Карл Ренц - ПРОСВЕТЛЕНИЕ И ДРУГИЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ

• Название: ПРОСВЕТЛЕНИЕ И ДРУГИЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ
• Автор: Карл Ренц
• Жанр: Самосовершенствование

Карл Ренц - просветленный учитель недвойственности. Беседы с Карлом Ренцем, собранные в этой книге, - это указатели на то, что находится прежде ума и чувственного восприятия, на нашу истинную природу.

Это приглашение к истинному видению сквозь иллюзию отделенности, отбросив привычную сеть верований, опыта, представлений о себе и окружающем мире. Беседы отличают неповторимая игра слов и чувство юмора.

Для тех, кого интересует Реальность.

---

Да, от всей этой круговерти твое «я» мощно разви­лось. И когда вдруг случайно ты поворачиваешь в том же направлении, в каком движется карусель, ты мо­жешь наконец праздновать триумф: «Ого, у меня, од­нако, здорово получилось! Похоже, теперь я знаю, как это делается!» Теперь ты обнаружил, как все это рабо­тает. «Все полностью под моим контролем, посмотри­те-ка!» Ты находишься в гармонии с космосом, в со­гласии с творением. Сонастроенное таким образом «я» движется именно туда, куда едет карусель. «Взгляните, как я умею управлять! Вся карусель движется, потому что я так управляю! Я здесь! Смотрите на меня!» Когда ты столь несравненно овладеешь этим искусством, ты сможешь даже рассказать другим, как им следует уп­равлять. «Вам нужно делать вот так! Как я!»

Теперь ты полностью пробужденный водитель. «За ним», — призывают возбужденно некоторые. И ты ду­маешь: «Лучше уж мне сразу повести целый автобус». Ты провозглашаешь: «Все заходим и садимся за мной! Я един с каруселью!» Тогда ты уже гуру. Если тебе хо­чется действовать менее шумно, то, конечно, ты мо­жешь взять на себя другие важные задания, например вести пожарную машину. Или неотложку. Или просто ехать позади неотложки, ради безопасности.

Но при всем при этом важно сохранять обзор. Чтобы в нужный момент поддать газу и в нужный момент затормозить. Но прежде всего важно управлять с большим умением. Потому что это помогает другим. Так ты не только отлично едешь сам в своем транспортном средстве. Ты вносишь свой вклад в успешное движение всей карусели! Если бы только каждый мог так водить! Ты отлично со всем справляешься.

До тех пор, пока однажды случайно не отпускаешь руль. Ну и ну! Теперь ты удивляешься. Все продолжает ехать само по себе! Эта штука едет сама! Точно. Едет сама. Едет Само. Точно так же Я ведет твою жизнь. Тебе не нужно напрягаться. Ты можешь откинуться назад и наслаждаться своим Я, потому что оно всегда ведет прямиком в счастье.

КАКАЯ ОТ ВСЕГО ЭТОГО ПОЛЬЗА?

Вопрос: Что определяет, что ты сидишь там впереди, а я тут сзади?

Карл: То, что посадило тебя туда, это то же, что посадило меня сюда. Но что это, я не знаю. Это не деятель. У этого нет направления. Это неволение, которое здесь и там без проявления воли показывает себя в двух различных аспектах.

В.: Значит, мы можем поменяться местами?

К.: Конечно. Это тоже стало бы частью представления. Сознание играет все эти роли: мир, пространство, вре­мя. Каждого персонажа, сидящего здесь, исполняет Сознание. То, что здесь говорит, — это то, что там слу­шает. Только Сознание, никакой отделенности.

В.: Везде равное Сознание.

К.: Не равное Сознание, а одно и то же Сознание. Нет отделенности.

В.: Однако Сознание там впереди играет в просветленного.

К.: Нет никакого просветленного ни здесь, ни где бы то ни было еще. Поистине сознание играет в говоря­щего как в чашку, и такой объект никогда не может стать просветленным. Чашка — только форма, види­мость. Точно так же «я» — это форма. Я подобен чаш­ке и точно так же беспомощен в достижении просвет­ления, как и все, кто здесь сидит. Мы абсолютно беспомощны.

В.: Значит, вечерок будет веселым. Никаких объяснений здесь не будет?

К.: Никаких. Так что можно не напрягаться. Нет ничего, чтобы забрать с собой, ничего, чтобы передать. Когда ты замечаешь, что делаешь усилие, это значит, что ты хочешь что-то взять себе. Ты хочешь что-то прояснить, сверх необходимости, как перегревшаяся осветительная станция, которая пытается осветить то, что уже абсолютно ясно.

В.: А что, запрещено ожидать нечто вроде помощи для повседневной жизни?

К.: Вовсе нет. И знаешь, что такое абсолютная помощь? Осознание того, что повседневной жизни не существует. Только вечное Сейчас, которое и есть то, чем ты являешься. Ничто не приходит и ничто не уходит.

В.: Мне негде это использовать.

К.: А ты и не должен. Да ты и не можешь этого сделать. Так как все делается через тебя и с тобой. Ты — источ­ник и то, что берет из него начало. Ты есть это. Какая тут еще повседневность? Все есть вечное Сейчас твое­го абсолютного существования.

В.: Абсолютное, тотальное, ничто и Сейчас. Но случаются же и такие небольшие переживания, которые подобны глотку свежего воздуха!

К.: За вдохом следует выдох. Что получает помощь, снова становится беспомощным. Что способно пробудиться, снова заснет. Тебе пришлось бы постоянно беспокоиться об этом. Но тебе не нужно об этом беспокоиться. Это не Реальность. У того, что является Реальностью, нет появления и ухода. Оно не подвержено времени. Для этого тебе ничего не нужно делать.

Будь тем, что ты есть, до того, что существует или не существует. Будь тем, чем ты не можешь не быть.

В.: Так и сделаю. Замечательно полезное описание!

К.: Это не было описанием. И, более того, ты ничего не можешь сделать.

В.: Это я и хотел сказать.

К.: Это указатель на нечто, что не может быть описано. Оно само описывает себя во Всем и в Ничто. Куда бы я ни указал, я всегда буду указывать на самого себя. Всегда на то, что есть. Я никогда не смогу указать мимо. Я могу указать только на самого себя. Нет направления, в котором бы не было Я.

В.: Я тоже являюсь этим Я?

К.: Да. Поэтому ты теперь можешь сесть впереди.

ЧТО, СОБСТВЕННО ГОВОРЯ, ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?

Вопрос: Здесь что-то происходит. Что-то передается, с помощью слов и без слов. Что-то заражает и остается.

Карл: На какое-то время твой защитный панцирь, фильтр твоих представлений исчезает. Остается только незнание. Обнаженность, свободная от всякого определения того, чем ты являешься. И эта обнаженность остается. Она осознает сама себя. В ней не может удержаться ни одна идея. Она вибрирует в словах, стирает твои представления, по крайней мере на время, пока те не появятся снова. И через некоторое время ты мо­жешь осознать, что идеи — это всего лишь идеи.

В.: И от этого осознания есть какая-то польза?

К.: Нет Никакой, если остается осознающий.

В.: Верно. Осознающий — это я: это же мне хотелось бы, чтобы в этом была какая-то польза.

К.: С этим ничего не поделать. Осознающий умирает только тогда, когда это случается. Это называется Ми­лостью. Осознающий отступает с еле слышным «аса», поняв, что с тем, чем ты являешься, никогда ничего не может случиться.

В.: Никогда ничего не может случиться — но разве об­наженность не означает уязвимость?

К.: Да, защитного панциря больше нет. Самореализа­ция означает абсолютную беззащитность. Ты сопере­живаешь всему, что возникает в твоем восприятии. Ты больше не можешь сказать «нет» чему бы то ни было. Ты полностью являешься тем, что познаешь. Ты пол­ностью являешься тем, что находится в твоем воспри­ятии. Здесь нет разделения на воспринимающего и воспринимаемое.

В.: Звучит впечатляюще.

К.: Многие из тех, кто испытывает это, но не понимает этого, оказываются в психиатрической больнице. Больше нет фильтра «я». Вся информация внешнего мира вливается неотфильтрованной. И говорим мы здесь об этом на тот случай, если это произойдет. Чтобы ни у кого не поехала крыша.

В.: Или для того, чтобы мы хотя бы знали, почему она поехала.

К.: Я могу только указать на то, насколько глупо с этим бороться. В защитном панцире «я»-мышления имеется представление о том, что есть что-то еще помимо тебя. Что есть кто-то, с кем может что-то случиться. Но ты есть то, что существует без второго. И все, что касается тебя, все, что ты переживаешь, есть ты сам. Это и есть самореализация.

В.: И только защитный панцирь мешает ей?

К,: Да, и я не могу снять его с тебя. Ведь это бы еще и означало, что с тобой что-то не так. Но нет ничего ненормального в том, чтобы иметь панцирь, пока он есть. Когда-нибудь он отвалится. Самое позднее — со смертью. Он мог бы отвалиться уже сейчас. Тогда бы ты увидел, что ты не можешь защищать себя.

В.: Иногда я это вижу.

К.: Например, когда ты влюбляешься. Ты не можешь принять решение, влюбиться или не влюбиться. Это просто происходит. Ты беззащитен. Чувство полного пребывания в любви и полной беззащитности — твое естественное состояние.

В.: Но это то состояние, которое я могу отчетливо испытать.

К.: И ты, если так должно быть, испытаешь его уже не относительно, а абсолютно. Это значит: больше не бу­дет того, кто испытывает это состояние. Никто бы и не смог его вынести. Это сопереживание, в котором все вливается в твое осознание и в твой эмоциональный мир, — для «я» невыносимо. Но для Я оно абсолютно естественно.

В.: Однако звучит напрягающе.

К.: Когда нисходит Милость, возникает Пустота, в которой больше не может быть личности. С этим осознанием вспыхивает адское пламя, в котором маленькое «я» существовать не может.

В.: Ты сказал «адское пламя»?

К.: Назови это Милостью или адским пламенем. Ни­кто не может предотвратить этого и никто — способст­вовать. Милость — это тайна, и действует в мистиче­ской сфере. Необусловлено, неконтролируемо.