Евгений Чернов - Тайны подводных катастроф

• Название: Тайны подводных катастроф
• Автор: Евгений Чернов
• Издательство: Издательский Дом «Нева»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7654-2096-6

В необъявленной 40-летней «холодной войне» в морях и океанах десятки советских подводных лодок выполняли сотни походов в заданные районы Мирового океана.

Экипажи подвергались значительным физическим и моральным перегрузкам, не всегда выдерживала и техника. В обстановке жесткого графика походов были случаи направления в море кораблей, имеющих неисправности, с экипажами, не прошедшими должной подготовки… Как правило, это сходило с рук остающимся на берегу командирам и начальникам. Но иногда это кончалось плохо или совсем плохо и для корабля и для экипажа… а пославшие их на заведомый риск начальники подвергали оставшихся в живых военному «правосудию».

Автор книги — Герой Советского Союза, подводник, вице-адмирал Е. Д. Чернов рассказывает в своей документальной повести о долге, мужестве, совести и ответственности, о губительных последствиях безнаказанности и карьеризма, привнесенных на Советский флот в конце 80-х годов прошлого столетия.

Прим. Отсутствуют страницы книги 241, 212, 244, 246, 247, 250, 252, 258, 260, 262, 269, 273, 279, 280, 281, 289, 291, 292, 301, 307, 309, 311, 313, 315, 318, 320, 322, 323, 326, 330, 332, 339, 342, 343, 357, 360.

---

Истинные виновники могли только радоваться, поскольку припертые военным судом к стенке офицеры могли рассказать многое о предпосылках, обстоятельствах и причинах катастрофы, зависевших не от них — «людей плавсостава», а от деятельности командира и штаба дивизии и флотилии, командующего, штаба и управлений Северного флота и начальника и Главного штаба ВМФ.

Командование, штаб и службы дивизии должны были ответить за то, что они поставили перед командиром и экипажем К-219 задачу, которую он не мог выполнить, не нарушив требования «Курса боевой подготовки ракетных атомных подводных лодок». Они отозвали экипаж из отпуска, «забыв», что для восстановления боеготовности ему придется начинать боевую подготовку «с нуля», в связи с прикомандированием к экипажу такого количества «варягов», что он перестал быть боеготовым.

Командование, штаб и службы флотилии не выполнили своих обязанностей по контролю за выполнением командованием, штабом и службами дивизии требований «Курса боевой подготовки» в части поддержания в боевой готовности перволинейных экипажей АПЛ — не предоставили положенное время для восстановления боеготовности.

С командования, штаба и служб Северного флота следовало спросить за проявленную ими инициативу сверхпланового назначения в 90-суточный поход на боевую службу со сроком выхода 1 сентября 1986 г. экипажа РПКСН К-219 капитана 2-го ранга И. А. Британова, уже выполнившего такой же поход в январе — марте того же года и находившегося в длительном отпуске. Их вина и в том, что они не согласовали с боевой подготовкой Северного флота возможность восстановления в нужные сроки боеготовности экипажа, в который было прикомандировано более 30 % специалистов других экипажей.

Оперативное управление Главного штаба ВМФ виновно в том, что оказало давление на командование и штаб Северного флота в части назначения К-219 с экипажем И. А. Британова в поход на боевую службу взамен другого, потерявшего боеготовность РПКСН Северного флота, не согласовав возможность восстановления в заданные сроки боеготовности экипажа.

Однако адмиралов — прямых начальников И. А. Британова к ответу никто не призвал. Как говорится, пронесло, и не надо ничего менять, дабы не привлекать внимания к уходящему в забвение событию. Все остались на своих местах[19], их решения и действия, приведшие РПКСН к катастрофе, остались за рамками предварительного следствия, а меры, необходимые для недопущения подобного впредь, даже не были озвучены.

Главное же зло состояло в том, что от плавсостава Подводных сил ВМФ СССР были сокрыты обстоятельства, предпосылки и истинные причины катастрофы РПКСН.

Напомню, что причины катастрофы К-429 практически неизвестны плавсоставу ВМФ России и по сей день. А ведь экипажу К-219, командованию дивизии и флотилии, в состав которых он входил, было поставлено в вину отсутствие должных выводов из «имевших место в последние годы катастроф, аварий и происшествий с кораблями» и «…непринятие мер по их предупреждению». А организовал фальсификацию истинных причин катастрофы этого корабля никто иной как В. Н. Чернавин — начальник Главного штаба ВМФ с 1981 г. и Главнокомандующий ВМФ с 1985 г.

Где же правда?

Теперь посмотрим, как через одиннадцать лет описывал эти события сам бывший тогда Главнокомандующим ВМФ СССР адмирал флота В. Н. Чернавин[20] (курсивом в скобках — комментарии автора, Е.Ч.):

«3 октября 1986 г. произошел пожар (не соответствует действительности — пожара не было) на ракетной атомной подводной лодке К-219, патрулирующей в районе севернее Бермудских островов.

Командир корабля капитан 2-го ранга Британов доложил нам об этом, когда уже стало ясно, что локализовать пожар не удается, и стратегическая лодка, вынужденно нарушив свою скрытность, всплыла на поверхность (не соответствует действительности: главный балласт был аварийно продут немедленно после взрыва).

Что же произошло? В ракетном отсеке корабля, видимо, под воздействием морской воды, попавшей в одну из шахт, произошла разгерметизация ракеты и утечка окислителя с последующим взрывом. (Еще до выхода в море было известно, что ракетная шахта № 6 негерметична и пропускает морскую воду. Не исключено, что ракета была раздавлена забортным давлением после того, как шахта была полностью заполнена забортной водой.)

Крышка шахты оказалась сорвана, нарушения герметичности прочного корпуса при этом не произошло, и, казалось бы, все начало нормализовываться.

Однако, анализируя обстановку, мы пришли к выводу о возможности возникновения в отсеке подводной лодки пожара. Поэтому сразу отработали и выдали командиру корабля рекомендации по предупреждению пожара. Однако от беды уйти не удалось, и через несколько часов пожар все же возник (заметьте: сначала В. И. Чернавин утверждает, что на К-219, «возник» и, «не поддаемся локализации пожар», затем говорит уже о «возможности возникновения пожара», далее — о разработанных под его руководством мероприятиях, по недопущению пожара», а уж потом — о том, что «пожар все-таки возник»). Локализовать его не сумели, погибло четыре человека (четверо погибли не от пожара!), отсек пришлось покинуть (какой отсек?).

Вскоре пожар стал распространяться по кораблю. Личный состав, борясь за живучесть ПЛ (с чем же боролся личный состав — с пожаром, с газами и парами компонентов ракетного топлива или с забортной водой?), отступал все дальше и дальше (куда отступал?). Ситуация усложнялась, создавалась одна опасность за другой (какие ситуации, чем они осложнялись?).

В частности, перед заседанием Политбюро стало известно, что в одном из загерметизированных отсеков может случиться взрыв из-за большого выделения водорода из аккумуляторной батареи…

Я говорил, что сейчас самое главное — не дать подлодке затонуть. Опасность в том, что горящие отсеки задраены (какие горящие отсеки?!), поэтому бесконтрольны, т. к. на лодке, к сожалению, нет приборов, по которым можно было бы следить за состоянием покинутого личным составом отсека. Пожар же в отсеке страшен еще и тем, что выгорают различные сальники многих забортных устройств и открывают доступ забортной воде в отсек. Неконтролируемый доступ…

Для выяснения причин аварии и гибели ПЛ была создана Государственная комиссия во главе с членом Политбюро Л. Н. Зайковым. Комиссией рассмотрено много версий. Одна из них о причине аварии (она не снята и поныне) — соприкосновение нашей подлодки с американской.

По крайней мере, подводники отмечали, что в один из моментов почувствовали неожиданное «проседание» подлодки и другие признаки такого соприкосновения. Это могло произойти, если другая ПЛ, пересекая ее курс, задела надстройку с ракетами своей нижней частью («проседание», кратковременное и незначительное, имело место в момент, вышивания» взрывом крышки шахты № 6— шахта как бы выстрелила крышкой весом несколько тонн, и в момент выстрела в результате «отдачи» весь корпус лодки получил импульс, направленный вертикально вниз. Примечательно, что никто из членов экипажа не заметил накренения корабля на борт, что обязательно имело бы место в момент касания нашего «стратега» чужой лодкой).

Я специально допускаю непрофессиональный термин — соприкосновение, в отличие от столкновения. Теоретические расчеты и моделирование ситуации показывали возможность такого события, когда самого легкого прикосновения кораблей друг к другу было достаточно, чтобы сдвинуть с места крышку ракетной шахты и открыть в нее доступ забортной воде, которая сразу же раздавит ракету своим давлением. (Если предположить, что касание иностранной ПЛ сдвинуло крышку 6-й шахты, то что же, расположенные вокруг нее крышки шахт №№ 3, 4, 5,7и 8 остались неповрежденными? Не правда ли, весьма подозрительно, что «иностранка» коснулась именно шахты № 6, негерметичность которой была обнаружена на контрольном выходе?)

…Но какова бы ни была первопричина, далее командир и экипаж допускали много ошибок (почему бы не указать конкретно, каких?). И прежде всего — позволили развиться аварии (?!).

Еще перед выходом в море у них случались незначительные утечки окислителя в одной из шахт. Неисправность устраняли (устраняли, но не устранили?) и не придавали ей особого значения. Когда окислитель пошел в море, они посчитали, что это еще не авария, что снова возникла неисправность, которую они уже устраняли. Было упущено время, а далее авария развивалась неудержимо (почему «неудержимо»?). Но и потом можно было избежать многих ошибок.

В частности, лишь потому, что не были предприняты должные меры предосторожности, некоторые люди получили отравление».