Андрей Иванов - Школа капитанов

• Название: Школа капитанов
• Автор: Андрей Иванов
• Издательство: Независимая литературная премия «Дебют»; Международный фонд «Поколение»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

Повесть «Школа капитанов» была удостоена специального приза «Голос поколения» в рамках премии «Дебют» в 2003 году.

---

— Ну, пацаны, ну, там холодно. — упрашивал он, но его никто не слушал.

И он ушел. Под школу, наверное.

От выпитого я повеселел. Макс Кашин (кстати, это он мне морду бить хотел) сказал:

— Останься! Выпей еще.

Но я помотал головой. Мне уже хватило. Я поднялся на второй этаж, в наш двенадцатый кабинет. Там сидел Кеша Андреев и на чужом магнитофоне переписывал себе альбом «Агаты Кристи», в ускоренном режиме. Лицо его было радостно. Он давно хотел этот альбом и сейчас наконец-то заполучил, правда лишь на полчаса. Хозяйка магнитофона, очень некрасивая девочка из моего класса, Лена Лебедева, сидела рядом. Ей давно пора было уйти домой, она даже пальто надела, но осознание того, что она кому-то здесь нужна, хотя бы только из-за магнитофона, не давало уйти. Кабинет находился в конце коридора, но музыка в рекреации звучала так громко, что даже здесь разговаривалось с трудом. Поэтому они молчали.

Сработал магнитофонный автостоп. Кеша вскочил со стула и радостно воскликнул:

— Переписал!!!

Достал из деки кассету. За кассетой блестящей полосой потянулась изжеванная пленка. Кеша замер на секунду, а потом зло выкрикнул:

— Дерьмовый у тебя магнитофон, Ленка! Забирай его отсюда и вали домой! На автобус опоздаешь.

Лена, привычно вздохнув, застегнула пальто, надела песцовую шапку, взяла магнитофон и вышла, ничего не сказав. Кеша ругался матом, громко и безадресно.

Я подумал, что мне, может быть, стоит пойти домой, потому что кроме пьянки и мордобоя на этой дискотеке вряд ли что-нибудь ожидается. А наблюдать, как пацаны поят девчонок водкой, а потом растаскивают по темным углам — тоже не очень-то интересно. Особенно, если сам в ни в чем перечисленном не участвуешь. Но я и так никогда не остаюсь на дискотеки, а уже идет последний школьный год… В общем, я решил остаться.

Кеша Андреев наконец перестал ругаться. И мы только начали разговор, в котором Кеша спрашивал меня, не знаю ли я, где взять последний альбом «Агаты Кристи», а я отвечал, что проще всего купить в магазине, как вдруг распахнулась дверь и какой-то невысокий парень, со шкодливой улыбкой на лице, ввел, поддерживая за плечи, Лену Буряк. Ее глаза смотрели в никуда, рот весело улыбался, а нос был забавно наморщен. В общем, пьянее некуда. Парень толкнул ее внутрь классной комнаты, а сам отступил в темноту, где благополучно и быстро скрылся в известном направлении, потому что наш кабинет находился в конце коридора. Лена прошла по инерции несколько шагов, уперлась в парту и рухнула на нее верхней частью тела, оставив нижнюю стоять.

— Лена, э-э-э, двусмысленное положение… — сказал Кеша, рассматривая оттопыренную нижнюю часть Лены.

— А мне плевать! — убежденно ответила Лена. И добавила удивленно, — Когда же я успела напиться?

— А что еще ты успела? — спросил я.

— Ивлев, твое ехидство не уместно. — спокойно объяснила она, — Моя личная жизнь ни для кого не секрет, но при этом она никого не касается. Какого хрена ты вообще тут делаешь? Сейчас дискотека, тебе пора на горшок и спать.

— Дура ты, Ленка, — сказал я, — Нашла из-за чего расстраиваться!

Лена, сильно пошатнувшись, выпрямилась и, с трудом остановив на мне взгляд, заявила, с претензией на превосходство:

— Чтобы я расстраивалась из-за этой тощей… Да у нее… Проводите меня до туалета. Меня сейчас вырвет.

Кеша поспешно подскочил к ней, подставил плечо и повел к двери. Лена пьяным голосом бубнила:

— Кеша, у тебя пиджак в два раза шире тебя. В плечах — сплошная вата. Все сразу видят, что ты комплексуешь из-за своих узких плеч…

— Ты только терпи, — отвечал Кеша, — а то меня опять убирать заставят…

Я огляделся. Выключил свет, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. В рекреации уже скакали по стенам тени танцующих. Многие были пьяны. Попахивало анашой. Кто-то был в костюме и при галстуке, кто-то в рэперском балахоне, кто-то вообще в затрапезном виде — футболке и спортивных штанах. Я был в костюме и при галстуке. Кстати, нарядился я таким образом, наверное, второй или третий раз в жизни. И сам себе не до конца отдавал отчет, зачем вообще я так нарядился. Но было, в общем, приятно, тем более, что костюм мне шел. Я сунул руки в карманы и неспешно пошел по коридору. Я думал, что зря, наверное, не ходил на дискотеки — довольно интересное времяпрепровождение. У входа в рекреацию стояли несколько мордоворотов из числа недавно вернувшихся из армии, бывших учащихся нашей школы. По всему было видать, что их привело сюда настойчивое желание набить кому-нибудь морду и подцепить малолеточку. С ними стоял брат Паши Панченко — Максим. Он в армии не служил — учился в какой-то шараге на Украине, купил диплом, а теперь работал инспектором налоговой полиции.

Один из мордоворотов, самый плечистый, в желто-зеленом свитере, дал мне ногой под зад, когда я проходил мимо. Я обернулся и попытался возмутиться, но замер, глядя ему в лицо. На лице буквально читалось: «Ну, давай, скажи мне что-нибудь, и ты уйдешь отсюда без зубов, а твои очки я впечатаю тебе в рожу». Я повернулся и пошел дальше, стараясь не торопиться, чтобы не доставить ему лишнего удовольствия. В груди что-то мерзко дрожало, и горело лицо. Он прохрипел мне вслед: «Иди отсюда, МАЛЬЧИК».

Думаю, его возбудили очки в сочетании с галстуком.

Я шел по улице в том же костюме, без верхней одежды. Было хорошо за тридцать. Я дрожал от холода, но идти оставалось недолго — я жил в пяти минутах ходьбы от школы. Окно нашей кухни уютно светилось теплым желтым светом. И с улицы был виден оранжевый абажур и оранжевые обои на стенах.

У нас были гости. Тетя Галя. Они с мамой сидели на кухне и, кажется, пили чай. Мама сидела на табуретке, спиной к прихожей, и когда я вошел, она обернулась. А тетя Галя восхитилась с дивана:

— Алешка, как на тебе хорошо костюм сидит! Смотри, какой бравый парень!

Я молча разулся и прошел в свою комнату. Снял костюм. Аккуратно сложил его и повесил в шкаф, навсегда или почти навсегда, как я чувствовал. Включил музыку и лег на диван, пытаясь расслабиться. Вместо расслабления пришла злость, даже кулаки сжались. И в этот момент заглянула мама. Больше всего не люблю такие моменты. Она начнет спрашивать, что случилось и говорить: «Я же вижу, что с тобой что-то не так». А мне будет нечего ей сказать, и я буду тупо молчать, не глядя на нее. Ну, в самом деле, не рассказывать же ей, как я оскорблен тем, что меня на дискотеке пнули по заднице. Она скажет: «Дураков много». Но мне от ее слов не станет ни легче ни спокойней. А когда тебя жалеют — хочется плакать.

Я опять хотел отмолчаться, но потом сказал просто, что с дискотеки меня выгнал какой-то урод. Она сказала про дураков и ушла допивать чай с тетей Галей. А я расстелил постель и лег спать, все равно уже поздно было.

Проснулся я в темноте. Сквозь щелку между шторами в комнату проникал холодно-синий свет уличного фонаря. Он ничего не освещал в комнате. Так, светился себе и все. Я приподнялся и поглядел туда, где должен был находиться будильник. Нарисованные в черноте зеленые цифры показывали, что я проснулся за двадцать минут до звонка. Как всегда. Если перевести стрелку звонка на двадцать минут раньше, я все равно буду просыпаться за двадцать минут до звонка. Видимо, где-то внутри меня тоже есть часы, и они принципиально спешат. Я встал, потянулся, сделал несколько махов руками, пару раз присел и лег обратно в постель. Может быть кому-то утренняя зарядка и дает прилив бодрости, но мне от нее только еще сильнее хочется спать.

Некоторое время я боролся со сном, и когда уже почти уснул, запищал будильник. Протянув руку, я включил свет. Утро началось.

В ванной мучительно кашлял отец. Утренний кашель курильщика. Мама ушла гулять с собакой. Я пытался вспомнить, какие сегодня уроки.

— Сегодня среда, — говорил я себе, — сегодня среда…

Но это не помогало. Бросив в сумку несколько тетрадок и учебников, я отнес ее к порогу, чтобы не забыть, когда буду уходить, и стал потихоньку одеваться, одновременно, на ходу, завтракая. Пища с утра кажется безвкусной, будто бумагу жую. Все время тянет прилечь и закрыть глаза. На первом уроке это желание усилится, буду за партой носом клевать, а на втором уроке я мучительно захочу есть, поэтому сейчас надо съесть побольше, чтобы на дольше хватило.

Дорога до школы. Идти несколько минут, а я всегда мерзну, как ни одеваюсь. Поэтому я не одеваюсь тепло. Все равно, ведь, замерзну.

Школа моя — длинное двухэтажное строение. По плану, тут строили общежитие, но потом решили сделать школу. Говорят, было время, когда здесь одновременно существовали и общежитие и школа, в одном здании.

Утро каждого входящего в школу ученика мужского пола начинается одинаково. Он здоровается. Направо и налево. Жмет десятки рук. Скалится на приветствия вроде: «Привет, придурок».