Вячеслав Верховский - Я и Софи Лорен

• Название: Я и Софи Лорен
• Автор: Вячеслав Верховский
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-45321-4

Еще одно яркое имя в серии «Новый одесский юмор» – Вячеслав Верховский.

Хотя он живет в Донецке, все тексты, собранные в этой книге, впервые увидели свет именно в Одессе, на страницах юмористического журнала «Фонтан».

Вячеслав Верховский – борец. Он вечно разрывается между любовью к себе и любовью к людям. Когда побеждает первое – становится печален, когда второе – начинает шутить. Непонятно, как это все в нем уживается?! Тонкое, в высшей степени лирическое и – воробьиное, хулиганское, задорное, себе-на-уме.

Иногда юмор его вещичек снят с поверхности «бытовухи» – но стоит вставить чешуйку в рамочку, и она становится афоризмом. Хороший тренинг: поклюешь верховских фразочек – и сам начинаешь стрелять глазами и разворачивать уши. Мир наполняется смехом. Чужая глупость уже не злит, поскольку ты охотишься за ней, как псих-энтомолог – за редким тараканом.

Несовершенство мира – почва, где произрастают ирония и юмор. Верховский собирает урожай!

---

Я учился… Так, чтоб не соврать, уже на пятом курсе института.

И мне родители:

– Все, в этой шубе, ты ж хотел, уже не стыдно побывать в Москве…

Они дают отмашку: можно ехать!

И в новой шубе я поехал покорять.

Я ехал в поезде, ухаживал за ней. Она висела, тихо любовался.

Так мы с ней добрались до Москвы.

Возле станции метро «Речной вокзал», этаж двенадцатый, проживала моя тетка. А она… Ну представьте: рост огромный, метр девяносто, косая сажень – это про нее. У нее я и остановился…

Имя тетки я не знаю до сих пор. Моя мама называла ее Боня.

Боня сразу:

– Ах, какая шуба! Тебе успех в ней точно обеспечен!..

А она словами не разбрасывалась.

Мне казалось, все на меня смотрят, в этой шубе, все оглядываются. И, скорее, так оно и было. Взять один бобровый воротник…

Так я покорял собой Москву. Я ходил, показывал себя, собирал восторженные взгляды. Элегантная такая, вся мутоновая. Переливчатая, с крашеными пятнышками.

– Ах, какая шуба!

– Да, такая!

Подкладка – саржа, роговые пуговицы. И еще у шубы поясок.

И оглядывались, свинчивая шеи…

А когда я посетил их Мавзолей, мне показалось, что гвоздем программы был – не Ленин!

В общем, произвел фурор и там…

День отъезда. Скоро на вокзал.

Вдруг у Бони соображенье, напоследок:

– Ты же ошивался всюду здесь, Москва большая! Взял бы шубу, вышел на балкон. Чтоб выбить пыль. У вас своей хватает потому что!

Тетка дело говорит, она умна…

Вышел на балкон, с душой тряхнул. Раз, другой. Пыль действительно скопилась в ней, дай боже! В третий раз, когда я энергично… Не потому что я не удержал, а просто вырвалась. Шуба вырвалась из рук и – улетела. Прямо вниз. Практически отвесно.

Я окаменел – не передать! А потом глазами вниз – и чуть не выпал. Там три собаки, маленькими точками. Внизу. Уже встречали шубу дружным лаем. Я крикнул им отчаянно:

– Не сметь!

Но они под козырек, увы, не взяли. Кто я им?! Двенадцатый этаж!

Я на лифт надеяться не мог: с моим счастьем – я застряну навсегда.

Так я еще не бегал никогда: через пять ступенек на восьмую!

Я успел – все только начиналось! Две собаки раздирали мою шубу. С наслаждением. Видно, думали: упал какой-то зверь. Буквально с неба. И захотели с ним подискутировать…

Шекспировские страсти отдыхали!

Собаки разыгрались, увлеклись.

Мою шубу попытался я отбить, отчаянно, как никогда ни до, ни даже после. Я схватился было за рукав, но он ожил: из рукава явилась третья, просто выпрыгнула, вроде не собака – собачонка! Но, оказалось, самая задиристая, и, оскалясь, – прямо на меня!

Шуба уходила на глазах.

Я отпрянул, ничего не оставалось.

Так они загрызли, мою шубу…

Убитый горем, я только выхватить успел клочок клочка. Его оплакать, к сердцу приложить…

Меня собаки провожали дружным лаем.

Сам не свой, я возвратился на этаж. Боня сразу:

– Шуба, где она?!

– Я… Ее… Трусил… – опустошенно.

И, показав клочок клочка, я тихо всхлипнул.

Боня в шоке, Боня – просто в ужасе:

– Ты был же украшеньем Мавзолея!

А нужно уже ехать. Что надеть? На улице зима без послаблений, полновесный минус двадцать пять. И она – дает свое пальто:

– Быстро надевай – и не раздумывай!

(У нее их было несколько, пальто.)

А она же роста – ого-го! Ну просто гренадерского размаха! И на формы Бог не поскупился: бюст – такой, и бедра… Всё такое! Я мог трижды завернуться в то пальто. А характер добрый и отзывчивый. Вот взяла дала свое пальто. И еще зеленое в придачу! А что женское, так тетка ж – не мужчина…

И еще по полу волочилось! Но укоротить…

Она вздохнула, Боня незабвенная:

– Чтоб не опоздать, иди такой!..

Тогда в Москве терактов еще не было. Но каждый встречный милиционер тормознуть меня считал едва не доблестью:

– Так, а что у вас за пазухой? – шмонали. – Так, а здесь что? Ну-ка, раздевайтесь!

У меня кругом же оттопырено. Пальто помнило все формы наизусть: где у тетки бюст, что по бокам. А обо мне не думало совсем. И к тому же волочилось по земле. Зеленое, почти что ядовитое…

Я выворачивал себя им наизнанку…

Я путался в пальто и трижды падал. На меня все снова оборачивались.

Я едва успел на поезд, за минуту…

Столичной штучкой прибыл я в Донецк. Дома я, едва переступил, все отшатнулись:

– В чем ты, Слава? Ты совсем сдурел? А шуба где?!

Я им рассказал, что не сдурел. И даже предъявил клочок клочка.

Бабка:

– Не уйти нам от судьбы! – и засморкалась.

Мама ей составила компанию:

– Кажется, от шубы и подавно!

И со вздохом извлекла из шифоньера ту, испытанную временем, мою, которую я начинал еще со школы:

– Твоя взяла, носи ее, сынок!

Я надел – и тут же вышел в люди!..

А потом, в апреле 83-го, я был призван в армию, в советскую. Взять шубу в армию мне не позволили по уставу. Но тяготы армейской службы я переносил с достоинством и честью.

Когда я возвратился, отслужив, шубы в доме не было нигде.

Но и меня здесь больше не было, того: я вернулся взрослым человеком…

Клочья

* * *

Не верьте предсказаниям: Богу самому интересно, чем всё это кончится.

* * *

Прочел надпись: «Срок годности не ограничен». Запахло вечностью.

* * *

Не родись красивым: вырастешь – не узнают…

* * *

Всё терзаюсь вопросом: улитки! Не спешат или не могут?

* * *

Культурный человек, я кашлял в пепельницу. Потом я ползал под столом, сгребая пепел…

* * *

Казалось, что мы знали цену каждому.

Но, Боже, откуда эти бешеные скидки?!

* * *

Мужчина мучил ящерицу. Я на него крикнул так, что ящерица оглохла. Если вы где-нибудь встретите глухую ящерицу, – скажите мне спасибо.

* * *

Перед удачливыми открыты все двери, перед неудачливыми – все окна.

* * *

Происхождение человека: заработал денег – стал человеком.

* * *

В эпоху религиозных войн Бог – на стороне атеистов.

* * *

А меня совесть любит: она меня не мучает!

* * *

Если людей подслушивать, они окажутся такими подлыми!

* * *

Борюсь с косыми взглядами – ловлю их на себе…

* * *

В военкомате: «Среди вас глухие есть?» Признались двое, остальные сделали вид, что не расслышали…

* * *

Весеннее наступление трудящихся. На одни и те же грабли.

* * *

В моей смерти прошу никого не хвалить.

* * *

В результате пластической операции женщина была красивая с натяжкой…

* * *

Где ангелы? Ау!.. Все, нету ангелов!

Вот и еще один миф рассеялся – о пресловутом ангельском терпении…

* * *

Дедушке доложили о моих успехах. «Много, – сказал дедушка. – Нужно быть скромней…»

* * *

Думайте обо мне, что хотите, но к людям с веснушками у меня особое доверие…

* * *

Из аннотации: «Действие сказки разворачивается в германском городе Вуппертале осенью 1834 года»…

* * *

Как часто свет в конце тоннеля – это озарение, что нам туда не надо.

* * *

Казалось, ничего не предвещало – но Бог миловал…

* * *

Из монолога эстета:

– Вместо «укола в задницу» следует говорить «укол в изголовье ноги».

* * *

Камень за пазухой не держу – работаю с колес.

* * *

Люди честные, пока им доверяешь.

* * *

На его месте я б не занимал чужое.

* * *

Написал работу «Влияние алкоголя на трезвость», где доказал обратное.

* * *

Покойник – это человек, но в переносном смысле.

* * *

Опасения – это надежды на худшее.

* * *

Обнаружен дневник первого гринписовца: «Участвовал в куликовской битве – на стороне куликов…»

* * *

Предчувствие конца нет-нет да и обманет…

* * *

Самый безопасный секс – это любовь.

Искусство и его жертвы

Пела Алла Пугачева

Соседка экономила на всем. Была скупая до изнеможения. Так, глядя телевизор, экономила на звуке, даже так.

Я у нее. И слышно еле-еле. Как всегда. На экране Алла Пугачева. Я сижу и напряженно вслушиваюсь.

Она заметила и… Даже устыдилась:

– Вам сделать хоть немножечко погромче?

Чтоб не травмировать больного человека, я развеял все ее волнения:

– Что вы, нет! Я понимаю по губам!

Афиша недели

К нам в газету звонят из драмтеатра и диктуют афишу недели. Слышимость ни к черту.

– «Три сестры»! – кричат из театра. – «Три сестры»!

– Записала!

– Чехов! Чехов! А Пэ!

– Как?

– Инициалы!

– Повторите!

– А Пэ!

– Я не слышу!

– Ну, Александр Петрович, например!..

Домнич и «Хованщина»

В Донецке есть один фотограф-репортер. Сказать о нем, что полный идиот, – это значит, просто похвалить. Но, как ни странно, фотограф Петя Домнич – неплохой. Даже на выставках каких-то брал призы. И хотя в годах, он очень прыткий.

Однажды в донецкой филармонии арии из опер пела народная артистка СССР Ирина Архипова, действительно великая певица. И вот, когда, воздев руки, она исполняла что-то из «Хованщины», стоя буквально на ободке авансцены, этот кретин, пригнувшись, как лазутчик, пробежал перед первым рядом и, нацелив на Архипову свой «Никон»…