Чарльз Буковски - Музыка горячей воды (Hot Water Music)

• Название: Музыка горячей воды (Hot Water Music)
• Автор: Чарльз Буковски
• Жанр: Контркультура

Чарльз Буковски – культовый американский писатель XX века, чья европейская популярность всегда обгоняла американскую (в одной Германии прижизненный тираж его книг перевалил за два миллиона), автор более сорока книг, среди которых романы, стихи, эссеистика и рассказы. Несмотря на порою шокирующий натурализм, его тексты полны лиричности, даже своеобразной сентиментальности. Буковски по праву считается мастером короткой формы, и единственный в его позднем творчестве сборник рассказов, “Музыка горячей воды”, – яркое тому подтверждение: доводя свое фирменное владение словом до невероятного совершенства, Буковски вновь проводит своего лирического героя – бабника и пьяницу, явное альтер эго автора, – по всем кругам современного ада.

---

– Ни за что,- ответил Карл.- Ни секунды.

– В общем, Эл встал перед дверью и говорит: «Послушай, это ж не убийство. Убийств вообще не бывает. Тебе надо одно – выломиться из тех представлений, которыми тебя нагрузили,- и ты свободный человек, свободный, понимаешь?» «Отойди на хуй от двери, Эл,- говорю,- я пошел отсюда». А он меня за рубашку хвать и давай сдирать ее с меня. Я ему по роже, а он на мне рубашку рвет. Я опять по роже, и опять, а он как будто ничего не чувствует. По телику еще «Бараны». Я только шаг от двери – ко мне жена его подбегает, хватает меня и ну целовать. Я уже не знаю, что делать. Она-то баба крепкая. И все эти медсестринские приемчики знает. Я пытаюсь ее оттолкнуть, но не могу. Она в меня ртом своим впилась – такая же чокнутая, как и Эл. Тут у меня вставать начинает, я ничего с собой поделать не могу. На рожу-то она так себе, но вот ноги, задница здоровая, да еще и платьице на ней в такую облипку, что дальше некуда. От самой разит вареным луком, язык жирный, слюнявый, но вот переоделась же в это новое платье – зеленое,- и только я его на ней задрал, вижу: комбинашка на ней кровавая. Тут меня перемкнуло совсем, я гляжу – а Эл уже хуй в кулаке держит, изготовился, значит, наблюдать… Я ее на кушетку кинул, ну и тут мы приступили. Эл над нами стоит, сопит. Ну, мы все вместе и вжарили, настоящим трио таким – и только после я встал, одежду в порядок начал приводить. Сходил в ванную, умылся, причесался, выхожу. А они оба на кушетке сидят, футбол смотрят. Эл мне пиво открыл, я сел, попил, сигарету выкурил. На том все и кончилось… Я встал потом и сказал, что я пошел. Они до свиданья оба сказали, а Эл добавил, чтоб я им в любое время звонил. Вышел я из квартиры на улицу, а там моя машина, я сел и уехал. Вот и все.

– И в полицию не заявил? – спросил бармен.

– Ну, понимаешь, Карл, это трудно… они меня как бы в семью приняли. И ничего же от меня не скрывали.

– А я так смотрю, что ты теперь – соучастник убийства.

– Но я вот о чем подумал, Карл,- они же вроде не плохие люди. Я видал людей и похуже, хоть они и не убивали никого. Не знаю, запутался я как-то. Даже тот паренек в морозилке – будто какой-то мороженый кролик…

Бармен вытащил из-под стойки «люгер» и направил на Мела.

– Так,- сказал он.- Ты только не дергайся, а я звоню в полицию.

– Слышь, Карл,- это не тебе решать.

– Черта с два не мне! Я сознательный гражданин! Не положено таким засранцам ходить и людей в морозилки заталкивать. Я могу следующим оказаться!

– Ты посмотри, Карл, посмотри на меня! Я тебе что-то сказать хочу…

– Ладно, валяй.

– Это все было трепотня.

– Все, что ты мне рассказал?

– Да, это я просто трепался. Шутка. Я тебя облапошил. Убери теперь пистолет да начисли нам скотча с водой.

– Ничего не трепотня.

– Я ж тебе сказал, что трепотня.

– Не трепотня – слишком много подробностей. Анекдоты так не рассказывают. Это не шутка. Никто так не шутит.

– Говорю тебе, Карл, это треп.

– И я тебе поверю?

Карл потянулся налево за телефоном. Аппарат стоял на стойке. Когда Карл вытянул руку, Мел схватил бутылку с пивом и двинул ею Карлу в лицо. Бармен выронил пистолет и схватился за физиономию, а Мел перепрыгнул стойку, ударил его еще раз – за ухо,- и Карл рухнул. Мел подобрал «люгер», тщательно прицелился, один раз нажал на спуск, затем сунул пистолет в бумажный кулек, опять перепрыгнул через стойку и вышел из бара на бульвар. На парковочном счетчике перед его машиной стояло «истекло», но квитанции не было. Он сел в машину и уехал.

Вы читали Пиранделло

Подруга предложила мне выметаться из ее дома – очень большого, приятного и удобного: задний двор на весь квартал, подтекают трубы, в доме водятся лягушки, сверчки и кошки. В общем, я оказался свободен – такие ситуации вообще освобождают с честью, мужеством и надеждами. В одной самиздатской газетке разместил объявление:

«Писателю требуется жилье, где треск пишмашинки желаннее закадрового смеха в “Я люблю Люси”*. 100 долларов в месяц – ОК. Уединение обязательно».

На выезд мне выделили месяц, пока подруга навещает родню в Колорадо – у них это каждый год. Я валялся в постели и ждал, когда зазвонит телефон. Наконец он зазвонил. Какому-то парню хотелось, чтобы я нянчился с тремя его детьми всякий раз, когда им либо его женой овладеет «творческий позыв». Бесплатная комната и стол, а писать я могу, когда у них нет творческих позывов. Я ответил, что подумаю. Через два часа телефон зазвонил опять.

* «Я люблю Люси» (1951-1957) – американский комедийный телесериал о повседневной жизни домохозяйки Люси Рикардо и ее мужа, руководителя оркестра Рики.

– Ну? – спросил он.

– Нет,- ответил я.

– Ладно,- сказал он.- А у тебя знакомые беременные в безвыходном есть?

Я сказал, что попробую ему кого-нибудь подыскать, и повесил трубку.

На следующий день телефон зазвонил опять.

– Я прочла ваше объявление,- сказала она.- Я преподаю йогу.

– О как?

– Да, учу упражнениям и медитации.

– О как?

– Вы писатель?

– Да.

– О чем пишете?

– Ох господи, не знаю. Как бы скверно ни звучало – о Жизни… наверное.

– Неплохо. А секс там есть?

– А в жизни есть?

– Иногда. Иногда нет.

– Понимаю.

– Как вас зовут?

– Генри Чинаски.

– Вас печатали уже?

– Да.

– В общем, у меня есть хозяйская спальня, могу вам уступить за сто долларов. С отдельным входом.

– Неплохо.

– Пиранделло читали?

– Да.

– Суинбёрна читали?

– Его все читали.

– Германа Гессе?

– Да, но я не гомосексуалист.

– Ненавидите гомосексуалистов?

– Нет, но я их и не люблю.

– А чернокожие?

– Что чернокожие?

– Что вы о них думаете?

– Нормальные чернокожие.

– У вас предубеждения?

– У всех предубеждения.

– Как, по-вашему, выглядит Бог?

– Седой, жидкая бороденка, пиписьки нет.

– Что вы думаете о любви?

– Я о ней не думаю.

– Остряк. Ладно, вот вам адрес. Приезжайте в гости.

Я записал и еще пару дней повалялся в постели-по утрам смотрел сериалы, по вечерам – про шпионов и бокс. Опять зазвонил телефон. Та же дама.

– Вы не приехали.

– Я был увлечен.

– Вы влюблены?

– Да, пишу новый роман.

– Много секса?

– Иногда.

– Вы хороший любовник?

– Большинство мужчин считает, что они – да. Возможно, я тоже хороший, но не великий.

– Пизду едите?

– Да.

– Хорошо.

– У вас комната еще свободна?

– Да, хозяйская спальня. Вы женщину по-настоящему вылизываете?

– Еще бы. Но теперь все так делают. У нас тысяча девятьсот восемьдесят второй год, а мне шестьдесят два. Обзаведитесь мужиком на тридцать лет моложе – и он тоже будет. Может, и лучше.

– Вы удивитесь.

Я сходил к холодильнику, вытащил пива и покурить. Когда я снова взял трубку, она еще не повесила.

– Как вас зовут? – спросил я.

Она сказала мне что-то причудливое, я тут же забыл.

– Я вас читала,- сказала она.- Вы действительно мощный писатель. Говна в вас тоже порядочно, но воздействовать на человеческие чувства вы умеете.

– Вы правы. Я не великий, но другой.

– А как вы женщину вылизываете?

– Погодите-ка…

– Нет, скажите.

– Ну, это искусство.

– Да, искусство. Как начинаете?

– Мазком кисти, слегка.

– Конечно, конечно. А потом, когда уже начнете?

– Да, ну, есть методы…

– Какие методы?

– Первое касание обычно притупляет чувствительность в этой области, поэтому нельзя вернуться туда с той же самой эффективностью.

– Что вы мелете?

– Сами знаете что.

– Меня от вас в жар бросает.

– Это клиника.

– Это сексуально. Меня от вас бросает в жар.

– Я не знаю, что еще сказать.

– А что потом мужчина делает?

– Отпускает свое наслаждение на волю – пускай оно исследует. Всякий раз – по-разному.

– В каком смысле?

– В том смысле, что иногда выходит грубо, иногда нежно – в зависимости от того, каково тебе.

– Расскажите.

– Ну, все заканчивается на секеле.

– Еще раз это слово скажите.

– Какое?

– Секель.

– Секель, секель, секель…

– Вы его сосете? Покусываете?

– Еще бы.

– Меня от вас бросает в жар.

– Извините.

– Занимайте хозяйскую спальню. Вам нравится уединение?

– Я ж вам сказал.

– Расскажите про мой секель.

– Они все разные.

– Тут пока не очень уединенно. Строят подпорную стену. Но через пару дней закончат. Вам понравится.

Я опять записал ее адрес, повесил трубку и лег в постель. Зазвонил телефон. Я подошел, снял трубку и отнес телефон к кровати.

– В каком смысле все секели разные?

– Ну, по размеру, по реакции на раздражители.

– А вам попадался такой, который не удавалось возбудить?

– Пока нет.

– Слушайте, приезжайте-ка прямо сейчас?

– У меня старая машина. Она по каньону не взберется.

– Езжайте по трассе, машину оставите на стоянке у съезда в Хидден-Хиллз. Я вас там встречу.