Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4

• Название: Падение царского режима. Том 4
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1925

Четвёртый том "Падения царского режима" содержит письменные показания последнего министра внутренних дел А. Д. Протопопова, а также исполняющего должность директора департамента полиции, позже товарища министра внутренних дел С. П. Белецкого.

---

Напрасно мы указывали князю на закон, предлагали услуги к приисканию ему квартиры, он в этом направлении воздействовал на Распутина, владыку Варнаву и А. А. Вырубову в понимании нашего отношения к его делу. Пришлось прибегнуть к градоначальнику, и я, по просьбе А. Н. Хвостова, переговорил с кн. Оболенским, прося его принять кн. Андроникова, который хотел, пользуясь этим случаем, возобновить знакомство с кн. Оболенским, и, по мере возможного своего влияния, помочь тому, чтобы домовая администрация взяла обратно свое исковое требование и продлила с кн. Андрониковым контракт; при этом и я, и кн. Оболенский, понимая всю щекотливость создавшегося положения, решили, что действия участковой полиции должны быть крайне осторожны и выражаться только в просьбах, без каких-либо с ее стороны давлений. Но и гр. Толстая, когда услышала похвальбу князя, что ей не удастся ничего с ним сделать, ни на какие просьбы не только полиции, но и личные уговоры кн. Оболенского не пошла, о чем кн. Оболенский сообщил мне и, кажется, также и Хвостову. В это же время, зная влияние на кн. Андроникова полк. Балашова, нам, при его посредстве, удалось убедить князя не обострять дела, а найти подходящую квартиру и переехать в нее. Но князь ограничил свои желания определенным районом и хотя подходящая квартира и нашлась, но она должна была быть свободной только с весны; поэтому кн. Андроников и решил до весны во что бы то ни стало остаться в своем помещении и снова стал настойчиво требовать нашей поддержки. Тогда мы начали обсуждать с А. Н. Хвостовым, какой бы найти выход из создавшегося для нас крайне затруднительного положения, чтобы с одной стороны оказать услугу кн. Андроникову и тем усыпить начавшееся зарождаться в нем чувство недоверия к нам, а с другой — явным пристрастием своим к интересам князя не подчеркнуть своей особой к нему близости и степени его влияния на нас, тем более, что о деле князя, вследствие проявленной им к нему в эту минуту нервности, уже начались разговоры не только в среде лиц, с которыми князь поддерживал отношения, но и в более широких кругах петроградского общества. Но ни у А. Н. Хвостова, ни у меня не являлось мысли прибегнуть к воздействию на суд, пользуясь близостью родства А. Н. Хвостова к министру юстиции, о чем просил князь А. Н. Хвостова и обращался даже к Горемыкину, находившемуся в самых тесных отношениях с А. А. Хвостовым[*], так как это, по изложенным выше мотивам, не входило в нашу задачу, и кроме того мы оба хорошо знали отрицательное отношение А. А. Хвостова к кн. Андроникову.

В это время, под влиянием военных событий, Петроград был переполнен беженцами из Царства Польского и Северо-Западного края, и чувствовался сильный недостаток в квартирах, цены на них были значительно подняты, и домовладельцы изредка как об этом уже поступали жалобы военной и гражданской администрации столицы, старались использовать забывчивость или незначительное нарушение квартирантами арендных договорных условий по найму квартир в интересах повышения цен на квартиры, и это чувствительно отражалось на малоимущественном[*] населении Петрограда. В виду этого я предложил А. Н. Хвостову поднять общий вопрос об урегулировании, путем издания обязательного постановления от высшего военного начальства, как вопроса о ценах на квартиры, считаясь с естественными, под влиянием условий дороговизны, причинами, вызывающими необходимость вздорожания квартир, но не спекулятивными интересами домовладельцев, так и о продлении на время войны срока арендных договоров на помещения. Таким путем, в силу этого постановления, эта мера предоставляла кн. Андроникову, как и каждому квартиранту столицы, на время войны спокойное обеспечение своей квартирной нужды. Получив полное одобрение А. Н. Хвостова, я поручил и. д. директору деп. пол. Кафафову переговорить по этому общему вопросу с. полк. Перцовым и, по одобрении кн. Тумановым этой меры, была составлена, под председательством начальника главного управления по делам местного хозяйства Н. Н. Анциферова, с которым кн. Андроников был в хороших отношениях, комиссия с представителем от военного округа и с участием представителя департамента полиции, градоначальства и городского управления. Работы комиссии, вследствие моих указаний и просьбы кн. Андроникова к Анциферову, шли ускоренным темпом и, по одобрении проекта обязательного постановления А. Н. Хвостовым и мною, последнее было опубликовано к исполнению, и мы все, в том числе и кн. Андроников, успокоились.

Но это было преждевременно, так как, несмотря на этот обязательный приказ, участковый мировой судья не только приступил к рассмотрению искового прошения гр. Толстой по делу о выселении кн. Андроникова из занимаемого в доме Толстой помещения, но и постановил определение об удовлетворении этой ее просьбы в силу того, что в обязательном постановлении не было указано о приостановлении на время действий этого приказа в силу[*] соответствующих статей закона. Действительно, это было уязвимое место этого обязательного постановления, так как этим постановлением затрагивалась сфера гражданских взаимоотношений, не могущих служить по неоднократным решениям сената предметом обязательных постановлений, на что и обращали мое внимание (докладывал ли Анциферов А. Н. Хвостову — не помню, но я говорил А. Н. Хвостову) как Анциферов, так и Кафафов, что смущало тоже и представителя военного округа; но я держался той точке[*] зрения, что эти разъяснения сената относятся к определению прав администрации по изданию обязательных постановлений на основании усиленной и чрезвычайной охраны, а в данном случае шла речь об обязательном постановлении, издаваемом не только на основании военного положения, а в виду положения Петрограда в более исключительных условиях — нахождения на территории военных действий — и находил подтверждение своего мнения в особом журнале, высочайше утвержденном, комитета министров при гр. Витте. Вопрос это действительно спорный, и, во избежание затяжки рассмотрения его в сенате, после моего ухода и ликвидации дела кн. Андроникова, военное начальство как в интересах семей призванных на войну, так и в общих целях, провело эту меру в форме закона в связи с обстоятельствами военного времени.

После решения судьи, просьба и приставания кн. Андроникова к нам стали еще настойчивее, но мы посоветовали князю обжаловать это решение в съезде, внести причитающуюся за квартиру плату нотариусу для передачи гр. Толстой и взять, для поддержания его интересов в съезде поверенного, а также снабдили князя некоторыми справками из закона указанных сенатским[*] и комитета министров разъяснений в дополнение к справочному материалу, полученному им непосредственно от Анциферова; а затем, когда кн. Андроников, веря во всемогущество градоначальника, настойчиво пристал к А. Н. Хвостову с просьбой все-таки воздействовать на домовую администрацию и А. Н. Хвостов поручил в этом духе написать письмо градоначальнику, то я, переговорив с Кафафовым, которого я до сего посвятил в необходимость нашей поддержки Андрониковым, не указывая тому причины, ограничился, хотя Кафафов был и против этого, сообщением кн. Оболенскому ничем его не обязывающего разъяснения обязательного постановления в связи с делом кн. Андроникова, показав А. Н. Хвостову предварительно и убедив его дальше этого в исполнение просьбы кн. Андроникова не итти, а последнему показать для успокоения копию этого письма, с чем А. Н. Хвостов и согласился. Это разъяснение кн. Андроникова успокоило, но градоначальник, получив его, не мог понять, какую цель мы преследовали этим письмом, и, переговорив со мной по телефону, по соглашению со мной, никаких указаний полиции не дал, и дело получило свое естественное течение.

Проявленная нами сравнительная осторожность в этом деле показала нам, и в особенности А. Н. Хвостову, менее знавшему кн. Андроникова, насколько общественное мнение относилось с предубеждением к деятельности и личности последнего, так как в скорости после этого А. Н. Хвостов получил от члена государственного совета кн. Васильчикова, родственника гр. Толстой, письмо, написанное в очень определенной форме, задевшей А. Н. Хвостова, по поводу роли местной администрации в деле кн. Андроникова. Письмо это явилось последствием того, что кн. Андроников, не зная о моих переговорах с градоначальником, придал нашему последнему письму к кн. Оболенскому решающее значение и, по свойственной ему черте подчеркивания своих влияний и запугивая таковыми, указал кому-то из домовой администрации, что несмотря на все меры, принятые гр. Толстой, он все-таки останется в своей квартире, так как его друг, А. Н. Хвостов, отдал уже соответствующие распоряжения градоначальнику.

Письмо кн. Васильчикова сильно встревожило А. Н. Хвостова, так как кн. Васильчиков передал об этом деле кому-то из членов Государственной Думы, о чем уже А. Н. Хвостов получил сведения. Когда я рассказал Хвостову о моем соглашении с кн. Оболенским, то он успокоился и поблагодарил меня и, обсудив со мной, в какой редакции написать ответ кн. Васильчикову, послал ему краткий ответ в соответствии с тоном письма кн. Васильчикова. Хвостов в своем ответе указал, что дело кн. Андроникова находится не в распоряжении администрации, а в судебных учреждениях, что по закону исключает возможность вмешательства полиции. Затем А. Н. Хвостов, сняв копии с этого письма, показал некоторым членам Государственной Думы, рассказал о письме кн. Васильчикова, его сильно задевшем, Горемыкину и своему дяде министру юстиции, чтобы парализовать, при содействии последних, начавшиеся в государственном совете различные толки, так как кн. Васильчиков об этом деле и о роли администрации передал многим членам государственного совета.