Лидия Некрасова - Я из Африки

• Название: Я из Африки
• Автор: Лидия Некрасова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детская проза
• Год: 1965

Мой дорогой читатель!

Хотя ты и старше героини этой повести, все-таки не откладывай книгу в сторону. Познакомься с девочкой из Анголы, из африканской страны, где акации цветут красными цветами, где людей заковывают в цепи и где еще никогда не бывал ни один советский человек.

Ты спросишь: а как же я смогла написать эту книгу, если я там не была?

Мои ангольские друзья много рассказывали мне о своей прекрасной, страдающей родине, и я поняла, что мой долг рассказать тебе все то, что узнала я. И ты должен ненавидеть жестокую несправедливость, которая еще существует на свете, и ты должен уважать мужественных людей, которые сражаются за независимость родины. И ты, мой читатель, от всей души пожелай ангольскому народу как можно скорее завоевать свободу и счастье.

Надеюсь, что мои африканские друзья, прочитав эту повесть, еще раз почувствуют искренность нашей дружбы, тепло русских сердец.

Автор

---

Никита поднял голову, посмотрел на дежурного, потом на Нану.

— Из Африки! — кивнул он головой. — Из Африки! Ну, конечно, мы из Африки! — И он схватил Нану за руку. — Большое вам спасибо, товарищ дежурный! Большое спасибо! — И он бросился из комнаты, держа в одной руке свой драгоценный портфель, в другой руку Наны.

— Ну вот! — сказал он, давясь от смеха. — Ты теперь моя дочка! Как тебе это нравится?

А Нане очень понравилась булочка, поэтому она была всем довольна.

— Теперь я везу две пропажи, — сказал Никита, заводя машину. — Тебя и мой портфель! Поехали к моим однофамильцам!

Машина двинулась по синим вечерним улицам. Мигали желтые, красные, зеленые огни, мчались встречные автобусы и легковые машины, пробегали мимо высокие дома с освещенными окнами… Никита изредка поглядывал на Нану и чему-то улыбался.

— Стоп! — сказал он. Вот шоссе Энтузиастов, дом сто сорок два. Открывай дверцу…

Нана выскочила на голубой снег.

— Ну как? Этот дом? — спросил Никита, протерев очки и рассматривая одиннадцатиэтажную громадину…

— Этот! — закричала радостно Нана, топая валенками по снегу. — Вот этот подъезд! А вдруг никого не будет дома? — сразу притихнув, спросила она.

Но Никита теперь, когда у него в руках был его портфель, не терял бодрости духа.

— Тогда мы с тобой поедем в интернат, — спокойно ответил он и направился к парадной двери.

— И лифт этот! — закричала Нана. — Вот на эту кнопку я надавливала…

На седьмом этаже, как и полагалось, лифт остановился. Нана выскочила на площадку…

— Вот! И дверь эта самая!

— Звони! — сказал Никита, стоя скромно в стороне.

Дверь открыл Андрюша.

— Мама! — заорал он на весь дом. — Нана нашлась! Нана нашлась! Мама!

— Какое счастье! Какое счастье! — радостно говорила Андрюшина мама, обнимая и целуя Нану, снимая с нее шубку. — Мы так волновались! Мы так долго ждали… По радио все время передавали, что мы тебя ждем в кабинете администратора. Николай Николаевич и Таня до сих пор сидят там. А мы с Андрюшей на всякий случай приехали домой. Папа оттуда все время звонит во все милиции. Как ты нашла нас, детка? Ведь ты не знала адреса? Ну, идем, идем! Ведь ты, наверное, хочешь кушать? — говорила Андрюшина мама, не переставая обнимать Нану. Ей все не верилось, что Нана действительно стоит около нее.

А Андрюша плясал и прыгал, хохотал во все горло и хлопал в ладоши, бегая с лестницы в квартиру и из квартиры на лестницу.

— Извините, пожалуйста, — сказал Никита. Он стоял в стороне, и Андрюшина мама только сейчас его заметила. — Это я привез девочку… Моя фамилия тоже Пальчиков. И вот именно поэтому получилась вся эта история! Я ваш однофамилец, и, когда Нана потерялась, они искали в телефонной книжке ваш телефон… А оказался это наш телефон…

— Пожалуйста, пожалуйста, входите! — засуетилась Андрюшина мама. — Подумайте, какое совпадение! А где же вы живете?

— На Университетском, — мрачно сказал Никита. — Довольно далеко! Но у меня есть «Москвич». Мы на нем и приехали!

— Такая даль! — всплеснула руками Андрюшина мама. — Это такая страшная даль! Другой конец Москвы! Вы подумайте только, и есть же на свете такие хорошие люди! Какое счастье, что девочка нашлась! Если бы вы знали, как мы беспокоились! Мы ее взяли к себе в гости — и вдруг такая история! — Андрюшина мама схватилась руками за голову. — Я даже не знала, помнит ли она номер своего интерната! Представляете себе? Какой ужас! А мама ее в университете учится…

Никита вдруг улыбнулся, вспомнив, как дежурный решил, что это его дочка… Почему он так решил? А наверное, потому, что Никита держал в руке куклу, а Нана жевала булочку… Это было, видимо, совсем похоже, как будто папа поехал с дочкой гулять…

— Ну, что ж я в самом деле! Садитесь, пожалуйста! Садитесь! Нана, ты, наверное, хочешь кушать? Садись скорее, покушай! — И Андрюшина мама стала ставить на стол кастрюльки, тарелки, мисочки, вазочки…

— Мы условились: если до шести часов там, в магазине, ничего не узнают — папа приедет домой. Отправимся все вместе в интернат. Будем там что-нибудь предпринимать! Наверное, они уже скоро приедут. Таня наша все глаза проплакала…

— Ну что вы! — сказал Никита. — Что же могло с ней случиться? Москвичи такие радушные. Так рады бывают помочь даже взрослым африканцам… А уж тем более совсем маленькой девочке из Африки, которая еще вдобавок так хорошо говорит по-русски!

На лестнице хлопнула дверка лифта. Андрюша бросился открывать.

— Здесь! — крикнул он, бросаясь Николаю Николаевичу на шею. — Ее еще один Пальчиков привез! Молодой! В очках. На «Москвиче»!

Таня бросилась в комнату и заплаканным лицом прижалась к лицу Наны.

— Ох! — вздохнул Николай Николаевич, прямо в пальто опускаясь на стул и вытирая лоб платком. — Нана, детка! Где же ты была? Что с тобой случилось?

— Ну что ты, Николай Николаевич! — сказала Андрюшина мама. — Девочка так устала! Так проголодалась! А ты расспрашиваешь… Ведь уже скоро шесть часов, а она с двенадцати все путешествует! И в интернат ребятам надо ехать. Вот покушаете, и мы поедем… Ведь нам опять через всю Москву! — И мама быстро пошла на кухню.

Никита подошел к Николаю Николаевичу.

— Очень рад с вами познакомиться. Очень рад! Мы с вами однофамильцы. Ну, как будто бы родственники… Вы отдохните и успокойтесь. А в интернат не надо торопиться! У меня «Москвич». И я очень быстро смогу отвезти ребят!

Глава XX. Знакомые глаза

— Не может быть! — сказали ребята, когда Нана и Андрюша рассказали им все, что произошло в воскресенье. — Это вы придумали!

— А где же кукла? — спросила Наташа. — Если было так, покажи куклу!

А Нана ничего не смогла ей на это ответить, потому что куклы у нее не было. Нана никак не могла вспомнить, куда девалась кукла! Она вчера так устала от бесконечных путешествий, от автобусов и метро, от множества людей, окружавших ее, что заснула в «Москвиче», когда Никита и Андрюшина мама отвозили их в интернат. Может быть, она оставила куклу в метро? Может быть, дома у Никиты? А может быть, уронила где-нибудь на улице или на лестнице? И кто-нибудь нашел маленькую африканскую куклу, одетую в красную юбочку и белую кофту… Маленькую африканскую куклу, подарок знаменитого мастера спорта!

В класс вошла Анна Ивановна, и урок начался.

Андрюша сидел надутый и сердитый. Ему было очень досадно, что ребята им не поверили. А ведь они с Наной им рассказывали правду. Чистую правду!

— Ладно! — проворчал Андрюша, толкая своего соседа Витю. — Вот мама моя в субботу приедет, тогда узнаешь, правда или нет…

— Андрюша!.. — Анна Ивановна постучала карандашом по столу. — Не разговаривай на уроке!

А когда после занятий ребята вымыли руки и уже собирались идти в столовую обедать, вдруг в спальню вошла Любовь Петровна, директор интерната.

— Нана! — сказала она. — Откуда это у тебя появилось так много друзей? Мне сегодня с самого утра звонят по телефону. И все спрашивают, как поживает Нана из второго класса? Сначала позвонила какая-то Тоня. Потом старший сержант Михайлов. Потом какая-то старушка спрашивала, когда она может приехать к тебе в гости со своей внучкой Анечкой. Потом какая-то художница почему-то спрашивала, когда можно приехать рисовать твой портрет. Потом звонил мастер спорта Смирнов. И, наконец, только что приходил молодой человек в очках и просил передать тебе вот это! — Любовь Петровна протянула Нане сверток.

Нана взяла пакет. Все ребята вытянули шеи. Нана быстро развязала веревочку, развернула бумагу…

Бумага упала на пол. В руках у Наны была кукла в красной юбке и белой кофточке. Завитки черных волос торчали на ее растрепавшейся голове. Коричневые ручки она протягивала к ребятам…

— Ага! — сказала Нана.

— Ага! — сказал Андрюша.

И больше говорить ничего не надо было. Все было ясно и так. Ведь сама Любовь Петровна, директор интерната, доказала ребятам, что Нана и Андрюша говорили правду! Чистую правду!

Когда после прогулки второй класс готовил уроки, Любовь Петровна появилась снова в сопровождении молоденькой девушки и какого-то высокого худого человека. На нем был надет серый, очень узкий костюм, черные, очень узкие ботинки. Рукава пиджака были ему коротки, и руки, покрытые рыжеватыми волосами, торчали из них, как будто он вырос из своего костюма.

Человек внимательно оглядел класс, Анну Ивановну, всех ребят. Нана сидела, как всегда, на первой парте, и человек уставился на нее прозрачными холодными глазами. Нане стало неловко от этого пристального и холодного взгляда. Давно уже на нее так никто не смотрел. Она вдруг вспомнила учителя в школе, там, у себя дома. Так он смотрел на маленьких африканцев.

— Садитесь, пожалуйста! — приветливо сказала Любовь Петровна и придвинула стул высокому человеку.