Иван Киреевский - Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

• Название: Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
• Автор: Иван Киреевский
• Издательство: Типографія Императорскаго Московскаго Университета
• Жанр: Религия
• Год: 1911

---

Баронъ Черкасовъ здѣсь, а братъ его, не баронъ, въ деревнѣ подлѣ насъ. Мы видались довольно часто. Онъ человѣкъ очень замѣчательный, чисто-нравственный, не шутя вѣрующій, и живущій по убѣжденію. Мачиха отдала ему свое имѣніе. А онъ изъ благодарности посвящаетъ ей и ея дѣтямъ свою жизнь, занимается ея хозяйствомъ, снимаетъ планы съ ея земель и работаетъ съ утра до вечера, какъ только позволяетъ ему его разстроенное здоровье.

Москву теперь занимаютъ больше всего балы, безпрестанные, очень, какъ говорять, приличные, т. е. дорогіе, и довольно неприличные, и, тоже какъ говорятъ, не очень веселые. Теперь прекратились по причинѣ траура. О лекціяхъ Шевырева Вы прочтете въ Москвитянинѣ. Новое филантропическое общество дамъ, результатъ Mystères de Paris, занимаетъ почти всѣхъ. Отыскиваютъ des pauvres honteux, и никакъ не могутъ найти. А между тѣмъ прежняя милостыня Русская исчезаетъ. Даже на Церковь перестаютъ подавать. Здоровье Яке-пузана[45] кажется поправляется, но все еще плохо. Онъ пишетъ много, и стихъ его кажется сталъ еще блестящѣе и крѣпче. Хомяковъ пишетъ больше прозою (больше сказано въ противуположность къ очень мало въ бильярдномъ смыслѣ). Во второмъ № Москв. Вы увидите его статью. Чертковъ издалъ второе Прибавленіе къ своему каталогу, — вещь великолѣпная. Жена моя готовится издать дополненіе къ семейству господъ Кирѣевскихъ. Она кланяется Вамъ и Вашей женѣ и поздравляетъ.

Вашъ И. Кирѣевскій.

16.

М. П. ПОГОДИНУ[46].

(Начало 1846 г.).

Любезный Погодинъ! Честь тебѣ и слава, и благодарность ото всѣхъ, кто дорожитъ памятью Карамзина и славою Россіи. Я прочелъ твоеСлово[47] съ истиннымъ наслажденіемъ. Давно ничто литературное не производило на меня такого впечатлѣнія: Карамзинъ явился у тебя въ своемъ истинномъ видѣ, и такимъ образомъ рѣчь твоя воздвигаетъ ему въ сердцѣ читателя великій памятникъ, лучше Симбирской бронзы. Замѣчаній, которыхъ ты отъ меня требуешь, я сдѣлалъ не много. Оттого ли, что большія красоты заслонили отъ меня мелкіе недостатки, или оттого, что ихъ нѣтъ, только вотъ все, что я замѣтилъ:

№ 1. Согражданина вашего. Онъ не Симбирскій, а Русскій гражданинъ, и слѣдовательно — согражданинъ всѣхъ насъ. Эту честь намъ уступать нельзя. Не лучше ли сказать: согорожанина вашего, нашего общаго согражданина...

№ 2. Не одинъ Симбирскъ ставилъ памятникъ Карамзину; потому выражавшій свои чувства при этомъ случаѣ не могъ быть органомъ однихъ Симбиряковъ. Нельзя ли сказать органомъ общаго чувства...

№ 3. О книжной лавкѣ Карамзинъ не заботился. Сочиненія его продавались безъ его хлопотъ. Не вѣрнѣе ли будетъ: между типографіей и письменнымъ столомъ.

№ 4. Въ прежніе вѣка не было безусловныхъ вѣрноподданныхъ. Сколько князей изгонялось за нарушенія условій! Одно подозрѣніе въ злодѣяніи Бориса возстановило противъ него всю Россію. Одно неуваженіе къ обрядамъ и обычаямъ Русскимъ уничтожило Самозванца. А тѣ грамоты, на которыхъ цѣловали крестъ наши властители при восшествіи на престолъ отъ Шуйскаго до Анны? — Нѣтъ, то-то и особенность нашего прежняго вѣрноподданства, что оно было не безусловное, но напротивъ условленное законностью. Самое слово вѣрноподданный какъ-то нейдетъ къ характеру прежнихъ вѣковъ. Въ немъ закалъ новаго времени. Оно изъ лексикона Ѳеофана и Яворскаго. Къ тому же весь конецъ этого періода слишкомъ пахнетъ риторикой, хотя начало его прекрасное.

№ 5. Нельзя ли сказать: который по примѣру древнихъ, забытыхъ вѣковъ...

№ 6. Можно ли сказать: честь и слава вѣку и государству, гдѣ крѣпостный крестьянинъ и пр.?..

№ 7. Не правильнѣе ли: забытый въ прошедшемъ вѣкѣ? Потому что въ прежніе вѣка мы безъ сравненія больше цѣнили доблести нравственныя и внутреннія, религіозныя, чѣмъ внѣшнія, видимыя.

№ 8. Что за правила твоею искусства? и зачѣмъ объ нихъ думать? — Все, что наводитъ на риторику, наводить и на зѣвоту.

№ 9. Что такое — Русскій Богъ? — Вообще эта манера говорить о Ломоносовѣ уже очень опошлилась. Тамъ, на берегу Бѣлаго моря и проч. Не лучше ли такъ: Богу угодно было, чтобы еще при жизни Самодержца, преобразователя Государства, родился тотъ крестьянинъ, которому предназначено было преобразовать наше слово. Черезъ пятнадцать лѣтъ и пр.

№ 10. Вѣдь что-то не въ тонѣ. Не лучше ли и моменты замѣнить ступенями, или по крайней мѣрѣ періодами.

№ 11. Здѣсь, кажется, мѣсто упомянуть о Новиковѣ и представить въ настоящемъ свѣтѣ его вліяніе на Карамзина. Ты, правда, упомянулъ о немъ въ другомъ мѣстѣ, но только что упомянулъ. Въ памяти о Карамзинѣ Новиковъ долженъ занимать не такое мѣсто. Конечно, собственный геній и внутренній голосъ были руководителями Карамзина; но кто раскрылъ въ немъ этотъ геній? Кто освободилъ этотъ голосъ отъ шума мелкой жизни? Кто вдохнулъ живительную мысль и далъ средства къ высокому направленію жизни? — Хорошо бы было представить здѣсь это общество незамѣтныхъ дѣлателей, трудящихся въ тишинѣ и безъ славы, безъ выгодъ, на пользу человѣчества и Отечества. Карамзинъ могъ сблизить языкъ съ естественностію и съ дѣйствительною жизнію потому, что жизнь дѣйствительная уже получила то высокое значеніе, которое было ею утрачено, и безъ котораго она не могла имѣть образованнаго слова. Карамзинъ разрѣшилъ вопросъ потому, что вопросъ уже былъ предложенъ и данныя къ рѣшенью готовы.

№ 12. Успокоившись — лишнее. Можетъ быть, писатель испытывалъ сильное волненіе, но читатель еще спокоенъ, хотя и заинтересованъ.

№ 13. Произвести впечатлѣніе о себѣ въ правительствѣ — не по Русски.

№ 14. Бабушка Екатерина Аѳанасьевна Протасова, при которой мы читали твою рѣчь, замѣтила при этомъ случаѣ, что вмѣстѣ съ необыкновеннымъ успѣхомъ, который имѣла Бѣдная Лиза, вмѣстѣ съ необыкновеннымъ восторгомъ возбудила она и сильныхъ, горячихъ порицателей, которые говорили тогда, что при этомъ упадкѣ искусства остается уже ожидать только того, чтобы писатели называли своихъ героевъ еще и по отчеству! — Вы увидите, говорили они, назовутъ! право назовутъ и по отчеству! За это злонамѣренное пророчество сердились тогда всѣ обожатели Карамзина.

№ 15. Прекрасный отрывокъ: здѣсь весь Карамзинъ въ зародышѣ. Здѣсь слышанъ и Новиковъ. Не тутъ ли сказать объ немъ?

№ 16. Начиная съ крестьянской; задача — не крестьянская, хотя и о крестьянахъ. Нужно другое слово.

№ 17. Зачѣмъ объявлять эту тайну?

№ 18. Слово республиканская свобода колетъ глаза. Не лучше ли народная?

№ 19. Какъ хочешь, закрывъ глаза — не хорошо. Потому-то онъ и ринулся въ бездну Русской Исторіи, что открылъ глаза, которые у другихъ были закрыты.

№ 20. Не лишняя ли эта вставка отъ черты до черты? Зачѣмъ тутъ разсужденіе о правилахъ науки или искусства? Не лучше ли прямо начать: Въ приготовленіи матеріаловъ и проч.

№ 21. Ужъ это слишкомъ! Богословамъ начинать съ Карамзина!

№ 22. Какъ остальныя выписки твои всѣ кстати и объясняютъ твою мысль, такъ эта выписка, надобно признаться, самая несчастная. Подумай хорошенько, можно ли безъ оговорки выставить эту мысль Карамзина? — Если была темная точка въ свѣтломъ умѣ Карамзина, то, конечно, это смѣшеніе понятій о единовластіи и самовластіи, о воспитаніи грубаго и невѣжественнаго народа просвѣщеннымъ правительствомъ! — Здѣсь начало раздвоенія между правительствомъ и народомъ. — Разумъ народа — въ церквахъ, въ университетахъ, въ литературѣ, въ убѣжденіяхъ сословій и пр. — Въ правительствѣ — народная воля; можетъ ли быть воля умнѣе разума? Можетъ казаться умнѣе, когда, не слушаясь разума, подражаетъ чужому образу дѣйствій. Отсюда минутный блескъ и неминуемое разстройство организма. Оттого Петръ идетъ не въ пути народа, а наперекоръ ему. Однимъ словомъ, здѣсь то вся завязка вопроса между Востокомъ и Западомъ въ Русскомъ образѣ мыслей. Приводя Карамзина безъ возраженій, ты опровергаешь самъ себя.

№ 23. Языкъ произвестися не можетъ.

№ 24. Отчего Жуковскій названъ воспитанникомъ Карамзина, а не просто другомъ?

Но главное, что можно замѣтить о всей рѣчи, это то, что она производитъ впечатлѣніе сильное и написана, и дѣйствуетъ прекрасно. Честь тебѣ и слава!

17.

М.В. КИРѢЕВСКОЙ[48].

17 Марта 1847.

Ты пишешь, милая сестра, что тебя давно уже преслѣдуетъ мысль о освобожденіи крестьянъ, что ты молишься Богу, чтобы Онъ позволилъ тебѣ осуществить эту сладкую мечту, что думаешь, что и мы въ этомъ случаѣ одобримъ твое желаніе и просишь нашихъ совѣтовъ о томъ, какъ бы привести въ дѣйствительное исполненіе твое намѣреніе. — Благодарю тебя за то, что ты сообщила намъ свою мысль и хочешь знать наше мнѣніе. Долгомъ сердца считаю, сказать его тебѣ съ полною искренностію.