѣтствующія мѣстнымъ потребностямъ. Педантическое улучшеніе маленькаго клочка земли, еще не имѣющей большой цѣны въ Россіи, покупали важною потерею времени, особенно цѣннаго въ нашемъ земледѣліи. Ломали прежніе обычаи не для новой выгоды, но для новой системы. Вводили усиленную работу и часто излишнее отягченіе барщины тамъ, гдѣ прежняя была выгоднѣе даже для помѣщика. Прежній естественный характеръ сельскихъ отношеній замѣнили характеромъ фабричной напряженности. Тратили огромные капиталы, чтобы добыть малоцѣнныя произведенія. Многіе разорили своихъ крестьянъ. Многіе возбудили въ нихъ мысль о разрозненности ихъ выгодъ съ интересами помѣщика фабриканта. Другіе разорились сами. Весьма немногіе ограничили убытки свои потерею безполезно употребленныхъ трудовъ и стараній, — покуда, наконецъ, общія неудачи модно-раціональныхъ хозяевъ произвели въ общемъ мнѣніи помѣщиковъ направленіе совершенно противоположное. Какъ прежде искали всего новаго, почитая всякое нововведеніе улучшеніемъ, такъ теперь начали бояться всякаго улучшенія потому, что оно нововведеніе. Излишняя довѣрчивость къ системамъ перешла въ излишнюю недовѣрчивость къ мышленію.

Мы не раздѣляемъ ни того, ни другаго направленія. Признаемся однако, что если бы должны были непремѣнно избирать изъ двухъ, то имѣли бы болѣе сочувствія къ послѣднему; ибо думаемъ, что въ улучшеніяхъ не столько нужна быстрота нововведеній, сколько ихъ основательность, и что всякому усовершенствованію не столько вредитъ упорное пребываніе въ недостаточномъ, но уже существующемъ положеніи, — изъ котораго человѣкъ и безъ отвлеченной системы невольно выясняется самымъ порядкомъ движущихся вокругъ него вещей, сколько вредитъ ему неумѣстность недозрѣлыхъ новоустройствъ, которыхъ неудача усиливаетъ начало сельской неподвижности всею тяжестью обманутаго ожиданія.

Между тѣмъ, въ наше время главные вопросы сельскаго хозяйства находятся уже не въ томъ положеніи, въ какомъ они были при началѣ нашихъ нововводительныхъ опытовъ. Если тогда причина измѣненій хозяйства заключалась въ личныхъ пристрастіяхъ нѣкоторыхъ хозяевъ къ иностраннымъ теоріямъ, то теперь, напротивъ того, самый порядокъ сельскихъ вещей требуетъ нѣкоторыхъ перемѣнъ въ ихъ устройствѣ. Неимовѣрная, неслыханная до сего времени и во всѣхъ случаяхъ разорительная для земледѣльцевъ измѣняемость цѣнности ихъ произведеній; трудность существованія при излишней дороговизнѣ; неменьшая трудность къ добыванію необходимыхъ податей и оброковъ при крайней дешевизнѣ хлѣба; недавнее распространеніе мануфактуръ и фабрикъ, частію естественное, болѣе напряженно-искусственное и въ послѣднемъ случаѣ не

развивающее постепенно, но мгновенно измѣняющее нравы народа; распространеніе новыхъ потребностей роскоши въ самомъ неимущемъ классѣ обѣихъ столицъ и многихъ городовъ, съ коими сельскіе земледѣльцы находятся въ постоянномъ соприкосновеніи; въ нѣкоторыхъ мѣстахъ усиленное населеніе и происшедшее отъ того иное отношеніе между цѣнностью работы и земли; наконецъ, примѣры и послѣдствія улучшаемаго хозяйства между государственными крестьянами, — всѣ эти и многія другія обстоятельства связываютъ въ наше время вопросы каждаго частнаго хозяйства съ вопросами о движеніи хозяйства въ нашемъ отечествѣ вообще, и дѣлаютъ потребность нѣкоторыхъ улучшеній уже не пристрастіемъ нѣкоторыхъ лицъ, но общею необходимостью всего сельскаго быта.

При такомъ положеніи вещей, наука сельскаго хозяйства связывается уже не только съ химіею, ботаникою, технологіею, механикою и тому подобными вѣденіями, но необходимо включаетъ въ себя и нравственно-статистическія, и частію даже историческія соображенія. Кромѣ того, самая промышленная часть земледѣлія, послѣ предшествовавшихъ одностороннихъ теорій, должна принять новый смыслъ, чтобы пріобрѣсть новое довѣріе.

Изъ двухъ элементовъ, составляющихъ истинную науку хозяйства, опытъ и разумное познаніе чужихъ системъ и открытій, кажется, оба равно необходимы. Но познаніе чужихъ системъ тогда только можетъ принести пользу, когда оно не подчиняется пристрастно къ какой нибудь одной, случайно болѣе извѣстной, но соединяетъ изученіе всѣхъ важнѣйшихъ и самыхъ противоположныхъ, вмѣстѣ съ недовѣрчивостью къ исключительности каждой отдѣльной. Здѣсь полузнаніе вреднѣе незнанія. Безпристрастное соображеніе различныхъ теорій и еще болѣе различныхъ практикъ, въ различныхъ государствахъ и при различныхъ мѣстныхъ обстоятельствахъ, необходимо имѣетъ то дѣйствіе на наблюдающій умъ, что общія истины отрѣшаются отъ случайныхъ обстоятельствъ, дающихъ имъ одностороннее примѣненіе, и являются уже не Германскими, не Англійскими, не Бельгійскими и не Французскими; все ограниченное отпадаетъ отъ нихъ, какъ зависимое отъ мѣстныхъ вліяній, и чистое начало представляется такимъ образомъ въ томъ разумномъ видѣ, въ которомъ оно можетъ уже, какъ собственное соображеніе, подвергнуться сознательному разсчету всякаго мыслящаго хозяина. Такимъ образомъ, если полузнаніе вреднѣе незнанія, то знаніе спасаетъ отъ вреда полузнанія.

Статьи г-на профессора Линовскаго будутъ имѣть преимущественною цѣлію показаніе современнаго состоянія земледѣлія въ различныхъ Европейскихъ государствахъ, съ постоянною мыслію о возможности безпристрастнаго примѣненія общихъ началъ и открытій по этой части къ усовершенствованію земледѣлія въ нашемъ отечествѣ. Основательное теоретическое знаніе науки сельскаго хозяйства и вмѣстѣ наукъ съ нимъ смежныхъ имѣлъ онъ возможность подкрѣпить и повѣрить продолжительными путешествіями по Россіи, исключительно для этой цѣли предпринятыми. Не прежде, какъ вооруженный такими познаніями и наблюденіями, приступилъ онъ къ изученію на мѣстѣ улучшенныхъ хозяйствъ Германіи, Австріи, Италіи, Бельгіи, Франціи и особенно Англіи, страны, которой усовершенствованія были извѣстны у насъ болѣе по слухамъ, чѣмъ по совѣстливымъ изслѣдованіямъ на самомъ дѣлѣ. Вотъ почему редакція журнала почитаетъ немаловажнымъ пріобрѣтеніемъ постоянное участіе такого сотрудника. Но вмѣстѣ съ тѣмъ она ожидаетъ содѣйствія нѣкоторыхъ другихъ опытныхъ Русскихъ хозяевъ, дабы совокупностью силъ можно было надѣяться достигнуть общеполезнаго результата.

Библіографическія статьи. (1845).

Новый 1845 годъ будетъ ли новымъ годомъ для нашей словесности? подаритъ ли онъ ее какимъ нибудь великимъ, геніальнымъ созданіемъ, могущимъ поднять ея упавшій духъ, оживить ея застывающія силы, убить, уничтожить ея мелочную дѣятельность и направить къ новой существенной цѣли, къ живой жизни, проникнутой мыслію, согрѣтой сочувствіемъ, вдали отъ журнальныхъ пересудовъ и торговыхъ разсчетовъ? Или суждено литературѣ нашей еще и этотъ годъ томиться въ той же незначительности, въ какой она находится уже нѣсколько лѣтъ? — Мудрено отгадать будущее; еще труднѣе предузнать геніальное. Всѣ разсчеты обыкновенныхъ соображеній приходятся только къ посредственности. Но если бы мы позволили себѣ на минуту предаться тому мечтательному занятію, тому святочному удовольствію, чтобы, глядя на прошедшее и настоящее, разгадывать будущее, — то врядъ ли это удовольствіе гаданья могло бы доставить намъ много утѣшительнаго. Когда бы у насъ не было замѣчательныхъ талантовъ, мы могли бы забавляться ихъ ожиданіемъ. Если бы у насъ не являлось замѣчательныхъ литературныхъ произведеній, мы могли бы надѣяться, что они явятся. Но у насъ есть люди съ высокими дарованіями, отъ которыхъ мы могли бы ожидать великаго; являются иногда и созданія ихъ, исполненныя высшихъ достоинствъ, а между тѣмъ литература наша не живетъ, ея интересы спятъ, и сочувствія съ нею не замѣтно почти нигдѣ. — Отъ того, что слишкомъ рѣдкія высокія явленія нашей словесности исчезаютъ почти безъ слѣдовъ среди громады мелочныхъ ничтожностей; отъ того, что на нашихъ писателяхъ съ высшими и даже съ посредственными дарованіями лежитъ какая-то странная тяжесть бездѣйствія, въ которомъ мы не можемъ даже упрекать ни одного изъ нихъ потому, что не въ правѣ приписать винѣ одного лица то, что, очевидно, есть общее состояніе. Прошедшій годъ видѣлъ нѣсколько блестящихъ литературныхъ явленій: Наль и Дамаянти, созданіе, исполненное самой свѣжей красоты, самыхъ яркихъ красокъ, самыхъ нѣжныхъ благоуханій Востока, проникнутое, одушевленное тихою музыкой сердечной мечты; — Маттео Фальконе, произведеніе удивительное по мастерству стиха, по глубокой правдѣ и образцовой простотѣ языка, — и нѣсколько другихъ явленій, которыя, однакоже, не имѣли почти никакого вліянія на текущую словесность; они пронеслись мимо ея, надъ нею, — блестящіе метеоры, — не оставляя видимаго слѣда и сохраняясь только въ воспоминаніи, рѣзко оторванномъ отъ ежедневныхъ впечатлѣній. Болѣе, чѣмъ немногими прекрасными явленіями, прошедшій годъ памятенъ будетъ въ литературѣ нашей своими незамѣняемыми утратами. Баратынскій, пѣвецъ любви, печали, сердечныхъ думъ и сердечныхъ сомнѣній, своеобразный поэтъ, высокій, глубоко чувствующій художникъ, искренній въ каждомъ звукѣ, отчетливо изящный въ каждой мечтѣ, похищенный преждевременною смертію, оставилъ въ словесности нашей нѣсколько прекрасныхъ созданій, неоцѣненныхъ по своему достоинству, но почти ничтожныхъ въ сравненіи съ тѣмъ, что онъ могъ бы сдѣлать, если бы возможность дѣятельности измѣрялась одною силою дарованій. Въ послѣднее время писалъ онъ особенно мало и еще менѣе былъ понятъ и оцѣненъ монополистами литературныхъ мнѣній, самодовольными журнальными судьями, которые часто полу-Русскимъ языкомъ произносили приговоръ свой надъ его образцовыми, глубоко прочувствованными стихами; часто, по указанію ученическихъ тетрадей, разбирали, щупали, ломали его нѣжныя, художническія созданія и, можетъ быть, изъ добраго намѣренія, давали ему свои назидательные совѣты и наставленія. Не знаемъ, огорчало ли это Баратынскаго; думаемъ, что онъ могъ бы утѣшиться приговоромъ иныхъ, не менѣе извѣстныхъ литераторовъ, какъ напр. Жуковскаго, Пушкина, Вяземскаго, Языкова, Хомякова, Дельвига, Дениса Давыдова, Шевырева и многихъ другихъ. Но кто разочтетъ по законамъ благоразумія мѣру чувствительности избраннаго таланта? По крайней мѣрѣ, кажется въ послѣднее время, обманутый журнальными отзывами, онъ уже мало вѣрилъ сочувствію публики. А можетъ быть, въ самомъ дѣлѣ, онъ не ошибался. Можетъ быть, большинство публики въ своихъ сочувствіяхъ не шутя руководствуется журнальными рецензіями, — такими, разумѣется, которыя по сердцу и по уму и по вкусамъ этого большинства.