Каролина Фарр - Дом на могиле

• Название: Дом на могиле
• Автор: Каролина Фарр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-9524-0074-4

Окунитесь в мир тайн, приключений, мистики и любви! Дениз Стантон повезло с назначением — она будет работать секретарем у известного археолога, профессора Уайганда. Семья ученого замкнуто живет в старинном доме на тихом Уэргилд-Айленде. Девушке отводят комнату, связанную тайным ходом с семейным музеем, где собраны бесценные сокровища. Однажды ночью Дениз разбудил неприятный звук, который доносился из-за панели, скрывавшей потайной ход, а на следующий день она почувствовала в своей комнате странный запах — затхлый запах древних могил...

---

Я брыкалась, задыхалась, охваченная ужасом от этого странного, невыразительного голоса безумца, а он держал меня все крепче, поднимая все выше, так как вода уже подбиралась к моим плечам. Я закинула голову и завыла сквозь кляп. Голова моя уже почти касалась потолка, с него на лицо и волосы тоже капала вода. Я ждала смерти от этой стоячей воды, щекочущей мне ноздри и попадающей в легкие. Джон нес меня по тоннелю, который затопил Ллойд Мередит! Я чувствовала холод мокрых каменных стен и потолка, с каждым шагом приближающегося к моей голове. Мой ужас был слишком велик, чтобы я могла рассуждать. Мной владел лишь животный страх в ожидании смерти.

Однако вскоре вода начала отступать. Снова стала доходить мне только до талии, и я поняла, что могу разглядеть потолок тоннеля. Он был пробит в мягкой, пористой породе, а посмотрев через плечо Джона, я увидела затопленный участок, вода в котором рябилась при пашем продвижении. На ее поверхности блестел свет, падающий откуда-то сверху, яркий, чистый свет. Когда вода дошла мне до колен, я расслышала какое-то непонятное шипение.

Мы медленно выходили из воды, и шаркающие шаги Джона говорили о его усталости. Стены и потолок тоннеля теперь были ярко освещены. Джон, слегка покачиваясь и тяжело дыша от усилий, потраченных на крутой подъем в тоннеле, остановился. Место, где кончилась вода, было сухим и ровным. На стенах и полу рос зеленоватый мох.

Он с трудом поставил меня, мягко защищая мой затылок большой рукой, и прислонил к стене. Вздохнул, опустился рядом со мной, оперся локтями о колени и закрыл лицо руками. Посмотрев на него, я увидела, что руки его трясутся. Вдруг Джон зарыдал, и эти неожиданные рыдания, к моему ужасу, вызвали у меня жалость.

Мне казалось, если бы я смогла, то пододвинулась бы к нему, чтобы его утешить. Но я была пригвождена к влажной стене, и с меня капала вода. Руки мои были связаны за спиной, запястья болели, а плотный кляп едва позволял дышать. Я с тревогой повернула голову и огляделась, прежде всего, в поисках источника сияющего здесь яркого света, слепящего мои уже привыкшие к темноте глаза.

Он исходил от керосиновой лампы, стоявшей на длинном ящике на другой стороне тоннеля, почти прямо передо мной. Ее белый свет резал глаза, но я заметила буквы на ящике.

«Экспедиция Уайганда, — прочла я. — Ирак, 1964». Внизу стоял один из серийных номеров, которые профессор Уайганд ставил на каждой из своих упаковок. Этот ящик еще не открывали, потому что на нем висели дощечки с нетронутыми печатями из красного воска, проштампованные одним и тем же серийным номером.

Я заморгала от яркого света. Джон, сидевший рядом со мной, прекратил рыдать, замолчал и впал в задумчивость. За ящиком, на котором стояла шипящая лампа, я увидела и другой ящик, такой же, но уже пустой, так как печати были взломаны.

Вдруг я в ужасе застыла и уставилась не на ящик, а на то, что в нем лежало, потому что ящик был приспособлен под гроб, в котором лежало тело Карен Уайганд!

Она лежала так же, как там в музее, в саркофаге. Накрашенные красным лаком ногти сверкали на пышной груди. Холст покрывал ее до пояса, оставляя обнаженной поразительно симметричную верхнюю часть тела. Со своего места я видела глубокую синюю борозду на ее горле. Зеленая краска придавала ее щекам странный восточный вид, и я не сомневалась, что старинная погребальная краска на ее щеках и глазах скрывала синие следы удушения. Джон закрыл ей глаза, и сейчас казалось, что она спит.

Мне понадобилось приложить усилие, чтобы оторвать взгляд от Карен, но, сделав это, я в ужасе еще сильнее вдавилась в стену, потому что она была здесь не одна. В нескольких футах от нее сидела другая фигура, прислоненная к другому ящику и склонившаяся вперед, как часовой, который заснул во время вахты. Голова фигуры согнулась к коленям, и лицо можно было разглядеть только в профиль. Рядом с ней лежали три пики с золотыми наконечниками, а в правую руку, небрежно лежавшую на земле ладонью вверх, была вложена рукоятка золотого кинжала так, что слегка изогнутые пальцы, казалось, сжимали его, как оружие, готовое к употреблению.

Дрожа, я уставилась на эту мрачную фигуру. На ней был белый резиновый костюм для подводного плавания, который я видела раньше. В профиль лицо было смуглым, нос с горбинкой. В отличие от бедной Карен эта фигура не выглядела ни мирной, ни спящей. На лице мертвеца тоже присутствовали синие следы удушения, лишившие его губы цвета, а выражение ужаса и боли в момент смерти застыло в искривленном рте и остановившихся глазах.

Мертвец в белом резиновом костюме был Хусейном!

— Ее красота была злой, плоть — продажной, — бормотал рядом со мной Джон. — Она предала моего отца. Сначала с Ллойдом, моим другом, которого соблазнила, потом с Раволи. Со слугой моего отца Хусейном...

Я вздрогнула и повернулась, чтобы взглянуть на него. Он, выпрямившись, смотрел на мертвую женщину, и в его странных глазах блестели слезы.

Я что-то промяукала, но Джон даже не взглянул на меня. Господи, как же убежать отсюда, подальше от этой ужасной, зловонной воды?!

Я повернула голову и снова посмотрела на Карен, а Джон, словно читая мои мысли, произнес:

— Ее зло было похоже на болезнь, которую она распространяла вокруг, заражая людей жадностью и похотью. Я верил тому, что Ллойд рассказывал о затоплении тоннеля. Но по ее наущению он мне солгал. Он сделал так, чтобы оставить в нем место для тайника, предназначенного для хранения украденных сокровищ, защищенного с обеих сторон водой.

Инстинктивно повернув голову в сторону Тайной пещеры, я ужаснулась. Вода там поднималась до самого потолка. Даже если бы Джон освободил меня, я не осмелилась бы туда сунуться.

Он медленно повернул голову:

— Она собиралась украсть античные сокровища и жить с Ллойдом во грехе! Однажды ночью, когда Карен планировала осуществить это, соблазнив Ллойда своим телом и обещаниями, я увидел ее выходящей из его комнаты. Я немедленно телеграфировал отцу о своих подозрениях и о том, что увидел. Отец вернулся, Ллойд погиб, и нам пришлось увезти отца. Тогда она попросила помощи у Раволи, дав ему те же обещания, и в то же время соблазнила Хусейна, полагая, что и он пригодится.

С ужасом я поняла, что Джон ревнует! Это ясно выдавали его светло-янтарные глаза, теперь в упор глядевшие на меня. Не будь он так ревнив, всего этого могло и не произойти! Если бы Карен выбрала в любовники его, а не других мужчин!

Глядя на него, я вздрогнула и что-то промяукала через кляп. Он медленно встал и подошел ко мне. Я инстинктивно отшатнулась, но Джон, придерживая меня одной рукой, стал развязывать на затылке узел кляпа. Его непослушные пальцы причиняли мне боль. Это уже не были те ловкие пальцы, которыми я восхищалась, наблюдая, как они нежно касались какого-нибудь мелкого и хрупкого предмета. Сейчас они были неуклюжими и небрежными. Из спокойного человека, которого я знала, Джон превратился в нечто невообразимое.

— Потом приехали вы, — продолжал говорить он, развязывая узел. — Вы дали мне оружие, уничтожившее ее и Хусейна. Оно уничтожило бы и Раволи, если бы прошлой ночью он был на Уэргилде...

Я помотал головой, давая ему попять, что ничего не понимаю.

Он потерял узел и снова нашел его.

— Записка в портсигаре Ллойда, — пояснил Джон. — Ее написала Карен. Там она назвала Раволи и Хусейна. Написала, что я сошел с ума, назвала мои чувства нежелательными преследованиями.

Наконец он справился с узлом и освободил мой рот. Я облегченно вздохнула, а затем, запинаясь, с трудом произнесла:

— Она была злой, вы правильно сказали, Джон! Очень злой...

— Да, — кивнул он.

— Карен не стоила того, чтобы из-за нее жертвовать жизнью! Не стоила!

Джон отрицательно покачал головой и, нахмурившись, посмотрел на нее:

— Какая она красивая, Дениз! Даже мертвая красивая! Царица! Царица в царской могиле, окруженная своими сокровищами и своими людьми!

— Нет! — вскричала я. — Нет, Джон, нет! Она не царица! Она злая женщина, толкнувшая вас на убийство ее и Хусейна. Ваш друг Ллойд погиб из-за нее!

— Многие древние царицы были злыми, — возразил Джон. — Они тоже жили в грехе. Поклонялись не тем богам. Были прелюбодейками. Из-за них умирали мужчины, как умерли Хусейн и Ллойд. — Он замолчал, встал и подошел к Карен. Теперь его голос зазвучал спокойнее, без всяких эмоций. — Но в смерти они были так же прекрасны, как она. Их оплакивали, как и мы должны оплакать ее. Их придворные дамы, служанки, невинные девушки, одевавшие их и ухаживавшие за ними, солдаты, охранявшие их, конюхи — все эти люди радостно отправлялись в могилу вместе с ними и принимали вместе с ними смерть, готовые следовать за ними в новую жизнь.

— Их верность была заблуждением, Джон! — с болью вскричала я.

— Нет, их верность была чистым чувством, Дениз! Больше, чем плоть, жажда богатства, ревность или похоть, которую люди называют любовью. Она была чистой, искренней и доверчивой. Она была достаточно большой и сильной, чтобы прелюбодейка и неверная царица уходила с ними в возвышенную потустороннюю жизнь, а не обрекала их на вечное наказание. Это была вера, Дениз!