Андрей Васильченко - 100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

• Название: 100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
• Автор: Андрей Васильченко
• Издательство: Яуза-пресс
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-903339-14-3

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.

Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.

С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.

Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».

Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

---

Прапорщик Аладр Конкой-Теге (до войны врач) вспоминал о своей встрече с Хюбнером и знакомстве с подземным госпиталем: «С южной стороны в подвал вел темный вход. Там был немецкий военный госпиталь, который находился непосредственно под дворцом. По нему ходил худой измученный немецкий врач, которого сопровождали два санитара. Но подобных сил хватало только на то, чтобы выносить трупы. Нас разделили на три группы, каждую на один этаж. Мы должны были подсчитать людей и определить, какие требовались медикаменты. Я был направлен на второй полуподвальный этаж. Дело шло медленно. Помещение освещалось лишь несколькими свечами и светильниками. Воздух был до удушья спертым. В нем в одно зловоние смешался запах гноя, крови, пота, мочи, сигаретного духа и грязи. Смрад был ужасный. Он перебивал любые запахи, распространялся даже по коридорам. Свет карманных фонариков вырывал из темноты ужасные картины. По обеим сторонам тоннеля длинными рядами на деревянных помостах лежали раненые. Многим приходилось довольствоваться голым бетоном. Многие были в униформе. У кого виднелась кобура. У кого сумка с ручными гранатами. Почти у всех кровавые загноившиеся раны. У кого-то были открытые переломы. У нас не было даже времени, чтобы положить раненых на кушетки. Их раны нельзя было тревожить. Откуда-то доносились взрывы. Наверное, это рвались гранаты. Раненые едва могли передвигаться. Они лежали в собственных выделениях, ослабленные и беспомощные. Больше не было процедур, перевязки и самого лечения. Для них едва находилось продовольствие. Как сказал врач, отсюда выносили только вперед ногами. Повсюду слышались стоны, причитания, молитвы, обрывки немецких ругательств. Чтобы описать этот ад, явно не подходили стихотворные формы Данте. Неподвижно лежало лишь 2–3 человека. У них были безучастные лица мертвецов. Этажи госпиталя весьма напоминали круги ада, описанного итальянским поэтом. На нижнем этаже размещались парализованные, слепые и те, кто выжил после того, как пустил себе пулю в лоб… Тот, кто оказался здесь, получал немного обезболивающего».

Пожар в королевском дворце

В военном госпитале неоднократно вспыхивали пожары, которые не удавалось оперативно потушить. Судя по всему, их вызвали курящие раненые. В итоге несколько человек сгорело заживо. Это было в тоннелях замка и в подвале здания военно-исторического института.

Хюбнер вспоминал: «18 февраля на верхних этажах вновь вспыхнул пожар. Огонь стал распространяться из боковой пристройки на наш военный госпиталь. Там же находился склад боеприпасов. Один раз мне предстояло пережить ужасную сцену. Мы удаляли осколок из живота молодого венгра, когда дверь в операционную распахнулась. В ней показалось два парня, которые беспорядочно стреляли друг по другу. Один стрелок присел на корточки у операционного стола и продолжал вести огонь по своему противнику. Второй в ответ также стрелял. Пули свистели прямо над разрезанным животом венгра, который находился под действием наркоза. Пальба прекратилась только тогда, когда один из стрелков получил пулю в голову. Мы поднялись — у нас дрожали руки. Тем временем более удачливый стрелок, не произнеся ни слова, вышел из операционной, оставив там лежать труп неизвестного… Нам надо было выпить, но для этого не было времени, так как этаж был объят пламенем.

Огонь охватил драпировки, деревянные панели, соломенные тюфяки. Под зловещее потрескивание огня в помещении, где хранились боеприпасы, стали раздаваться разрывы. Затем раздались крики о помощи. Это кричали сгорающие заживо. Единственным выходом из этих катакомб была двухметровая дверь. О спасении всем думать не приходилось. Нам удалось вынести из огня около сотни человек, но снаружи многих из них ожидала смерть от переохлаждения, так как мы были вынуждены класть их прямо на снег. У нас не было другой возможности разместить их где-то еще».

Конокой так описывал это трагическое происшествие: «Из входа валил густой дым. Раздавались взрывы. Несколько раненых смогли выбраться во двор. За ними следовали новые… Тот, кто был способен, поддерживал приятеля. Все пытались покинуть этот полыхающий ад. Подвал был охвачен пламенем. Немецкий врач рыдал: «Там горят мои товарищи, но я не могу им помочь!»

Согласно одним сведениям, в огне погибло 800 человек. Согласно другим — 300. Но, несмотря на эту катастрофу, многие продолжали оставаться в казематах. «В соседнем помещении, которое было отделено от катакомб массивной железной дверью, мы разместили тяжелораненых немецких и венгерских офицеров. Во время пожара дверь заклинило. Но я слышал стук с той стороны. Общими усилиями мы все-таки выломали ее. Сразу же возникло впечатление, что мы попали в вонючую духовку. Офицеры сбросили с себя одежду и поливали насколько могли стены своей мочой».

Только после ужасного пожара раненые были переведены в армейский госпиталь Хонведа, который располагался в доме № 11 по улице Аттилы. Немногие оставшиеся в живых были отпущены по домам летом 1945 года.

Глава 5 Реакция военных кругов на прорыв

В командовании группы армий «Юг» радиограмму от Пфеффера-Вильденбруха получили в 19 часов 45 минут, но далее ее передали только в 22 часа 30 минут. Причина этого промедления до сих пор остается непонятной. Генерал Балк сообщал в Верховное командование сухопутных войск Германии следующее: «Я хочу попытаться пойти навстречу 9-му горнострелковому корпусу СС через Жамбек или Пилишсентлелек. Это является долгом чести в отношении окруженных в Будапеште. Я предполагаю ударить всеми силами имеющихся в моем распоряжении кавалерийских корпусов и танков. Если мне будут переданы в распоряжение танковые части, то они также будут оказывать поддержку».

Тем не менее, данная операция была с самого начала поставлена под сомнение. Дело в том, что как раз между Жамбеком и Пилишсентлелеком советское командование сконцентрировало части 2-го механизированного гвардейского и 5-го кавалерийского корпусов. Подготовка к немецкому наступлению в данном направлении требовала (как минимум) от одного до двух дней. Даже если бы Верховное командование сухопутных сил дало разрешение на проведение этого «встречного» наступления, то у Балка в распоряжении не было мобильных общевойсковых соединений. Генерал Вёлер, сменивший на посту командующего группой армий «Юг» Фрисснера, послал пробивающимся из Будапешта группам «прощальную телеграмму», которая, судя по всему, была составлена несколько дней, а возможно, и недель назад. Ее раскидывали как листовку над территорией венгерской столицы. Пфеффер-Вильденбрух получил свою «прощальную» награду — Дубовые листья к Рыцарскому кресту.

Командованию группы армий «Юг» и 6-й армии оставалось только беспомощно наблюдать за трагедией, которая разыгрывалась буквально у них под носом. У них не было времени, чтобы предпринять хоть сколько-либо эффективные действия. Не было ни войск, ни техники. Не хватало, наверное, и готовности прийти на помощь.

Если сначала в командовании, которое разрабатывало новые планы, царило приподнятое, даже оптимистическое настроение, то буквально пару дней спустя от него не осталось и следа. Ошибки, допущенные командованием группы армий «Юг», нашли свое отражение в ежедневных донесениях. Они выглядели следующим образом.

12 февраля 1945 года. Понедельник.

Ход событий:

Прошлой ночью из западной части Будапешта отсутствуют какие-либо сообщения от идущих на прорыв частей. По результатам проведенной авиаразведки можно предположить, что они в составе нескольких боевых групп пробиваются на северо-запад Пилишских гор. Создается система для организации собственной контратаки юго-восточнее Грана…

Армейская группа Балка:

В настоящее время радиосвязь с корпусом отсутствует. По сведениям разведки в качестве главного удара выбрано направление: Пештхидекут — Шоймар — Пилишвёрёшвар (Веришвар) — Пилишсанто — Пилишсенткерест — Пилишсентлелек. Судя по всему, передовые отряды достигли окрестностей Пилишсенткереста. Принимая это во внимание, отдан приказ переместить в район Грана два сводных панцер-гренадерских полка и бригаду штурмовых орудий…

Недостаточные результаты проведенной авиаразведки позволяют прийти к выводу, что войска из Будапешта пробиваются в первоначальном направлении, на северо-запад, к Пилишским горам. В 17 часов 50 минут приходит сообщение, что немецкие группы замечены у Шоймара и Пилишхидекута. Группы также замечены у южных окраин Сентендре (Святого Андрея), в лесных массивах западнее Сентендре и даже у западных окраин Пилишсенткереста…В последнее время немецкие группы наблюдаются у Пилишвёршвара и Пилишборошсенё…

В 23 часа 25 минут штаб армейской группы Балка сообщает…: «так как очевидно, что прорыв будет проходить в Пилишских горах, армейская группа перемещает туда штурмовые части, чтобы сблизиться с 9-м горнострелковым корпусом СС и открыть ему проход. Выдвинуты также подразделения старшего квартирмейстера, которые по первому сигналу готовы оказать медицинскую помощь и наладить снабжение. Армейская группа надеется, что уже ночью появятся первые прорвавшиеся. С левого фланга 3-й кавалерийской бригады и правого фланга 96-го пехотного полка сообщают о шуме приближающегося боя. Наблюдаются сигнальные ракеты, которые взлетают в 5 километрах юго-западнее линии фронта».