Геннадий Семенихин - Над Москвою небо чистое

• Название: Над Москвою небо чистое
• Автор: Геннадий Семенихин
• Издательство: Военное издательство Министерства Обороны СССР
• Жанр: О войне
• Год: 1962

«Над Москвою небо чистое» – это одно из произведений советской литературы, правдиво рисующих суровую военную осень 1941 года, драматические события первого периода Великой Отечественной войны. Герои Геннадия Семенихина – простые советские люди, красота души которых раскрывается в дни самых тяжелых испытаний. Летчики-истребители, защищавшие московское небо в грозном сорок первом году, – настоящие патриоты, вынесшие на своих плечах всю тяжесть оборонительных боев.

---

Вскоре лесные массивы заметно поредели. Впереди обозначился широкий коридор. Земля здесь нахохлилась холмами. Скошенные поля неуютно желтели на солнце. Маршрут полета на этом участке снова выводил к серой линии шоссе.

Склонив истребитель на крыло, Алеша очередным виражом намеревался обогнуть транспортный самолет справа и вдруг заметил, как по пестрой выкошенной пашне скользнули две легкие тени. Оглянувшись, насколько это было возможно, Стрельцов увидел позади себя два самолета с тонкими осиными фюзеляжами. Мелькая в воздухе черными крестами, они заходили в хвост его самолета. Первой мыслью Стрельцова было рвануться вперед с набором высоты. Он уже приготовился сильно потянуть на себя ручку, но, поглядев вперед, увидел, как с превышением в пятьсот – шестьсот метров над ним прошел еще один, холодно поблескивающий на солнце фашистский истребитель.

«Вот и попался!» – подумал Алеша и тут же удивился, что не ощутил ни растерянности, ни того неприятного оцепенения, которое в критические минуты боя обычно приходило от сознания смертельной опасности.

За свою двадцатилетнюю жизнь Варе Рыжовой ни разу не приходилось подниматься в воздух. Лишь от подруги Оленьки Симоновой Варя слышала о том, как трудно быть воздушным пассажиром, переносить болтанку, испытывать стремительные снижения при посадках, во время которых «лопаются уши», а сердце «выскакивает из пяток».

Болтанки Варя боялась гораздо больше, чем возможной встречи с «мессершмиттами», о которой накануне ей невнятно говорил Сафар, воздушный стрелок с ЛИ-2, смуглый молодой узбек с влажно поблескивающими черными глазами.

Увидев лейтенанта Стрельцова и узнав, что именно он будет сопровождать их самолет до самой Москвы, Варя очень обрадовалась. В сложном мире грубоватых, иногда откровенно циничных отношений, с которым ей приходилось постоянно сталкиваться в госпитале, такой бесхитростный, неиспорченный и не пропитанный грубостью юноша, как Алексей, не мог ей не понравиться. Он и не знал, что, как только ушел из палаты от раненого Бублейникова, Варя трижды под разными предлогами наведывалась к тому и расспрашивала об Алеше.

Узнав, что Стрельцов будет их прикрывать, Варя садилась в ЛИ-2 ободренной. Как-то сразу отступили все ее опасения. Смуглый Сафар убрал стремянку, захлопнул дверь и удобно устроился на железном сиденье у турели с пулеметом ШКАС. Варя неторопливо передвигалась по узкому проходу между брезентовыми носилками. Когда самолет взлетел и слух постепенно привык к ровному рокоту мощных моторов, ей стало даже весело. «И все-то Ольга придумала, – решила она, глядя, как в небольшом окошке проплывает пестрая лента земли. – И вовсе не страшно лететь, и никаких тебе воздушных ям… Просто как в троллейбусе едешь».

Освоившись, Варя сразу взялась за свои дела. Придерживаясь за стальные тросы, на которых прочно покоились носилки, она переходила от раненого к раненому. Одному дала пить, другому сменила на голове компресс, третьему поправила кислородную подушку. Танкисту с ампутированной рукой, ни за что не желавшему лететь и на чем свет стоит клявшему авиацию, строго сказала:

– Ну как вам не стыдно, Гаврилов? Чего вы боитесь? Зачем ругаетесь? Я вам по секрету скажу, что тоже боюсь. Но я же не кричу!

Кому от сильной боли ничем нельзя было помочь, она шептала кротко, умоляюще:

– Ну потерпи, милый. Совсем немножечко потерпи. Ты уже много терпел. Осталось совсем немножечко.

Один раз, когда она проходила мимо турели, Сафар, обнажив в восторженной улыбке крепкие зубы, казавшиеся неестественно белыми на его смуглом лице, тронул ее за плечо:

– Сестренка, погляди, как нас с тобой «ишачок» прикрывает.

Варя прильнула к толстому плексигласу окна и увидела, что маленький широколобый И-16 проплыл совсем рядом с транспортником и, покачав крыльями, взмыл вверх. Варя, просияв, кивнула Сафару.

– Красиво как полетел! – воскликнула она, радуясь тому, что Сафар, которому не известно о ее знакомстве с Алешей, ничего не может заподозрить. – Отличный летчик, правда? И смелый.

– Еще бы, – рассмеялся Сафар. – Говорят, у самого Султан-хана ведомым ходит. С таким не страшно!

Прошло еще несколько минут. Варя вновь подошла к воздушному стрелку, чтобы еще раз увидеть скользящий за ними в солнечных лучах самолет. Сафар сидел, прильнув к черному телу пулеметной установки, с застывшим лицом и не спеша поворачивал турель то в одну, то в другую сторону. Варю он не заметил.

– Сафар! – окликнула его девушка с веселой беззаботностью. – Дай-ка я еще на «ишачка» посмотрю.

– Уйди, сестренка, – сквозь стиснутые зубы процедил стрелок, – уйди: «мессеры». – И стал что-то быстро говорить по самолетному переговорному устройству (СПУ) летчику.

И вдруг все затряслось, задребезжало, затренькало. Самолет резко качнулся влево, вправо, проваливаясь, помчался вниз, потом так, что сдавило уши и перед глазами Вари замелькали красные круги, ринулся вверх. Раненые заметались на носилках, а танкист противным пронзительным голосом закричал:

– Ой, что делаете, изверги! Ой, погиб! – С верхних носилок на зеленый пол самолета посыпались металлические чашки, упала красная резиновая грелка. Неприятная сосущая тошнота неожиданно подкатилась к Варе. Она, побледневшая, кинулась к турели, но за широкой спиной Сафара ничего не увидела. Поняв, что началось что-то страшное, она отчаянно закричала:

– Стреляй же, Сафар, стреляй, чего молчишь!

Сафар, тронутый отчаянностью, и решительностью этого выкрика, быстро ответил ей, как человеку, способному понимать и оценивать возникшую опасность:

– Да не могу же я, сестренка. В него попасть можно.

Внезапно стрелок отнял от черной пулеметной турели ладони и закрыл ими глаза, словно боялся увидеть то самое ужасное, что неминуемо надвигалось и должно было вот-вот свершиться.

– Ой, собьют! – жалобно выкрикнул он. Вся в холодном поту, Варя придвинулась к нему, спросила:

– Кого?

– «Ишачка».

Она бессильно прислонилась к бронеспинке сиденья стрелка. Все окружающие предметы: носилки, санитарные сумки, упавшие на пол чашки – стали двоиться у нее в глазах. Самолет вздрогнул и, снова невероятно качнувшись, полез вверх. Варя насилу устояла на ногах и не выдержала, заплакала, когда воздушный стрелок громко воскликнул:

– Горит… честное слово, горит!

Она уже видела однажды под Смоленском, как падал на землю пылающий самолет, оставляя за собой страшный дымный след. И сейчас, парализованная этим воспоминанием, она боялась увидеть такой же след за самолетом Стрельцова. Все вокруг нее подернулось лиловатым туманом.

Варя очнулась, оттого что Сафар сильно потряс ее за плечо.

– Чего плачешь, сестренка? Ох и дешевые же у тебя слезы, а еще солдат! У нас в Самарканде, в Старом городе, такие слезы ведрами можно продавать – и никто не купит. Ну, не реви, тебе говорю. Никогда еще не видел такого! Клянусь, не видел.

Сафар отошел от пулемета и с таким облегчением засмеялся, что его узкие глаза превратились в щелки. Размахивая руками, он сбивчиво говорил:

– Никогда такого не видел я, сестренка. Они шли у него в хвосте, как два голодных шакала, а третий сверху. Потом этот третий куда-то пропал. Должно быть, полез на высоту и там караулил, чтобы «ишачок» наверх из боя не выходил. И вдруг «ишачок» сделал вот так… – Левая ладонь Сафара поднялась вверх, затем перевернулась и в перевернутом положении настигла правую, успевшую отодвинуться вперед. – Так и было, сестренка. «Мессер» дал по нему очередь и проскочил, а он ему под брюхо и – зажег.

– А другой? – с трудом спросила Варя.

– А второй успел в это время зайти «ишачку» в хвост. Одну дал очередь, вторую, «ишачок» все ниже и ниже пикирует, будто удирает. «Мессер» за ним. Потом непонятное случилось. «Ишачок», видно, над самыми верхушками сосен выпорхнул, а «мессер» в землю врезался.

Из пилотской кабины вышел второй летчик, маленький круглолицый старший лейтенант, платком отер с лица обильный пот и, добродушно улыбаясь, протянул Варе коробку с леденцами.

– Зачем? – удивленно отодвинулась девушка.

– Эх, медицина, – осуждающе заметил лейтенант. – Да после такой болтанки, какую наш командир устроил, чтоб не идти у «мессеров» в прицеле, леденцы – первое дело.

Варя достала из санитарной сумки блюдечко, рассеянно отсыпала в него леденцов и, поблагодарив второго летчика, пошла к раненым. Она была сейчас в каком-то радостном возбуждении. Ей хотелось быть тихой и хотелось смеяться в одно и то же время. Значит, все кончилось. Значит, не вырос этот страшный след дыма за хвостом у маленького истребителя. И все вокруг нее казались сейчас такими хорошими! Проходя опять мимо Сафара, Варя на мгновение прижалась к его спине лицом и тотчас отпрянула.

– Ой, Сафар! Тебя не тошнит? А то возьми леденец, пососи, – смеясь, предложила она.

– Давай, – охотно согласился воздушный стрелок.