Джеффри Форд - Год призраков

• Название: Год призраков
• Автор: Джеффри Форд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43289-9

Впервые на русском — новый роман от автора «Портрета миссис Шарбук» и «Девочки в стекле», удостоенной ассоциацией «Детективных писателей Америки» премии имени Эдгара Аллана По.

Как Рэй Брэдбери в своем шедевре «Вино из одуванчиков» навеки нанес на карту мировой литературы американский Средний Запад предвоенной поры, так и Джеффри Форд в «Годе призраков» мастерски воспроизводит вкус, цвет и ощущение детства. Здесь, на Лонг-Айленде накануне «революции цветов», развозит мороженое мистер Тай-во-рту, школьникам задают на дом изготовить гипсовую Луну, Драный город в подвале предсказывает новое явление призрака, успевшего перепугать местных домохозяек, — и оставляет за собой шлейф трупов зловещий мистер Уайт, любитель трубочного табака и маниакальный апологет чистоты…

---

Когда зазвенел звонок, по всей школе пронесся радостный вопль. Я неторопливо собирал свои вещи. Мне не хотелось расставаться с Ист-Лейком и сломя голову бросаться навстречу лету — я предпочитал в последний раз пройти по тихим коридорам.

Перед тем как выйти из класса, я повернулся и попрощался с Краппом. Он посмотрел на меня, махнул карандашиком и вернулся к своим занятиям. Когда я вышел в коридор, его стул опрокинулся, и вот так он для меня медленно свалился в прошлое. В коридорах было тихо — как в тот вечер, когда мы брели тут с Джимом и Рэем. Я уловил запах библиотеки, хот-догов и бобов, которые готовили на ланч, и — конечно же — красной дряни. Мой табель, хотя и более чем средненький, свидетельствовал о том, что я окончил Фабрику дебилов. Я вышел в открытые парадные двери, и меня встретило лето — теплый ветерок, голубое небо, жужжание газонокосилки на чьем-то участке. Мэри ждала меня, и мы побрели домой — так медленно, как еще никогда не шли.

Тем вечером я искал в подвале баскетбольный мяч, когда услышал миссис Харкмар. Как и Крапп, она обращалась к классу с прощальным словом.

— Вы все хорошо потрудились. Ты, Микки, был лучшим. Салли, ты хорошо постаралась. Санди, тебе придется походить в летнюю школу, но не плачь. — Она стукнула по столешнице линейкой. — Микки уходит, так что похлопаем ему на прощание. — Раздался звук аплодисментов. — Я ухожу на пенсию. Больше мы не увидимся.

Последние слова были произнесены голосом Мэри, а не миссис Харкмар. Я снова принялся искать мяч и нашел его под верстаком. Направляясь к лестнице, я услышал еще кое-что. Раздалось громкое «ура!» — его прокричал Микки, и я понял, что занятия закончились.

В первый же свободный вечер на уик-энд отец побаловал нас — установил гриль на заднем дворе и стал жарить всякую всячину: гамбургеры и хот-доги, цыплят и сосиски. Был и картофельный салат от Руди. Мы все, включая Бабулю и Деда, сели за садовым столиком и принялись пиршествовать на жирных бумажных тарелках. После этого в темноте мы, трое детей, готовили пастилу на серых угольках, разгоравшихся внутри оранжевым, если по ним постучать. Взрослые сидели за столом, пили, курили и разговаривали. В нескольких домах от нас из транзисторного приемника доносилась «Эта тишина» в исполнении «Херманс Хермитс».[68]

Высокий класс

Как-то раз вечером мама не выпила ни капли. Не пила она и на следующий вечер, а потом и на следующий. В первые несколько дней, когда завелся такой порядок, она отправлялась спать сразу после обеда. От всего этого она выглядела постаревшей и очень усталой. На четвертый вечер она словно проснулась, за обедом улыбалась и разговаривала. О Бермудских островах речи больше не заходило. Может быть, туда ушла и вся ее злость. Мама принесла свою гитару и научила Джима кое-каким аккордам. С этого момента лето покатилось легко, словно во сне. Дни были одновременно долгие и короткие, если можно так сказать. Я перестал различать дни недели. Мы играли в баскетбол в Ист-Лейке, купались в соседских бассейнах, читали про Ника Фьюри и его ревущих спецназовцев,[69] допоздна не ложились спать, ловили светляков и клали их в майонезные баночки. Я держался подальше от леса, и таким образом мне удавалось большую часть времени не вспоминать о Чарли.

Это легкое время продолжалось месяц или около того, а сегодня я даже не уверен, что оно вообще было. Потом как-то вечером мама, вернувшись с работы, привезла полгаллона хереса «Тейлор». «Только не это», — прошептал Джим, увидев бутыль на кухонном столе. Сквозь окно светило позднее солнце, и его лучи играли в вине, отливавшем красно-янтарным цветом. Я же при виде этого почувствовал слабость в коленках. Обед был поздним, и уже стемнело, но никто из нас, детей, не сказал ни слова. До того как мы сели за стол, мама успела опорожнить несколько стаканчиков. Она курила, глаза у нее были полуприкрыты.

— Ну? Почему такая тишина? — спросила она с нервной ноткой в голосе.

Я уставился в свой суп.

— Посмотри-ка на меня, — сказала она; я поднял глаза и увидел, что Джим и Мэри сделали то же самое. — В чем дело?

Я покачал головой.

— Ни в чем, — сказал Джим.

Я хотел уже было снова уставиться в суп, но тут уловил какое-то движение за окном позади мамы, в вечерних сумерках. Мэри чуть не подпрыгнула на стуле, но мама была слишком пьяна и не заметила этого. Удивительно, как я не вскрикнул: за стеклом виднелось лицо Рэя. Он улыбался и держал за головой мамы два пальца, словно у нее выросли дьявольские рожки. Джим не сдержался и улыбнулся. Мама посмотрела на него:

— Ты надо мной смеешься?

— Нет. Я просто вспомнил одного мальчишку в школе — он может всю руку до ладони в рот засунуть. Знаешь его? — обратился он ко мне.

— Ну да, — кивнул я, хотя и не знал, кого он имеет в виду.

Рэй приглашающе махнул рукой, а потом опустил палец вниз и исчез из вида. Несколько секунд спустя до меня донесся еле слышный шум: он шел от окна подвала рядом с задним крыльцом. Когда мама закрыла глаза, Джим посмотрел на меня и улыбнулся. Мэри, не выпуская ложки из руки, указала мизинцем на пол.

После обеда мы помогли маме вымыть посуду, а потом она направилась к дивану, собираясь вырубиться. Мы все разбрелись в ожидании по своим комнатам. От Рэя не было никаких известий со дня ночного дозора, когда он передал мне записку. Ничего не было слышно и о бродяге. Почему-то я даже не задумывался, что случилось с ним. Он словно бы исчез вместе со страхом перед мистером Уайтом. Через десять минут после того, как я закрылся в своей комнате, Джим шепотом позвал меня снизу. Я спустился и увидел его и Мэри — они ждали у двери в подвал. Мама спала на диване, и ее вид вдруг напомнил мне об уроках игры на гитаре, что она давала Джиму. Мы спустились в подвал, осторожно ставя ноги на скрипучие ступеньки. Одно из выходивших на задний двор окошек было открыто и удерживалось крючком, вделанным в потолок. Над Драным городом сияло солнце. Рэй сидел на стуле Джима, уставившись на картонные крыши. Когда мы вошли, он повернулся к нам и улыбнулся.

— Высокий класс, — сказал он, кивая на фанерный щит.

Мы представили Рэю Мэри, и она улыбнулась, когда тот пожал ей руку. Джим рассказал о том, как строился город, а Рэй не сводил с него глаз, скользя взглядом вдоль квартала.

— Он сделал его из мусора, — объяснил я.

— Ну да, — рассмеялся Джим.

Рэй поднял фигурку миссис Харрингтон, чтобы получше ее разглядеть, и с улыбкой покрутил ее перед собой. Вернув фигурку на место перед ее домом, он обратился к нам:

— Этот белый тип вчера весь вечер ошивался перед вашим домом.

— Но полицейские говорили, что он убежал, — сказал я.

— Вы заявили в полицию?

Я сообщил Рэю о случае в проулке за магазинами, о моем спасении и о том, что я рассказал полиции.

— Они его ищут, — добавил я.

Рэй развернул стул, чтобы видеть всех нас троих сразу.

— Говорю вам: вчера ночью его машина стояла прямо перед вашим домом. Я за ним следил на всякий случай, чтобы он не натворил чего-нибудь.

— Ты составил план? — спросил Джим.

Рэй кивнул.

— Есть у меня кое-что интересненькое. Завтра вечером вы вдвоем, — он показал на меня и Джима, — потихоньку выберетесь из дома и приведете его в школу. Готов спорить на что хочешь, что он будет где-нибудь поблизости. Похоже, он теперь выбрал жертву, и это кто-то из ваших. Я буду ждать у школы. Вы должны добраться туда немного раньше его и обогнуть здание сзади. Я оставлю там приставную лестницу. Когда мистер Уайт появится, мы начнем кричать на него с крыши. Он найдет лестницу, взберется по ней и окажется как раз со стороны двора. Как только он шагнет на крышу, я выскочу и столкну его во двор.

— И он окажется в западне, — сказал я.

— Точно. Либо его найдут там на следующий день и вызовут полицию, либо он выбьет окно, и тогда полицейские примчатся сами. В любом случае, мы надолго избавимся от него. — Рэй встал. — Ну как, сможете это сделать? — спросил он, направляясь к открытому окну.

Я помотал головой, но Джим сказал:

— Да, сделаю.

— Хорошо, — сказал Рэй. — Буду тебя ждать.

Он обеими руками ухватился за оконную раму, а потом одним изящным движением поднял свое тело, выполз, словно змея, наружу и исчез. Целую минуту мы стояли молча, потом Джим подтащил к окну свой стул, встал на него, вытащил крючок из скобы и опустил окно.

— Ты думаешь, мистер Уайт и вправду был здесь?

Джим переставил стул обратно и сел. Потом он взял белую машину, которая несколько месяцев простояла без движения у Хаммонда, сдул с нее пыль, почистил большим пальцем.

— Ну, что скажешь? — спросил он, обращаясь к Мэри.

— Не знаю, — ответила она.

Мэри вдруг показалась мне повзрослевшей, словно выросла за одну ночь. Ничего от Микки в ней уже не было.

Мы больше не заглядывали в подвал — посмотреть, стоит ли белая машина у тротуара, — а Джим назавтра ни словом не обмолвился мне о Рэе. А уж я-то, конечно, сам о нем не заговаривал. День клонился к вечеру, и я стал спрашивать себя, а вправду ли Джим пойдет в школу, но вот наконец подкралась ночь, и он уснул на диване перед телевизором. Когда мама сказала, чтобы я его разбудил — пусть ложится у себя в комнате, по-человечески, — брат сделал вид, что так толком и не проснулся, но я знал: он прикидывается. Я старался не выглядывать в окно на темную улицу и, перед тем как подняться к себе, проверил, заперта ли входная дверь.