Андрей Муравьев - Так хочет бог!

• Название: Так хочет бог!
• Автор: Андрей Муравьев
• Жанр: Альтернативная история

---

7.

Спозаранку в антикварном доме было пустынно и скучно. Управляющий уже зевал и прикидывал, как быстро он сможет прошвырнуться до любимого ресторанчика через заторы автомобильных пробок, когда менеджер из зала вызвал его по интеркому.

В зале появились странные посетители с очень необычными вещами на продажу. И хотя товарам не хватало заключений экспертов о древности и ценности, предложение было бесспорно интересным.

Вызванный старичок-востоковед только рассмеялся на заявления посетителей о том, что все вещи произведены в конце прошлого тысячелетия.

– Вы хотите сказать, что этот перстень старше двухсот лет? – дедок веселился. – И не уговаривайте…Не больше ста.

Он крутил вещи, перебирая их.

– Сабле, может, и есть пару веков, но вот украшения… Пускай и очень похожи, но всего лишь новодел… Век девятнадцатый… Может, и вовсе – двадцатый. Сделаны со старых образцов, работа ручная, точная, хорошая, но мне тут никакого атомного анализа не надо. Металл еще молод, это – видно. А вы говорите…

Директор аукционного дома недовольно нахмурил брови. Но ни располневший от сытой жизни управляющий, ни его топчущиеся мордовороты не волновали Малышева.

– Это – настоящий булат? – спросил он старичка.

Тот кивнул.

– Индия. Сейчас таких уже не встретишь… Редкость, – он через плечо оглянулся и продолжил. – Да и камни настоящие, с огранкой под век восьмой-десятый, инкрустации ножен – все на уровне.

Малышев ухмыльнулся.

– Дед говорил, что его дед взял саблю и перстни с тела охранника самого Шамиля. Саблю ему Скобелев отдал. Сказал: "на ней твоя кровь – тебе и носить". Была еще золотая наградная табличка, но ее переплавили и сдали в скупку.

Управляющий ухмыльнулся:

– Шамиль, говоришь? Врал, наверное.

Он покрутил в руке клинок.

– Если бы нашлись какие доказательства, тогда – да… А так…

Костя начал подыматься.

– Три тысячи… Долларов, – озвучил первое предложение антиквар.

Малышев протянул руку, забирая саблю.

– Тут сталь дороже стоит. Даже без камней и золота.

– Погоди.

Управляющий жестом услал охранников подальше. Старичок понял все сам и исчез из комнаты почти сразу.

– Есть еще один вариант…

Костя пододвинулся.

Аукционист почесал модную трехдневную щетину.

– За двадцать процентов я к твоей легенде могу пришпилить пару бумаг красивых… – он поиграл бровями. – Сам понимаешь… Вырастет цена – вырастут и затраты.

– Пять процентов?

Собеседник ухмыльнулся.

– Десять я возьму только комиссионных за сам факт аукциона.

– Тогда пятнадцать.

Аукционист выпрямился, зажевал губами.

– Пятнадцать плюс десять за аукцион… Думаю, двадцать пять – нормальная раскладка.

– Четверть? Не много ли?!

Толстяк молча обошел свой раритетный стол, уселся в высокое кожаное кресло, достал из ларца и, не предлагая собеседнику того же, подрезал и раскурил толстенную сигару.

– Давай прикинем… – клубы дыма подымались под потолок, расплываясь вдоль натяжного потолка причудливыми фантомами. – За саблю ты можешь получить тысяч… двадцать… Ну, тридцать… А с хорошей легендой я тебе ее пристрою за полторачку, а то и две сотни гринов. Итого…

Он помахал в воздухе сигарой, рисуя воображаемые круги и знаки деления.

– Даже ежели выйдет жалкая сотня, то тебе обломиться намного больше, чем без меня. Улавливаешь?

Костя закашлялся, хотя аромат сигары поначалу не вызывал ничего, кроме положительных эмоций.

– Правильно улавливаешь… Я, кстати, под это дело и твои колечки пристрою. Тоже навар недетский будет. Ну?

Малышев сделал кислую рожу и кивнул.

– Отлично. Значит, договорились, – аукционист взял со стола саблю. – Я ее пока в сейфе подержу.

Костя спохватился.

– Нет уж. Лучше при мне.

Охранники синхронно подошли поближе, а толстяк деланно обиделся.

– Как вам такое в голову могло прийти? Не доверять мне? Я в этом бизнесе…

Малышев отбросил полу пиджака, открывая револьвер, телохранители подобрались, зашуршала кожа наплечных кобур.

На столе зазвонил стилизованный под старину интерком.

– Что?

– Тут МВДэшник какой-то внизу. Капитан. Спрашивает, когда господин Воронин освободиться, – голос продавца из нижнего зала звучал обыденно и буднично, снимая напряженность, возникшую в комнате.

Толстяк нахмурился и буркнул в трубку:

– Скажи, что скоро спуститься.

Он повернулся к Косте:

– Возможно, вы и правы. С такой охраной-то вещи и у вас не пропадут.

По знаку руки громилы отступили.

Малышев забрал свои сокровища.

– Мы договорились?

Костя кивнул.

– Тогда завтра вам завезут договор на дом. Где вы остановились?

– Я сам заеду.

Толстяк усмехнулся.

– Тоже верно, – он подозвал телохранителя. – Вас проводят. До завтра.

– Угу…

В тамбуре, на выходе из антикварного дома, Калякин прихватил Костю за локоть. Малышев с удивлением ощутил, как в карман пиджака скользнула сложенная вдвое бумажка.

– Ты чё?

Серега скорчил рожу, отрицательно покачал головой и быстро приложил палец к губам.

Всю поездку до дома они провели в молчании.

8.

Маленькая бумажка из записной книжки только с короткой фразой "Вставь симку, зайди в ванную, включи воду, молчи". На ладонь соскользнул кусочек яркого пластика.

Малышев выполнил предписания полностью.

Мобильник зазвонил через десять минут.

– Тобой занимаются ребята из "конторы", – голос Калякина был глух, будто шел не из телефонной трубки, а из подвала старого дома.

Костя потер глаза.

– Откуда знаешь?

На том конце провода вздохнули:

– Я попросил вашего участкового предупреждать, если тобою будут интересоваться. А недавно приезжали ребята с большими пагонами, махали корочками мне, моему начальству, потом… – он запнулся. – Короче, ты под колпаком.

Малышев нахмурился:

– Это ты поэтому включал "придурка" на встрече в ресторане?

Трубка сдержанно хмыкнула.

– А твой "Магомед", что паспорт мне сделать собирается?

– Это их подстава, – Калякин помолчал, собираясь с духом. – Я не мог отказаться. Дело национальной безопасности… Типа.

– Значит, мой друг будет без паспорта?

– Значит, так.

Малышев замолчал, собеседник тоже запнулся, но разговор возобновил первым:

– Ты говорил, что ехать собираешься. Типа, опять, типа снова. Не тяни – сваливай. Не знаю, кому ты на мозоль наступил и где был, но просто так таких ребят не подключают.

Малышев осмотрел стены съемной квартиры и решился:

– Подожди… Ты… Этот человек, который мог помочь с оружием, тоже из их?

– Конечно.

– Тогда слушай. Я все хорошо обмозгую и…

Серега прервал:

– Без меня!

Молчание.

– Ладно. Понял.

Калякин шипел в трубку:

– Меня к ним не пришпиливали, но начальство ясно приказало помочь. Если вылезет, что я гбэшников сдал, то тут… – он запнулся. – Не знай я тебя со школы…

Разговор прервался. Каждый думал о чем-то своем.

– Спасибо, Серега.

Калякин засопел и неожиданно хмыкнул:

– Ладно, чего уж там. Типа, в расчете за тот раз, когда ты меня от "боксеров" прикрыл.

Костя невесело улыбнулся, вспоминая времена юности:

– Нет уж. За то, ты мне еще должен.

Уже другим, твердым и уверенным голосом, капитан подвел черту:

– Этого разговора не было. Симку сожги, пепел спусти в унитаз. С квартиры съезжайте. Ко мне не ногой.

– Я понял.

В трубке послышались короткие гудки.

Малышев подошел к другу, прикорнувшему под мерный гул телевизионного рассказчика.

– Вставайте, Улугбек Карлович. Нам пора.

9.

Аэропорт "Домодедово" призывно распахнул двери своих терминалов: блестели поручни лестниц, отражали электрические солнца натертые до зеркального блеска стойки.

Только что произвел посадку рейс из Бухареста, и немногочисленные встречающие потянулись к зевам "зеленых" коридоров. До столпотворения отпускного периода еще оставались недели относительного спокойствия, так что люди не спешили, не суетились, степенно высматривая своих родных, знакомых и сослуживцев.

Невысокий тщедушный мужчина в помятом, вымазанном по краю плаще призывно размахивал табличкой с надписью принимающей фирмы. Он поочередно заглядывал в глаза каждому выходившему из зоны таможенного контроля, тыкал своей табличкой, повторял вслух название конторы. Но все безрезультатно – на него не обращали внимания.

Когда поток иссяк, он устало опустился на скамью. Что-то пошло не так, как было запланировано. Мужчина зашарил по карманам в поисках сигарет, потом натолкнулся взглядом на надпись на стене, запрещающую курение, чертыхнулся и поплелся в сторону парковки.