Джеймс Баллард - Суперканны

• Название: Суперканны
• Автор: Джеймс Баллард
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04019-6

В 70 лет неугомонный Баллард написал, по выражению рецензентов, «первый необходимый роман XXI века». Пол Синклер, травмированный авиатор, и его жена Джейн приезжают на Лазурный берег в бизнес-парк «Эдем-Олимпия», где Джейн должна занять место Дэвида Гринвуда — терапевта и педиатра, застрелившего в припадке безумия десять человек. Но что заставило его сойти с ума? Какую тайну скрывают зеркальные фасады транснациональных корпораций? И насколько заразна эпидемия насилия?

---

— Это будущее не для меня.

— Мы найдем вам работу. Вы сможете возглавить для нас издательский дом, выпускать ежемесячный журнал.

— Спасибо. Но сейчас все так неопределенно. Я бы не стал сейчас рисковать.

— Вам и не нужно рисковать. Вы с Джейн в безопасности, ведь вы с нами.

— Вместе с этими сотнями новых директоров, которые скоро прибывают в «Эдем-два»? Преступность вот-вот захлестнет вас.

— Пол, преступность нас уже захлестнула. Она называется потребительским капитализмом. Дружище, я же не прошу вас испражниться на триколор. Без небольших социальных издержек все равно никуда, но мы же компенсируем жертвам их потери.

— Жертвам вроде Цандера?

— Это был несчастный случай.

— Уайльдер, я видел все своими глазами. Это было убийство. — Я понизил голос — два пожилых китайца вышли из машины, направились к нам и встали рядом, опершись на перила. — Он знал о педофилии, об ограблениях ювелирных магазинов и о задушенных проститутках… Мне нужно было все сообщить полиции.

— Они же к вам приходили. И вы вполне благоразумно промолчали. — Пенроуз поднял свой сильный подбородок к солнцу. — Кто сказал вам о педофилах — Гальдер?

— Нет, не Гальдер.

— Замечательно. Он слишком честолюбив, а потому предан нам. Мы о нем очень высокого мнения.

— Это хорошо. Не нужно бы Алену Делажу играть с ним.

— А он играет? Это неприятно. Я скажу ему, пусть найдет какую-нибудь другую группу убогих, скажем, английских туристов. Если вам об этом сказал не Гальдер, то кто? Франсес Баринг?

— Ничего она мне не говорила.

— Вы проводите с ней много времени. Должна же она о чем-то говорить. У нее всегда были друзья за стенами «Эдем-Олимпии» — красивая женщина из отдела управления имуществом, посещающая многих богатейших людей. Некоторым из них не терпится наточить топоры, и у них влиятельные связи в Париже и Брюсселе.

— Она ни о чем таком со мной не говорила. И потом, ей ничего не известно.

— Ей известно больше, чем вы думаете. Я беспокоюсь за Франсес. Для нее часы остановились двадцать восьмого мая…

Он замолчал, услышав донесшееся из долины внизу жужжание рекламного самолета, потом выбросил вперед руку, пытаясь схватить миниатюрный аэроплан — не больше мошки по сравнению с его вытянутой рукой.

— Эти самолеты. Они вас не раздражают, Пол? Как и все эти новоявленные вандалы с баллончиками в «Эдем-Олимпии». Офисное здание стоит пятьдесят миллионов долларов, а всего несколько граммов краски превращают его в какие-то трущобы третьего мира.

— Когда откроется «Эдем-два», проблем у вас поприбавится.

— Вы правы. Это задача колоссальной трудности. Но мы не можем останавливаться. Лечебные классы вам не по душе, но они оправдывают себя.

— Пока. Слишком многие знают, что с наступлением темноты в «Эдем-Олимпии» творятся нехорошие вещи. Рано или поздно, но власти вмешаются.

— Конечно, вмешаются. Нам приходится рисковать. — Пенроуз взял меня за руку, пододвигая ближе к перилам. Он обильно вспотел во время воздушного протеста в «Эдеме II», и теперь на ветру от его влажной рубашки исходил неприятный запах беспокойства и разочарования. — Я не хочу, чтобы вы волновались, Пол. Забудьте о возвращении в Лондон. Вы нужны мне здесь — вы один из немногих людей, кому я могу доверять. Вы знаете всю правду о том, что мы делаем, поэтому-то вы и не выдали лечебную программу.

— Я наблюдатель. Франсес говорит, что для «Эдем-Олимпии» я слишком туп и нормален.

— Нормален? Сколько копий было сломано в попытках определить, что же это значит. Осторожнее, мы с вами находимся в мире, где быть нормальным опасно. Чрезвычайные задачи требуют чрезвычайных решений. Кстати, нужды в лечебных классах в настоящее время нет. Мы их приостанавливаем.

— Вы уверены? — Небрежный тон Пенроуза удивил меня. — Почему? Они что — выходят из-под контроля?

— Нет. Но с появлением «Эдема-два» все меняется. Что было хорошо для малой группы профессиональной элиты, неприменимо к огромной популяции. В «Эдеме-два» будут работать двадцать тысяч человек. Я не хочу спровоцировать расовую войну — или пока не хочу. Этот «зеленый» пилот был предупреждением. И потом, нам ведь нужно смотреть вперед. Скоро должна начаться битва титанов — борьба за выживание между конкурирующими психопатиями. Сегодня все продается — даже у человеческой души есть штрих-код. Нами управляют чудные потребительские мотивы, странные всплески культуры развлечений, массовые паранойи, связанные с новыми болезнями, которые на самом деле являются религиозными поветриями. Как объять все это? Возможно, нам придется сыграть на глубоко укоренившихся мазохистских потребностях, встроенных в человеческое чувство иерархии. Нацистская Германия и канувший в Лету Советский Союз были садистскими обществами палачей и добровольных жертв. Людям больше не нужны враги — в новом тысячелетии они мечтают о том, чтобы стать жертвами. Освободить их могут только их психопатии…

Он осторожно спускался по дороге к Грасу и, позволяя другим машинам обгонять нас, делал отмашку рукой. Он казался уставшим, но умиротворенным. Я понял, что он провел частный эксперимент, взойдя на вершину и предложив себе царства новой земли{95}. Он принял предложение и уже разрабатывал стратегию использования тех колоссальных возможностей, которые таил в себе «Эдем II».

Когда мы оказались в «Эдем-Олимпии», он даже не обратил внимания на новые художества, разукрасившие стеклянные двери административного здания.

Он высадил меня у дома, и, когда я выходил из машины, ухватил за руку.

— Я рад, что вы пришли, Пол. Вы мне здорово помогли.

— Хотел бы думать, что нет.

— Вы бы могли сделать для меня еще один пустячок. Меня беспокоит Франсес. Пропали кое-какие из моих медицинских документов.

— Видеокассеты?

— Именно. Это строго конфиденциальные материалы. Мы бы не хотели, чтобы они попали не в те руки. Скажите Франсес, что мы сворачиваем лечебные программы.

— Ее это порадует.

— Отлично. Когда вы с ней встречаетесь?

— Сегодня вечером. Я заеду за ней в Марина-Бе-дез-Анж. На нее это произведет впечатление.

— Пригласите ее куда-нибудь пообедать. Объясните, что на сворачивание программы уйдет какое-то время. Она одержима Дэвидом Гринвудом, и больше для нее ничего не существует. Для нас это опасно.

— Разумно. Ведь она любила Дэвида.

— И я тоже его любил. — Улыбка сползла с лица Пенроуза. Он уставился на свои руки, потом закатал повыше рукава и показал шрамы на предплечьях. — Я не преувеличиваю. Ведь я обязан ему жизнью.

— Вы вместе с Берту были в списке намеченных целей. Если бы вы попались ему на глаза, он бы вас убил.

— Я попался ему на глаза. Я не говорил вам об этом. — Пенроуз кивнул самому себе. — Он пристрелил Берту через стеклянную дверь, шагнул внутрь и увидел меня в крови на полу коридора. Я все еще помню его глаза. Знаете, в них не было и намека на безумие.

— Почему же он вас не убил? Ведь он явно собирался. Вы были архитектором всего, что он ненавидел.

— Я знаю. — Пенроуз вцепился в баранку, прислушиваясь к хрипловатому сопению своего спортивного автомобиля. — Мне эта мысль с тех самых пор не дает покоя. Он хотел, чтобы я видел, что сотворил. На несколько мгновений он был абсолютно в здравом уме…

Глава 39 Новый фольклор

Прислоненный к подушке компакт-диск-плеер голосил «Сурабайя Джонни» Курта Вайля{96}. Джейн бродила по спальне — жутковатая фигура в покрытом блестками малиновом мини-платье и туфлях на высоких плоских каблуках. Над ее лбом поднимался покрытый лаком пук курчавых черных волос, некое ностальгическое подобие панковского гребня, из-под которого смотрели накрашенные глаза. Мазок помады на губах напоминал открытую рану.

Восхищаясь ее запасом жизненных сил и куражом, я нашел себе место и присел среди разбросанного нижнего белья. Лицо ее от утомления и петидина огрубело, и ей можно было дать лет на десять больше, чем той молодой женщине, которая привезла меня в Канны.

— Джейн, мне нравится, как ты одета. Прекрасно выглядишь… я бы сказал — по-декадентски, если бы это выражение не было таким старомодным.

— Вульгарно. — Она вильнула бедром и поднесла к моим глазам пальцы с пунцового цвета ногтями. — Мисс Веймар двадцать седьмого года.

— Делажам понравится. Ты с ними идешь?

— Жизнь полна развлечений. — Она принялась подпрыгивать и вертеть задницей, споткнулась о пару высоких сапог. — Черт, в этой комнате слишком много ног. Где мой джин?

— У телефона. — На прикроватном столике стоял полный стакан. — Оставь лучше на потом.

— Врач здесь я. — Ее качнуло, и она улыбнулась, словно узнав меня в другом углу шумной комнаты. — Не волнуйся, Пол. Вместительность человеческого тела по отношению к болеутоляющим практически безгранична.