Джеймс Баллард - Суперканны

• Название: Суперканны
• Автор: Джеймс Баллард
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04019-6

В 70 лет неугомонный Баллард написал, по выражению рецензентов, «первый необходимый роман XXI века». Пол Синклер, травмированный авиатор, и его жена Джейн приезжают на Лазурный берег в бизнес-парк «Эдем-Олимпия», где Джейн должна занять место Дэвида Гринвуда — терапевта и педиатра, застрелившего в припадке безумия десять человек. Но что заставило его сойти с ума? Какую тайну скрывают зеркальные фасады транснациональных корпораций? И насколько заразна эпидемия насилия?

---

Я смотрел, как шевелится ее подбородок, и понял, что наслаждается она не красотой вдающейся в море полосы мыса Антиб и не металлическим отблеском моря, а офисными зданиями «Эдем-Олимпии», тарелками спутниковых и решетками сверхвысокочастотных антенн. Бизнес-парк принял ее в свое лоно.

— Джейн, тебе здесь нравится, да?

— В «Эдем-Олимпии»? В ней много привлекательного. Она открыта для талантливых и работящих людей. Ни один участок здесь не застолблен, никакие предки, геройствовавшие во времена Великой хартии вольностей{41}, здесь протекции не составят. Тут возможно все.

— Но при этом ничего не происходит. Вы заняты только одним — работой. Здесь великолепно, но здесь отсутствует реальность. Никто не заседает в местном совете, никто не высказывается о работе пожарной охраны.

— Ну и прекрасно. Кому это надо?

— Вот об этом я и говорю. Всем этим заведением, возможно, руководит группа консультантов из Осаки.

— Меня это устраивает. Так оно много лучше. В больнице Гая есть две разновидности лестниц. Одна — парадная, для мужчин, и ведет на самый верх, другая — бывшая лестница для прислуги сзади. Она кончается на третьем этаже. Тебе, наверно, не нужно говорить, для кого она зарезервирована.

— Времена меняются.

— Это древняя мантра уже набила оскомину — женщины слушали ее слишком долго. Много ты знаешь преподавателей-женщин с профессорским званием? Даже в женских институтах? — Понизив голос, она сказала, как бы походя: — Кальман говорит, что у них еще нет претендента на мою должность. Он спрашивает, не останусь ли я еще на полгода.

— А ты?

— Если откровенно, то останусь. Ты только подумай. Тебе это пойдет на пользу. Мягкая зима, пару часов тенниса каждый день. Мы найдем тебе партнера. Может, миссис Ясуду.

— Джейн, — я попытался ее обнять, но она напряглась, и я почувствовал острые кости ее плеч. — Мне надо возвращаться в Лондон. У меня там работа. Вечно тащить за меня воз Чарльз не будет.

— Знаю. Ну, ты сможешь прилетать на выходные. Из Лондона сюда всего час лета.

— Ты по выходным работаешь.

Она не ответила — уставилась вниз, в бассейн, избегая моего взгляда. Казалось, мысленно она уже вступает во владение новой территорией, наедине с самой собой распаковывает свой настоящий багаж.

— Пол, успокойся… — заговорила она легко, словно вспомнила что-то приятное из нашей общей жизни. — Мы будем вместе, что бы ни случилось. Ты — мой раненый пилот, я должна залатать твои крылья. Как ты у меня?

— Да так. — Впервые ее манеры девочки-жены были неубедительны. Я заметил исчезновение Шляпника, Сони и Черной Королевы, которых Гринвуд приклеил к двери шкафчика. Джейн росла, как Алиса в Зазеркалье, а я чувствовал что-то сродни ощущениям Кэрролла, который вдруг понял, что его маленькая героиня становится молодой женщиной и скоро оставит его.

— Тебе нужно переодеться, — сказал я, закрыв дверь библиотечки. — Кальман ждет тебя через час. Прежде чем ты уедешь, распечатай мне то расписание приемов…

— Дэвида? Зачем оно тебе? — Джейн подняла свой белый халат. — Может, не стоит?..

— Никто не узнает. Ты можешь загрузить этот файл с компьютера внизу?

— Могу, но… зачем он тебе?

— Есть одна мысль. Я должен ее проверить — и тогда оставлю Дэвида в покое.

— Ладно… Только держи это при себе. Начальство не любит, когда разглашаются медицинские сведения.

— Но ведь это всего лишь список. Я мог его переписать из телефонной книги. — Я остановился у лестницы. — Тебе удалось узнать, зачем они приходили к Дэвиду? Они чем-нибудь больны?

— Мелкие спортивные травмы. Ерунда. Царапины. Один-два перелома. В «Эдем-Олимпии» очень жестко играют в регби.

Направляясь к машине, я все еще чувствовал вкус губ Джейн. Вспоминал, как она сидела в кабинете перед компьютером, просматривая файлы Гринвуда и настороженно поглядывая на меня. Может быть, она испытывала меня, когда подняла этот разговор о продлении контракта? Еще через шесть месяцев она вообще будет чувствовать себя здесь как дома — словно преступник, приговоренный к длительному заключению, запертый в виртуальной камере, которую она называет своим кабинетом. В «Эдем-Олимпии» требовались люди, имеющие особый темперамент, преданные больше работе, чем удовольствиям, предпочитающие гроссбух и чертежную доску борделям и игорным столам Старой Ривьеры. Мне нужно было каким-то образом напомнить Джейн о ее истинном «я». В этом смысле кража журнала из табачной лавки была для меня слабым лучиком надежды.

Я сунул список назначений в нагрудный карман и стал искать ключи. За «ягуаром» на пандусе был припаркован спортивный автомобиль Уайльдера Пенроуза — японская низко посаженная штучка с огромными обтекаемыми зеркалами, чудовищным спойлером и воздухозаборниками, которые вполне сгодились бы для реактивного самолета. На мой пуританский взгляд, этот автомобиль был просто коллекцией рекламных трюков, и я даже не попытался идентифицировать изготовителя.

Я решил, что Пенроуз наносит визит Симоне Делаж — снимает у этой весьма впечатлительной дамы последствия ночного кошмара или консультирует ее по проблемам импотенции у бухгалтеров высшего ранга. Он намеренно припарковал свою машину не у пандуса Делажей, а в нескольких дюймах от «ягуара», чтобы мне пришлось делать крутой поворот, демонстрируя тем самым слабости «ягуаровского» рулевого управления.

Я завел двигатель, с удовольствием прислушиваясь к голодному посапыванию соперничающих карбюраторов, которые хоть на этот раз были готовы обратить свои различия против общего врага. Крутанув баранку, я подал «ягуар» чуть вперед, но обнаружил, что так непременно зацеплю постамент скульптурного дельфинчика. Осторожно, чтобы не задеть японскую машину, я стал подавать назад, но в последний момент, подчиняясь какому-то внезапному порыву, оторвал ногу от педали тормоза. Я почувствовал, как тяжелый хромированный бампер «ягуара» глубоко врезался в мягкий стеклопластик, корежа пассажирскую дверь спортивного автомобиля. От удара машина закачалась, ее гидравлика испустила многоголосый невротический вздох.

Стараясь не замечать содеянного, но чувствуя, как полегчало на сердце, я по пандусу скатился на проезжую часть.

Глава 9 Стеклянные полы и прозрачные стены

— Мистер Синклер, в «Эдем-Олимпии» нет преступности. Совсем нет. — Паскаль Цандер, новый глава службы безопасности, вздохнул, и в этом вздохе слышалось больше чем разочарование. — Я даже могу вам сказать, что здесь нет почвы для преступности. Разве это преувеличение?

— Нет, — ответил я. — Мы здесь уже два месяца, а я не увидел ни одного окурка или выплюнутой жвачки.

— Жвачки? Это немыслимо. Здесь вам на голову не упадет сосновая шишка, а птичка не накакает на вашу машину. В «Эдем-Олимпии» даже природа знает свое место.

Цандер улыбался во весь рот, всем своим видом показывая, как он рад моему приходу. Этот любезный и упитанный франко-ливанец стоял за своим столом, набросив на плечи куртку верблюжьей шерсти, — скорее пресс-атташе, чем шеф безопасности. Преступность в «Эдем-Олимпии», может, и отсутствовала, зато в других удовольствиях недостатка не было.

Когда его секретарша, красивая швейцарка лет за сорок, принесла какое-то срочное письмо ему на подпись, он уставился на нее, как ребенок, которому дали целую ложку крема.

— Хорошо, хорошо… — Он проводил ее глазами, а потом тот же похотливый взгляд перевел на меня и без всякого смущения задержал его на несколько секунд. Он сел, не снимая куртки, и поерзал на своем кожаном кресле. Когда он с отсутствующим видом пощелкал по ониксовой подставке для авторучки, стало понятно, что и кресло, и стол унаследованы им от Ги Башле, его убитого предшественника, и слишком малы для него. Мой визит уже его утомил, и он уставился на далекие крыши домов в Каннах, в старой части Лазурного берега, где все еще процветали священные традиции преступности и социальной патологии.

Паскаль Цандер удивительно располагал к себе, при том что был несносным типом. В «Эдем-Олимпии» такие личности, не скрывавшие своих порочных наклонностей, были наперечет, и я обнаружил, что чувствую к нему симпатию. Я собирался было рассказать ему об избиении на парковке клиники, но передо мной был начальник полиции, искренне убежденный, что он вывел преступность с корнем. Он демонстрировал участие, когда я рассказывал о незваном русском, сбившем меня с ног, но для него это явно была всего лишь стычка двух иностранцев — может быть, из-за моей жены.

— В «Эдем-Олимпии» мы сами себе полиция, — объяснил он. — Честность у нас заложена в саму структуру — так же, как бесплатная парковка и чистый воздух. Наши охранники — это бутафория, как гиды в Диснейленде.

— Значит, их форма — на самом деле просто сценические костюмы?