Николай Рубцов - Письма

• Название: Письма
• Автор: Николай Рубцов
• Жанр: Поэзия

КРАТКАЯ АВТОБИОГРАФИЯ

Родился в 1936 году, в селе Емецк Архангельской области.

Поскольку родителей лишился рано, воспитывался в детском доме, в селе Никольском Тотемского района Вологодской области.

В 1950 году закончил 7 классов. После этого:

1950–1952 — студент лесотехнического техникума (г. Тотьма Вологодской области).

1952–1953 — кочегар тралового флота (Трест «Сев-рыба», г. Архангельск).

1953–1955 — студент горно-химического техникума (г. Кировск Мурманской области).

В 1955 г. работал слесарем-сборщиком на военно-испытательном полигоне в г. Ленинграде. В этом же году был призван на военную службу, на Северный флот. Закончил службу в звании старшего матроса.

1959—62 гг. — рабочий Кировского завода в г. Ленинграде.

В 1962 г. сдал экзамены экстерном за десять классов и поступил в Литературный институт им. Горького.

В настоящее время — студент 5-го курса этого института.

10/IX—67 г. Н. Рубцов

---

До свиданья, Николай Николаевич. С прежним полным уважением и любовью

Н. Рубцов

Поклон Вашей семье.

Р. S. Да, мне написали, что я должен послать свои стихи на кафедру творчества, а после этого пришло письмо, что нужна справка для восстановления. Получилось так, что я еще не студент, а стихи послать должен. Поэтому я их еще не посылал.

Р. S.

Дорогой Николай Николаевич!

Может быть, от меня самого требуется какое-либо письмо в «Огонек»? Я ведь там не имел ни с кем совершенно никакого разговора. Заходил однажды в редакцию, собирался поговорить с М. Алексеевым, но его тогда не оказалось там. Так я ни с чем и уехал.

Так вы напомните, пожалуйста, Николай Николаевич, М. Алексееву о моих стихах. Времени, по-моему, прошло уже вполне достаточно, — можно уже, кажется, им и принять какое-то решение.

Еще раз от души — всего Вам наилучшего!

Снегопад, глушь, ни одной мысли в голове.

Н. Рубцов

Простите, приходится продолжать. Мне кажется, что Вы отнесли тогда в «Огонек» в числе других стихов и стихотворение «Родная деревня». На тот случай, если его примут к публикации, я посылаю его новый, последний вариант.

РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ

Хотя проклинает проезжий
Дороги моих побережий,
Люблю я деревню Николу,
Где кончил начальную школу!
Бывает, что пылкий мальчишка
За гостем проезжим по следу
Все ходит и думает: «Крышка!
Я тоже отсюда уеду!»

Среди удивленных девчонок
Храбрится, едва из пеленок:
— Ну, что по провинции шляться?
В столицу пора отправляться!
Когда ж повзрослеет в столице,
Посмотрит на жизнь за границей, -
Тогда он оценит Николу,
Где кончил начальную школу!

Н. Рубцов

Б.А.ЧУЛКОВУ

Москва, 1965

Здравствуй, милый и дорогой Боря!

Давно уже я собирался написать тебе, но ты знаешь, как это трудно бывает сделать. Разные есть тут причины, и все ты знаешь. Одна из них та, что я не люблю уже, да и не могу писать товарищу просто о своих чувствах к нему, о настроениях и т. п. И ты этого, мне кажется, тоже уже не любишь.

Вспоминаю о тебе всегда, как о прекрасном человеке и поэте.

Привет твой А.Я. я передал.

Твои стихи особенно нравятся Злате Константиновне (его жене) и его дочери Злате. Например, такие стихи:

«…нравится это? Нравится…».

Ну, вот и все. Не письмо это, конечно. Просто весточка.

Сердечный привет Гале.

А также Герману Александрову.

Твой Н. Рубцов

ИЗ ПИСЬМА В АРХАНГЕЛЬСКОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО

По договору Вы предоставили мне для печати 1 п. л. Этот печатный лист, равный 700 строкам, я как раз и использовал. Какое имеет значение, разбиваю я строки или нет (это чисто художественное средство), но книжку все-таки я составил из 700 строк, как мы договорились. И за все эти строки по договору Вы обязаны мне уплатить.

Ваша ссылка на снисходительное отношение ко мне как к автору (разрешили якобы разбивку строк) безосновательна. Снисхождения с вашей стороны никакого не было. Иначе вы не убрали бы из рукописи 75 стихотворений. Это Вы сделали абсолютно произвольно. Это. А что же тогда можно сказать о разбивке строк?

Вы легко могли убрать эту разбивку, если бы нашли это нужным. Все 75 стихотворений, исключенные Вами из рукописи «Лирика», сейчас одобрены издательством «Советский писатель» и выйдут скоро книжкой «Звезда полей». Почти все эти стихи. Так что, повторяю, выбросили Вы их абсолютно произвольно. Это говорит лучше всего о Вашем отношении к автору.

Н. Рубцов

Е. А. ИСАЕВУ

Москва, 2 апреля 1965

Заведующему редакцией русской советской поэзии

изд-ва «Советский писатель» тов. Исаеву Е. А.

Заявление

Ознакомившись с редакционным заключением на рукопись моего сборника «Звезда полей», я согласился с теми замечаниями, которые в этом заключении есть.

Именно: некоторое однообразие пейзажей в стихах, некоторые лишние темы, чрезмерная разбивка строк, отсутствие глубокой мысли в кое-каких стихах.

Обязательно буду работать в дальнейшем над рукописью так, чтоб сборник не имел этих недостатков, чтобы он стал как можно лучше. Рукопись в доработанном виде представлю в редакцию в начале будущего года.

Т. к. сейчас у меня затруднительное материальное положение, я прошу Вас заключить со мной договор.

2/VI—65 г.

Н. Рубцов

РЕКТОРУ ЛИТЕРАТУРНОГО ИНСТИТУТА В. Ф. ПИМЕНОВУ

Москва, 27 апреля 1965

Ректору Литературного института им. Горького

тов. Пименову В. Ф.

от студента-заочника 3 к. Рубцова Н.

Уважаемый Владимир Федорович!

Я пишу Вам в связи с ходатайством Вологодского отделения Союза писателей, а также в связи с письмом в институт от начальника отделения милиции.

В первую очередь — о письме из милиции. Если говорить подробно, все произошло так:

Однажды вечером я приехал в общежитие института. На вахте меня не пропустили. Они имели на это право, но мне, как говорится, от этого не было легче. Я решил поехать на ночлег к товарищу и с этой целью подошел к такси. Водительница такси потребовала деньги за проезд заплатить вперед. Я отдал ей три рубля, т. к. более мелких денег у меня не оказалось (еще при себе у меня осталось столько же, т. е. 3 р. Это имеет значение). И мы поехали. Когда, выходя из машины, я попросил сдачу, водительница отказалась вернуть ее. Она с нескрываемым нахальством стала утверждать, что никаких денег у меня не брала. Тут стоит помянуть Есенина: такую лапу не видал я сроду! А если помянуть Гоголя, это черт знает, что такое! И тогда я нарушил свое правило последнего времени: не гневаться и тем более не разжигать в себе гнев. Я потребовал продолжать поездку до ближайшего милиционера. Я это сделал с целью «проучить» ее. Теперь я понимаю, что поступил тогда удивительно глупо. В деревне, наверное, поглупел. Ни в коем случае нельзя было рассчитывать, что она покается в милиции, а нельзя забывать, что ее отвратительный поступок с моей стороны недоказуем. В милиции меня и слушать не стали, т. к. в общем-то, их интересует не столько истина, сколько официально-внешняя сторона дела. Мне велели заплатить этой женщине 64 коп. по счетчику. Я сделал это, чтобы избежать осложнений. Потом меня увели куда-то спать. Слава богу, хоть за это я им благодарен! В отделении милиции я вел себя достойно, вернее, покорно. Только этой женщине резко казал: «Как вам не стыдно!» Начальник отделения, очевидно, эти слова имеет в виду, когда привычно формулирует: вел себя недостойно…

С тех пор меня перевели на заочное отделение… меня преследует неустроенность в работе, учете и в быту. Конечно, что есть проще того, чтобы устроиться на работу где-либо, прописаться и в этих нормальных условиях заниматься заочной учебой? Но дело в том, что мне, как всякому студенту нашего института, необходимы еще творческие условия. Эти условия я всегда нахожу в одном деревенском местечке далеко в Вологодской области. Так, например, прошлое лето я написал там больше пятидесяти лирических стихотворений, многие из которых сейчас приняты к публикации в Москве и других городах. Когда я ушел на заочное, я сразу же опять отправился туда, в классическое русское селение, — и с творческой стороны опять у меня все было хорошо. Но зато в документах возник беспорядок: у меня нет в паспорте штампа о работе, т. к. я сотрудничаю в тамошней газете нештатным (штатных мест не было), у меня нет прописки в паспорте, т. к. в той местности временным жителям выдают только справки о том, что они с такого-то по такое время проживали именно там. У меня тоже есть такая справка, но для Москвы она, эта справка, — филькина грамота. Именно из-за этого беспорядка в документах меня оставили тогда ночевать в милиции и написали оттуда такое резкое письмо в институт. Т. е. помимо сути акта о нарушении в их руках оказалась еще эта суть. Бесполезно было там все это объяснять…

В заключение хочу сказать, что я ничего не прошу, не прошу даже о восстановлении… Просто, как Ваш студент, я посчитал своим долгом объяснить то неприятное происшествие, которое, в конечном счете, явилось результатом моего, так сказать, заочного образа жизни.

27.4.65 г. Николай Рубцов

В. К. СЕМАКИНУ 22

Москва, 1965

Дорогой Владимир Кузьмич. Оставляю несколько стихов взамен «выброшенных». Что касается тех двух стихотворений под вопросом, я за то, чтобы убрать одно из них, но не оба.

Стихи, которые оставляю, не успел отпечатать. Извините. Очень прошу. Улетает мой лучший друг. Я его провожаю.