Елена Кириллова - Вынужденные переселенцы - польза или обуза для России

• Название: Вынужденные переселенцы - польза или обуза для России
• Автор: Елена Кириллова
• Жанр: Публицистика

---

Я считаю, что у переселенцев есть, несомненно, возможность самореализоваться, хотя все зависит от конкретного случая. Многие обзавелись жильем, у многих, хотя не у всех, есть более или менее сносная работа. Сейчас для нас проводят газ, в принципе жить можно, стремления уехать отсюда нет, впрочем, как и возможности. Все силы теперь направлены на постройку дома, и так у многих, поэтому все бросить и уехать на новое место никто, я думаю, не решится, тем более что неизвестно, как на новом месте - может, еще хуже. Желания вернуться в Таджикистан нет у меня, даже если бы все вернуть на прежнее место. Здесь теперь моя родина, мой дом, мне здесь хорошо, здесь хорошо моим детям. Хоть и живем в вагончике, ребенок мой может отдыхать в пионерлагере, я не беспокоюсь за его жизнь. Здесь спокойно, я теперь занимаю три вагончика, построил сарай, держу корову, кур, недавно родился теленок. Надеюсь, что скоро дострою дом, мы оптимисты по натуре.

Стыдно и обидно за наше руководство, которое не помогает тем, которые вынуждены уехать из бывших республик СССР. Переехать очень трудно, очень трудно обустроиться на новом месте. На мой взгляд, никакой миграционной политики у нашего правительства нет, оно не знает наших проблем, хотя и могло бы помочь, это в его собственных интересах, так как переселенцы очень работящие люди, хотят работать, в отличие от местных.

Я ощущаю себя русским, но чувствую свое отличие от местных в укладе жизни. Были проблемы с пропиской, сейчас у нас липовая прописка, зато смогли получить гражданство российское.

Анна Степановна, образование среднее специальное. Приехала из Киргизии в 1996 году.

- Россию я знала очень хорошо, потому что мы ездили сюда в отпуск каждый год, в командировках часто бывали.

Когда мы переезжали в Россию, выбора большого не было. Куда пришлось, туда и поехали. Если бы мне в середине 80-х кто-то сказал, что мы в Россию переедем жить, то я бы ему глаза выцарапала, потому что очень я любила город, где мы жили. А сейчас там уже невозможно оставаться.

Там я работала педагогом, воспитателем. А здесь приходится понемногу везде работать. Почтальоном работала. Жить-то надо. Тяжело материально, поэтому на любую работу шла.

Отношения с местными складываются нормальные. Они здесь прекрасные люди. Может быть, потому, что у меня работа такая. Я почтальон, хожу по домам, разговариваю. Поначалу, конечно, говорили: "Вот, понаехали!". Если что-то пропадет, то на нас думали. А потом одна женщина сказала: "Вы посмотрите, они же освоили землю, убрали вокруг своего дома, они же все работают, а не пьянствуют!". Заступились за нас - и все разговоры эти кончились.

Мы приезжали в разное время из разных мест. Вот мы, три семьи, из Киргизии, а в основном были семьи из Казахстана. Мы жили дружно, одним сплоченным коллективом. Я быстро вхожу в контакт с людьми, и если бы нас поселили к местным, то я тоже бы быстро нашла контакт. Не знаю, что лучше. Не жила я так. А поскольку миграционная служба выкупила дом, то мы живем вроде как общиной.

Мы вообще, по паспорту, считаемся украинцами. Но обычаев мы украинских не знаем, языка не знаем, родственники у нас все здесь и в Киргизии. Кто мы? Вот нас было пять детей в семье: четверо по паспорту украинцы, а старший брат - русский. Ну, здесь, конечно, мы русские.

Муж мой работает на стройках, все время в командировках. Только на субботу-воскресенье домой приезжает. Школы здесь нет, но я в клубе кружки веду. Платят, конечно, смешно, но это моя профессия, мне интересно. В прошлом году вела кружок "Кукольный театр".

Мы оттуда привезли гостеприимство. В Киргизии, если человек к тебе пришел, то он, пока хлеба не попробует, не должен уйти. Как кто-нибудь к нам приходит, мы чай начинаем пить из пиал. У русских принято полную чашку наливать.

Мы разговариваем литературным языком, а у них тут свой диалект. Они вместо "г" твердого "г" мягкое произносят, "гэкают". Слова они тянут. Мы слова коротко говорим, а вот дети наши уже говорят: "Да, ла-адно!", тянут слова. Нам говорили, что вас, приезжих, видно по речи.

Они очень неуважительно к старшим относятся. У нас как было: если кто-то старший входит в автобус, ему сразу место уступают, а здесь - нет. Все сидят. Потом у них тут мат-перемат, даже женщины матерятся и в семье матом разговаривают. У нас только муж иногда, когда меня и детей нет, с мужиками себе позволяет.

По вере мы православные. Раньше-то, вообще, религию запрещали, нам "научный атеизм" читали, но меня бабка крестила, втайне от матери.

Валентина Семеновна. Приехала из Казахстана в 1994 году.

- Мы приехали с российским гражданством. Надеялись найти работу и жилье. В Казахстане ждать лучшей жизни не приходилось, последнее время очень было тяжело. Все, что можно, отдавалось казахам. Я за детей боялась. Очень много было ситуаций, когда возникали драки. Даже дети маленькие в детсадах начинали русских обижать. Потому что взрослых наслушаются. Вообще, всегда у нас перегибают палку. Ведь раньше казахский язык совсем подавляли - в школах запрещали преподавать. Конечно, казахам было обидно. А теперь мы оказались на их месте. Вот результат. Середины золотой у нас нет в политике. А страдает народ.

Чувствовала ли я себя русской? Вы знаете, я никогда не задумывалась над этим. Я родилась и выросла в Казахстане (мать была выселена туда с Украины). И только когда мы почувствовали себя чужими, я подумала, что мое место действительно в России.

С местными жителями нормально. Иногда, конечно, бывало: "Вот, понаехали тут...". Люди всякие есть, как и везде. Будешь человеком, и к тебе будут по-человечески относиться. Ко мне вот все хорошо относятся.

Нет, ничего неожиданного здесь со мной не произошло. Я так и предполагала, что мне придется мыкаться, пока не найду хоть что-нибудь. Да, переселенцам лучше селиться вместе. Мы друг друга понимаем, мы здесь в общежитии, как родные, живем... С местными не так. Наши два дома существуют как бы отдельно от окружающего мира, как островок, как государство в государстве. И взрослые, и даже дети дружат преимущественно между собой.

Я по нации не русская (отец - финн, мать - украинка), поэтому в те времена я себя чувствовала гражданкой СССР. Ведь мы все жили тогда в интернациональной среде, мы все чувствовали себя гражданами СССР. Наше поколение так воспитано. Сейчас мы русские. И если бы я в глубине души не чувствовала, что Россия - наш дом, то я бы не приехала сюда. Мои родственники, которые там остались, говорят: "Какая ты молодец, что уехала!".

Переселенцы очень трудолюбивые люди. Мы привыкли, что надо работать, работать и работать. Переселенцы гораздо меньше, чем местные, пьют.

Иногда просто ком к горлу подкатывает от чувства, что ты никому не нужна. Но чем-то жертвовать надо для того, чтобы выжить, - мы ведь все потеряли. Понятно, что по профессии всем устроиться невозможно. Мы с этим смирились. Хотя за всех говорить не могу.

Да, конечно, наши более культурны, чем местные. Не знаю, как в городе, но здесь - да. Особенно в речи. Хотя и среди переселенцев бывают всякие, иной раз такое загнут! Одеваемся-то мы все теперь одинаково, а вот в пище разница есть. Мы готовим свои любимые блюда - манты, плов, чебуреки, если есть из чего. Говор здесь другой. "Ехай" мне до сих пор слух режет. Но мы уже тоже начинаем говорить по-другому - перенимаем местный акцент, выражения.

В обычаях отличий нет. В религии... Да сейчас, кажется, все веруют. Я вот в церковь всегда хожу. Мама моя была очень верующая и завещала веру не забывать.

Я знаю, что я русская, что это моя земля, и когда мой муж покойный, немец, пытался уехать в Германию, для меня было очень тяжело сознавать, что я уеду и никогда не буду больше в России. Мы воспитаны так, что Родина превыше всего. Я уверена, что меня здесь защитят. И несмотря на тяжелую ситуацию, я уверена, что нас не оставят и мы останемся русскими.

Записали Елена Кириллова (лаборатория миграции Института народнохозяйственного прогнозирования РАН) и Елена Филиппова (Институт этнологии и антропологии РАН)

II. Слово ученым и писателям

Валерий Тишков,

директор Института этнологии и антропологии РАН

Миграционный вызов России

Трудная для многих стран проблема миграции для России полна драматизма и интриг. В последнее десятилетие миграция стала для нашей страны одним из важнейших факторов развития, внесла большие изменения в российское общество. Однако, к сожалению, миграцию часто связывают с преступностью и терроризмом, с коварными геостратегическими планами против России, с перспективой исчезновения культурной российской самобытности. Что же в действительности происходит у нас по части миграционного вызова и ответа государства и общества на этот вызов?

В 2002 году в России особенно часто звучали слова "миграция" и "мигранты". Еще в самом начале года Совет безопасности признал проблему незаконной миграции одной из угроз для России, а выработку новой миграционной политики - срочным приоритетом в работе федеральной власти. В Кремле за эти вопросы отвечает один из "питерцев" с военным прошлым, первый заместитель руководителя администрации президента Виктор Иванов. Он создал рабочую группу по вопросам миграции, но состав и деятельность группы не были известны общественности до тех пор, пока из ее недр не вышел проект откровенно антимиграционной концепции, а также новый закон о гражданстве. Именно Иванов озвучил фантастические цифры нелегальной миграции: 10-14 миллионов человек. Именно он обозначил "страшные перспективы" неконтролируемой миграции: заселение чужаками стратегически важных регионов Дальнего Востока и Сибири (называлась цифра в 1 миллион уже поселившихся китайцев), демпинг рабочей силы, распространение оружия, наркотиков и болезней, привнесение образа жизни, который является "чуждым для коренного населения".