Трейси Энн Уоррен - Его лучшая любовница

• Название: Его лучшая любовница
• Автор: Трейси Энн Уоррен
• Издательство: АСТ, Астрель, ВКТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-070566-5, 978-5-271-32417-8

Бедная красавица просто обречена на роль содержанки — увы, такова жизнь. Однако Габриэла Сент-Джордж горда и потому категорически отказывается продавать свою красоту и честь за деньги.

Она намерена вступить в законный брак, притом не с кем-нибудь, а с мужчиной, которого полюбила. К несчастью, девушка подарила свое сердце неисправимому холостяку Энтони Блэку, герцогу Уайверну, но тот не собирается жениться и мечтает сделать Габриэлу своей любовницей.

Так начинается история любви-войны. Любви-соблазна. Любви, в которой ставки высоки для обеих сторон…

---

Когда она опять проснулась, ее ноздри раздулись, ощутив бодрящие ароматы горячего чая, свежего хлеба и свежих персиков. Открыв глаза, она обнаружила, что на этот раз Тони сидит рядом с ней в постели, а поднос, заставленный едой, стоит на столике у дальней стены спальни.

— Доброе утро, соня, проговорил он с нежной улыбкой. — Вернее, мне следовало бы сказать «добрый день».

Она смахнула локон со щеки и воззрилась на него. «Господи, какой же он хорош собой, подумала она, и это несмотря на то, что волосы у него еще спутаны после сна, а на щеках лежит тень от небритой щетины». Она лениво улыбнулась ему, и только тут до нее дошел весь смысл его слов.

— День? — недоверчиво воскликнула она. — Господи! Который же сейчас час?

Тони тихо рассмеялся.

— Примерно половина второго, по-моему.

— О небо! Я никогда не встаю так поздно!

— Да, конечно, согласился он. — Я и сам не имею такой привычки, но ведь можно сделать исключение для некоторых особых случаев. У нас ведь все-таки медовый месяц. — Наклонившись к Габриэле, он запечатлел на ее губах нежный поцелуй, который моментально заставил ее кровь быстрее побежать по жилам. Очень неохотно он отстранился и спросил — Аппетит у тебя проснулся?

Она не сразу поняла, о чем он говорит. Габриэла ощущала прилив страсти, но сомневалась в том, что ее тело способно принять мужа так скоро. А потом она поняла, что он говорит о еде, и почувствовала, что заливается румянцем.

— Да, теперь мне приходится жалеть о том, что я не умею читать мысли, поддразнил он, проводя пальцем по щеке. — О чем это вы думали, ваша светлость?

— Я пытаюсь понять, не стоит ли на том подносе чай, парировала она, решив, что лучше поменять тему разговора.

Он снова засмеялся и встал с кровати.

— Давай я налью тебе чашку.

— Я и сама могу подойти к столу.

— Нет, оставайся в постели. Мне будет приятно за тобой поухаживать. По-моему, это хорошая мысль, чтобы ты поела в постели.

Она решила, что разумнее ничего на это не отвечать. Сев, она положила подушки горкой себе за спину и прикрыла простыней грудь.

Он отходил к столику дважды один раз, чтобы принести две чашки чаю, которые он поставил на столик у кровати, а второй, чтобы захватить большую тарелку, на которой красовался богатый выбор выпечки, сыров и фруктов (в том числе ароматных золотистых персиков, запах которых она почуяла при пробуждении). И, если глаза ее не обманули, там был еще и большой кусок шоколадного торта!

Она потянулась за чашкой на блюдце, которую он ей подавал, и при этом простыня соскользнула ей на талию, открыв нагую грудь. Она тихо ойкнула и нерешительно замерла, не зная, то ли прикрываться, то ли брать протянутую чашку. Но заметив, как он жадно вперил взгляд в ее грудь, она усомнилась в том, стоит ли ей стесняться. Бог свидетель Тони вчера видел все это и не только видел.

— Ради меня закрываться не надо, — проговорил он с улыбкой, которую иначе чем нахальной назвать было нельзя. — Мне эта картина очень нравится.

Решив, что теперь демонстрировать смущение было бы нелепо, она оставила простыню лежать там, куда она сползла, и, взяв у мужа чашку, осторожно поднесла к губам.

Прервав затянувшееся молчание, он, наконец, перевел взгляд на ее лицо и спросил.

— Так что мы будем делать сегодня?

Она доела рогалик, а потом отправила в рот кусочек торта.

— Я бы предложил тебе остаться в постели, — продолжил он, разрезая персик пополам, — но я просто не смогу удержаться, чтобы снова тебя не любить. — Он надкусил сочный фрукт, прожевал и проглотил. — Можно съездить в Суофхэм. Там есть красивая старинная Церковь, которую тебе будет интересно осмотреть.

— Звучит неплохо, но, кажется, в этот город на лето часто приезжает знать?

— Совершенно верно. И мне сейчас не слишком хочется делиться твоим обществом с другими.

Задумавшись, он сделал глоток чаю.

— Мы могли бы пойти удить рыбу, предложила она, если поблизости есть пруд или речка. Ты любишь рыбную ловлю?

Он удивленно застыл.

— Очень. Я просто не думал, что это может нравиться тебе. Хотя, если подумать, наверное, кто-то из твоих друзей-актеров научил тебя нырять и вытаскивать рыбу из воды руками.

Она скорчила обиженную гримаску и рассмеялась.

— Нет, я училась ловить рыбу, как обычно, на удочку с крючком и леской. — Она немного помолчала. — На самом деле меня учил мой… мой отец. Рыбалка была одним из тех занятий, за которым мы с удовольствием проводили время вместе. — Когда он ничего на это не ответил, она отставила свою чашку на столик. — Извини. Мне не следовало о нем упоминать.

Тони поставил свою чашку рядом и приподнял Габриэле подбородок пальцем, заставив посмотреть ему прямо в глаза.

— Не смущайся. Каким бы он ни был он все равно твой отец и часть твоей жизни. Ты можешь спокойно говорить о нем, когда только пожелаешь. Вспоминай только хорошее ведь к плохому ты не имела никакого отношения!

У Габриэлы сладко сжалось сердце она почувствовала прилив любви к нему. Признание уже рвалось с ее языка, и ее захлестнула мощная волна желания. Но она не успела сказать ему о своих чувствах, потому что он прижался к ее губам.

Спустя несколько долгих и сладких мгновений он отпустил ее и отстранился. У обоих дыхание заметно участилось.

— Ну что ж — оденемся и пойдем ловить рыбу? — спросил он. — Потому что мне просто нельзя дольше оставаться рядом с тобой на этой постели!

Она рассмеялась.

— Пожалуй, ты прав. Мне что-то захотелось форели.

— Вот как? — поддразнил он ее. — Могу тебе обещать, что к этой ночи тебе захочется чего-то совсем другого!

Тони перевернулся на спину. Его страсть была полностью удовлетворена, и он старался восстановить дыхание. Насытившаяся Габриэла тоже все еще задыхалась, прижавшись к его боку. Поглаживая ее мягкие волосы, он дал ей заснуть, глядя, как утренняя заря постепенно наполняет светом их спальню.

За последние семь недель он видел немало таких рассветов острое желание, с которым он не в состоянии был справляться, заставляло его просыпаться, требовало, чтобы он снова овладел ею, хотя с того момента, когда он утолял его, успели пройти только считанные часы.

Он определенно выполнял данное себе обещание насладиться ею сполна и давал волю своей страсти всякий раз, когда у него возникала такая потребность. А как он успел обнаружить, возникала она очень часто, порой он становился настолько ненасытным, что любил ее до тех пор, пока они оба не растягивались на постели, совершенно обессилев.

И их любовные утехи не были ограничены одной только спальней с первого дня они стали довольно далеко уходить от дома. Хотя их первая вылазка на реку была именно рыбалкой, уже вторая оказалась чем-то большим. После нескольких безрезультатных поклевок он отшвырнул удочку, уложил Габриэлу под раскидистым деревом и ласкал до тех пор, пока ее крики экстаза не огласили теплый летний воздух. Спустя две недели, после прогулки по Суофхэму (где, к счастью, они не встретили никого из знакомых), он овладел ею в карете по пути домой, поцелуями заглушая стоны наслаждения, чтобы их не услышали кучер и лакей. Он даже как-то утром взял ее на кухне, куда они пришли вскипятить воду для чая, усадив на длинный деревянный кухонный стол и не обращая внимания на клубы пара, наполняющие помещение.

Однако он ясно видел, что его страсть была отнюдь не односторонней Габриэле их частая и жаркая близость была нужна так же, как и ему самому. Теперь ничто не мешало ей познавать эту сторону своей жизни ее чувственность проснулась, ее женственность расцвела под его умелыми прикосновениями, а уверенность в себе стала расти с каждым новым днем и долгой страстной ночью. Она с энтузиазмом принимала все, что приходило ему в голову, и следовала его примеру, радуясь возможности дарить и получать удовольствие. Временами ей даже удавалось его удивить, например, в ту ночь, когда он проснулся и обнаружил, что она прикосновениями и поцелуями уже пробудила в нем желание, не скрывая того, как ей это нравится.

В ней было все то, чего он мог пожелать в любовнице, — гораздо больше того, что он надеялся найти, несмотря на несомненную страсть, которую она ему внушала до их женитьбы. Больше того она оказалась приятной спутницей, чье общество не приедалось ему ни в постели, ни вне ее. Она заставляла его смеяться и размышлять, требовала, чтобы он смотрел на вещи и события с такой точки зрения, какая ему прежде и в голову не приходила.

«Конечно, все это, скорее всего результат хорошего секса, говорил он себе. — Какой мужчина не будет чувствовать себя счастливым и довольным после почти двух месяцев такой ключом бьющей страсти!» Их медовый месяц оказался похож на грезу нескончаемую, уединенную и жаркую то особое время, когда они создавали новые общие воспоминания в этом месте и в этом доме. Но когда они этим утром встанут с постели, все изменится. Идиллия закончится, потому что волей-неволей придется возвращаться домой.