Александр Старшинов - Центурион Траяна

• Название: Центурион Траяна
• Автор: Александр Старшинов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-069673-4, 978-5-9725-1859-3, 978-5-226-03022-2

Первый век нашей эры. Император Траян готов атаковать Дакийское царство. Судьба грядущей кампании зависит от стойкости ветеранов Пятого Македонского легиона и от мужества «спецназа Древнего Рима» – Гая Остория Приска и его друзей. В этой схватке пригодится все – ум Приска и его талант фехтовальщика, способность Тиресия предсказывать будущее, хитрость Куки, сила Малыша, мужество и жестокость Молчуна. Вместе они – сила, но разгромить дакийского царя Децебала не так-то просто. Для этого придется штурмовать неприступные горные крепости в самом сердце Дакии, где даже отыскать нужную дорогу – почти невыполнимая задача… А ещё – хорошо бы просто выжить.

---

В это время Приск выволок из задней комнаты двух женщин: уже немолодую тетку и девчонку лет тринадцати. Увидев повсюду кровь и мертвецов, они обнялись, да так и застыли, лишь вздрагивая, не то от слез, не то от ужаса. Верно, уже не чаяли уцелеть. Обе были явно из прислуги, скорее всего, рабыни.

– Надо прирезать, – решил Молчун.

Младшая взвизгнула, а старшая, оттолкнув девчонку, тут же принялась с готовностью задирать длинную юбку, обнажая крепкие белые бедра.

– Возьмем с собой в бург, – возразил Приск.

– С бабами возиться – только время терять. – Говоря это, Молчун обернул тетку лицом к стене, а сам пристроился сзади. Времени он в самом деле не терял.

– Возьмем в бург, – повторил Приск. – Или еще кровью не напились? Все равно нам придется туда возвращаться – за оружием. Предупредим наших, и тут же в лагерь. Теперь мы точно знаем, сколько осталось дней до вторжения и каков будет знак для тех, кто готов присягнуть Децебалу.

– Знак чего? – спросил Тиресий. – Бунта или просто покорности перед Децебалом?

– Восстания, – отозвался Приск. – За покорность не платят золотом.

– Молчун, кончай быстрее! – рявкнул Кука. – Нам отсюда выметаться пора. Я не хочу объяснять сирийцам, откуда здесь гора трупов. Берем с собой женщин и уходим.

Приск первый выбрался наружу через дверь кухни, хотя он-то был уверен: никто из ауксиллариев с дорожной станции не придет проверять, что за крики слышались в заведении Брисаиса, почему с утра такой шум? Странное любопытство караульного вкупе с напускным равнодушием сделалось теперь понятным: сирийцам наверняка заплатили за то, что фракийцы разберутся «со своими» – за конокрадство, воровство лодок или порченое зерно – одному Меркурию-жулику ведомо, какую причину придумал хозяин таверны. Бездельники-ауксилларии наверняка и мзду получили с Брисаиса. Что же, хитрый кабатчик сам свою смерть оплатил сполна.

Но все равно Кука прав – задерживаться в таверне не стоило. Не солдаты, так местные пожалуют.

Глава III Дак

Январь 855 года[32] от основания Рима. Берег Данубия между Новами и Эском

Сабиней родился на правом, римском берегу реки, здесь у него жили отец и старшие братья. Но не виделись они долгих десять лет. Десять или одиннадцать – прикидывал беглец по дороге? Выходило все-таки десять.

На дакийский берег еще мальчишкой он попал не по своей воле. Просто однажды к ним в деревню приехал суровый воин с непокорной гривой желтых волос и мрачным, истинно волчьим взглядом исподлобья. Он о чем-то долго беседовал с отцом, а потом гость подозвал Сабинея, положил ему руки на плечи и сказал: «Ты теперь мой сын».

Выяснилось, что желтоволосый – родной дядя Сабинея, звать его Таур, и так вышло (как именно, дядюшка рассказывать не стал), что вся семья его погибла. Оставшись один, вспомнил Таур о родственной крови, приехал просить одного из племянников себе в сыновья. Отец не отказал, выбор пал на младшего, Сабинея, своей дикостью и дерзостью парнишка мгновенно купил сердце заречного варвара.

«Настоящий волчонок, а вырастет из него матерый волчище!» – приговаривал желтоволосый Таур.

Сабиней с радостью согласился отправиться на другую сторону реки. О царстве Дакийском ходили рассказы самые удивительные. Будто на той стороне новый царь, прежнему не чета, и тот, кто ему служит, одним этим счастлив.

Дакия маленького волчонка не обманула. Дядя увез Сабинея в дивный таинственный край – где среди гор таились в земле опасные и роковые провалы, ведущие в лабиринты глубоких пещер, где ручьи обрушивались на камни шумными водопадами, где вода всегда холодна, солнце обжигает, ветер норовит столкнуть в пропасть, но где каждый день обещает что-то новое, дерзкое. С Тауром он жил в крепости на Красной скале,[33] что стерегла долину Лункани и подходы из долины Стрея и откуда видно было каждого, кто пытался пройти к столице Децебала Сармизегетузе с запада. Скала, на которой высилась крепость, в самом деле была красной – чудилось, что меж складок серого камня проступают капли крови, и вся скала сочится алым.

В первый день Сабинею показалось, что они с дядей долго-долго поднимаются по крутому склону, по коричневой рыхлой земле, где почти не было травы и лишь кое-где зеленели мелкие кустики орешника да на серых камнях пробивался мох. Буковые деревья стояли редко, поэтому Сабиней издалека различил частокол первой цитадели. Перед ними открыли двери, и дядя с племянником стали подниматься по мощеной дороге, которая больше походила на лестницу. В крепости жили только царские воины с семьями. Рядом не было ни крестьян, ни охотников – вообще никаких селений.

Потом они стояли с дядей на одной из пяти каменных башен Красной скалы, и Таур, указывая на запад, говорил:

– Вот оттуда римляне могут прийти, но они никогда не подберутся незамеченными. А вон там, – теперь дядя указывал на юг, – стережет путь к столице другая крепость – Банита.[34] Ты хочешь быть царским воином, Сабиней, беречь сердце Дакии от ее врагов?

Мальчишка цепенел от восторга, глядя на покрытые лесом горы, и кивал в ответ.

Через полгода ему уже казалось, что он родился и вырос в этих местах. Как и все мальчишки его возраста, Сабиней отныне именовал себя волчонком. Среди сыновей царских воинов у него тут же нашлись друзья. Он вместе с ними охотился, лазал по горам и учился биться фальксом.

Обряд посвящения в воины он прошел вместе со всеми – мальчишкой заполз он в логово волка, где на земле валялись кости и запах гниения и смерти смешивался с парами серы, а вылез из пещеры преображенным. Он пил кровь, ел сырое мясо и в порыве яростного безумия выгрызал в человеческом теле кровавые раны. Он вырвался из волчьего логова вместе с остальными – окровавленный, позабывший прежнюю жизнь, переродившийся. Он был уверен, что там, в полумраке пещеры, когда сверху дробно падала вода и белыми волчьими зубьями из желтоватых камней вздымались сталагмиты, ему в самом деле довелось обратиться зверем. И если отныне он почует запах человеческой крови, если снова придет в ярость и бешенство, то обращение состоится вновь.

Он бы и вчерашним ранним утром у реки непременно обратился зверем, если бы бой с римлянами продлился хоть на несколько мгновений дольше, если бы его не опутали предательской сетью! Но Сабиней попросту не успел ничего сделать! Его и поймали как зверя – Сабиней слышал, что разжиревшие римляне уже не охотятся вовсе, а привозят в свои города диковинных зверей из разных уголков земли и, сидя на скамьях – вот уроды! – глядят, как специально обученные бестиарии[35] убивают волков и медведей им на забаву, как из вспоротого чрева свиньи вываливаются крошечные нерожденные поросята, – сидят и наслаждаются этим зрелищем, обжираясь колбасами и опиваясь вином.

Ну что ж, случается, дикий зверь ломает клетку и вырывается на волю. Сабиней вырвался – добыча явно оказалась римлянам не по зубам.

Что легионеры его обманывают, он понял сразу, хотя здоровяк с наивным, немного детским лицом вполне искренне бормотал, что не терпит пыток и крови. Сабиней взял у него баклагу с вином и хлеб, позволил разомкнуть кандалы и выпустить себя из эргастула. Напасть или разоружить здоровяка Сабиней не решился – он замерз, руки и ноги едва повиновались, а рана на ноге жгла так, будто проклятый палач забыл в ней обломок раскаленного пилума. Посему дак лишь зыркал по сторонам, стараясь в деталях запомнить укрепления бурга: где караульня, где хранится оружие и насколько прочны ворота. Сабиней даже сам не смог залезть на лошадь – римлянин подсадил. Мешок из предательских рук взял – глупо было отказываться. При этом отметил (и усмехнулся про себя), что римляне мешок ополовинили. Да что там ополовинили – хорошо, если треть браслетов оставили. Но опять же выхода не было, поэтому Сабиней, скорее даже не всерьез, а вроде как в шутку предложил римлянину бежать вместе. Тот перепугался, забормотал что-то про лошадь… Сабиней не стал слушать, ударил ногами клячу, и та потрусила в ночь.

Беглец сразу же решил, что поскачет в таверну Брисаиса, где была назначена встреча, на которую он почти на сутки опаздывал, чтобы увидеться там с Эпикратом, нагловатым и глуповатым полукровкой, внуком архитектора-грека из Костешти. Молодого Эпикрата Сабиней терпеть не мог, но полукровка умел болтать как истинный грек и посему без труда пробился в свиту Диега, царева брата. После встречи с Эпикратом, сменив лошадь, надо было мчаться дальше – в родную деревню, которую Сабиней уже давно даже мысленно не называл родной.

Легионеры, конечно, увяжутся следом, в этом сомневаться не приходилось. Но у Эпикрата должно быть в достатке людей, чтобы перебить погоню и попытаться захватить кого-то из римлян живым. Что это какие-то особые легионеры, обученные добывать сведения, Сабиней без труда понял из их разговоров – он хорошо знал латынь, хотя и говорил с акцентом. И что из этой пятерки тот черноглазый парень, что постоянно разминал левую руку, самый опасный – Сабиней тоже понял без труда.