Герви Аллен - Эдгар По

• Название: Эдгар По
• Автор: Герви Аллен
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1984

Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее». Принадлежащая перу известного американского поэта и романиста Герви Аллена биография Эдгара По воссоздает на социально-историческом фоне события жизни и литературной деятельности писателя.

---

За годы, проведенные в Англии и Шотландии, Эдгар По приобрел драгоценный запас ярких романтических впечатлений, хорошую физическую закалку, каковой был обязан климату и спартанским нравам английских школ, некоторое знание латыни, поверхностное (и испорченное плохим произношением) знакомство с французским, а также умение решать несложные арифметические задачи.

Ко всему этому следует, быть может, добавить вполне укоренившуюся самоуверенность и мальчишескую гордость. Кроме того, юный По, задолго до большинства своих американских сверстников, увидел зарю грядущего промышленного века: машины, приводимые к действие силой пара, и первые железные дороги. Кругозор его расширился, и наследственная болезнь американцев — провинциализм — ему уже не угрожала, а его английский язык был облагорожен длительным общением с уроженцами Альбиона.

Эдгар По возвращался в Америку. Позади оставалось чудесное английское местечко, запутанные таинственные коридоры и сводчатые спальни старой школы, где прошла немалая часть его детства; впереди ждала полузабытая родина.

Глава пятая

Путешествие из Англии в Америку продлилось тридцать шесть дней — обычный для того времени срок. Мистер Аллан и его семейство прибыли в Нью-Йорк 21 июля 1820 года, сопровождаемые двадцатилетним Джеймсом Гэльтом, который направлялся в Ричмонд, повинуясь воле своего богатого дядюшки.

Корабли и морские просторы, в которых находят столько очарования одержимые жаждой приключений мальчишки — а Эдгаром она владела уже давно, — с особенной силой притягивали юного По, коль скоро можно судить по написанным им позднее рассказам, действие которых так часто происходит на море. Вместе с Джеймсом Гэльтом он разделял будоражащие новизной впечатления трансатлантического путешествия, своими глазами увидел полную захватывающих событий жизнь матросов на большом парусном судне. Не могла не взволновать его воображения и живописная сутолока лондонских и нью-йоркских доков.

В те годы крупный морской порт, где теснились большие и малые корабли самых разнообразных оснасток и назначений — грузные и неповоротливые «купцы», юркие рыбачьи шхуны, черные, как дьяволы, «угольщики», белокрылые красавцы фрегаты, — являл собой зрелище захватывающее и романтическое даже для современников. Сверкающие на солнце паруса, покачиваемые волнами темные и красновато-желтые корпуса с белыми полосами вдоль рядов квадратных иллюминаторов, горящая огнем медь корабельных колоколов и тускло поблескивающая пушечная бронза, песня налегающих на лебедку матросов и скрежет исчезающей в клюзе якорной цепи — все это навсегда запечатлелось в памяти двенадцатилетнего Эдгара По.

2 августа супруги Аллан, Эдгар и мисс Валентайн приехали в Ричмонд и временно остановились у Чарльза Эллиса, так как старый их дом был сдан внаем, а новый еще предстояло подыскать.

Население маленькой столицы Виргинии в двадцатые годы прошлого века достигало приблизительно двенадцати тысяч человек. Полуклассические порталы церквей и общественных зданий смотрели с холмов на утопающие в зелени садов белые домики; ниже, вдоль берега реки, тянулись доки и черные приземистые пакгаузы, из-за которых поднимался густой лес мачт с реющими на ветру разноцветными флагами. Фабрик в городе в те времена не было, и над крышами виднелись лишь трубы домашних очагов.

Окрестности — изрезанные ручьями луга, топкие низины, непроходимые заросли и бескрайние поля были красивы и живописны. По дну просторной долины струила своп мутножелтые воды река Джеймс, уходившая вдаль широкой извилистой лентой; временами, теснимая лесистыми островками, она ускоряла свой бег, разделяясь на узкие порожистые протоки. На заре дремотную тишину раскалывал звон колокола или низкое гулкое гудение сделанных из морских раковин рожков, сзывавших рабов на близлежащие плантации; разбуженное утренним ветерком, колыхалось зеленое море табачных листьев, суля богатую прибыль хозяевам.

Ни в какой другой местности Соединенных Штатов колониальные традиции не сохранялись так долго, как в приморской Виргинии. Здесь гнездилась старинная аристократия, чья жизнь протекала за стенами роскошных особняков, в окружении подобострастных слуг и фамильных портретов, по обычаям некогда процветавшей колонии, которых почти не коснулось дыхание перемен. По улицам Ричмонда разъезжали плантаторы верхом на чистокровных скакунах, катились кареты местной знати с чернокожими кучерами на козлах и ливрейными лакеями на запятках; губернатор, будь у него такое желание (а оно, как правило, являлось очень скоро), мог содержать при себе по меньшей мере герцогский двор; здесь заседало законодательное собрание штата, а в местном суде произносили речи выдающиеся юристы. Блестящее ричмондское общество жило весьма насыщенной жизнью, в которой Алланам вскоре предстояло принять участие; в среде его бытовали любовь к изящным искусствам, уважение к традициям и наследственным титулам и кичливая местническая гордость. Такова была атмосфера, воздействие которой суждено было испытать юному Эдгару По.

Семья Аллана недолго оставалась у Эллисов и уже осенью 1820 года переехала в свой новый дом, где Эдгар встретился с повзрослевшими товарищами своих детских игр; и хотя узнать друг друга было нелегко, нити общих воспоминаний по-прежнему крепко связывали их вместе.

Среди вновь обретенных друзей был и Эбенезер Берлинг, с которым По познакомился когда-то в церкви. Он жил со своей овдовевшей матерью на Бэнк-стрит и, судя по всему, сыграл немалую роль в важнейших событиях, происшедших в жизни Эдгара в этот период. Вместе они прочли «Робинзона Крузо» и вскоре стали плавать по реке Джеймс в раздобытой где-то лодке — воображение По превратило ее позднее в «маленькую прогулочную яхту», упоминаемую в самом начале «Приключений Артура Гордона Пима». Мысленно возвращаясь к этой детской робинзонаде, он пишет в 1836 году в журнале «Сазерн литерери мессенджер»:

«С какой любовью воскрешаем мы в памяти те волшебные дни нашего детства, когда мы впервые в раздумье склонились над страницами „Робинзона Крузо“! Когда впервые ощутили, как разгорается в нас неутолимая жажда приключений, с трудом вчитываясь при неверном свете костра в эту книгу, строчка за строчкой постигая чудесную ее мудрость и с трепетным, захватывающим дух нетерпением открывая сердце ее пленительному, колдовскому очарованию. Но увы, дни необитаемых островов безвозвратно ушли в прошлое».

В играх, увлекательных похождениях по окрестностям Ричмонда, налетах на чужие сады и других, столь же отважных и захватывающих предприятиях Эдгар обычно бывал заводилой. Робость и боязливость, свойственные ему в раннем детстве, исчезли, усердные занятия в школьных гимнастических залах в Ирвине и СтоукНьюингтоне сделали из него отличного бегуна и прыгуна; кроме того, пребывание в английских школах привило ему сноровку и вкус к кулачным боям, что, наверное, заставляло сверстников относиться к нему с должным уважением. Чаще всего его спутниками, помимо Эбенезера Берлинга, бывали Джэк Макензи, Роб Салли и маленький Бобби Стенард. Давняя склонность Эдгара к веселым розыгрышам еще больше усилилась, и проделкам его не было конца. Однажды он даже появился в облике привидения перед засидевшимися далеко за полночь игроками в карты, наделав немало переполоху.

Однако уже в ту раннюю пору характер его начал обнаруживать странное многообразие противоречивых черт и свойств, которое всегда изумляло современников и биографов и долго еще будет оставаться для мира загадкой. Он был добрым и веселым товарищем в играх, что подтверждают многочисленные свидетельства друзей детства, но в то же время одиноким и болезненно восприимчивым мальчиком. Его ум и душу уже смущали и тревожили тайны бытия, волновали смутные стремления тонко чувствующей натуры к недостижимому совершенству прекрасного. Найти им удовлетворение в повседневной жизни он не мог и все чаще искал уединения, предпринимая первые робкие попытки выразить свои переживания пером и кистью, однако плоды своих опытов скрывал от посторонних глаз, предвидя неизбежные насмешки сверстников и холодное непонимание взрослых. Он приобрел страсть к чтению и собиранию цветов, а оставаясь наедине с собой, мог часами предаваться мечтам.

Сразу же по возвращении в Ричмонд Джон Аллан определил Эдгара в «Английскую и классическую школу», которую содержал некий Джозеф Кларк, питомец дублинского Колледжа Святой Троицы. Его описывают как раздражительного, напыщенного и педантичного ирландца, который зарабатывал на жизнь тем, что выполнял роль духовного наставника при юных отпрысках лучших ричмондских семей. Программа в этой школе ничем не отличалась от тех, что были приняты тогда в других учебных заведениях подобного рода, и включала в себя все те же латынь, французский и основы математики, которыми По занимался в английских школах. Впрочем, в Америке уже в то время делались попытки преподавать родной язык в его живой, разговорной форме и больше знакомить учеников с созданной на нем литературой, по крайней мере, с произведениями уже признанных классиков — Джонсона, Аддисона, Гольдсмита, Попа.