Фрэнк Герберт - Мессия Дюны

• Название: Мессия Дюны
• Автор: Фрэнк Герберт
• Жанр: Научная Фантастика

«Мессия Дюны» продолжает историю песчанной планеты Арракис. Прошло 12 лет после того, как Муад'Диб победил Харконненов и Императора, 12 лет, которые вошли в историю как Джихад Муад'Диба. Недовольные правлением Атрейдесов затевают новый заговор, цель которого свергнуть Муад'Диба.

---

Тлейлаксу подождал, пока она все поймет. Она не должна заблуждаться относительно его намерений. Гнев пройдет, и она осознает, что лицевой танцор не мог предъявить такое обвинение, зная тактическую программу Бене Джессерит. В тоне Скайтейла звучало оскорбление, совершенно не характерное для тлейлаксу.

Используя умиротворяющую интонацию мирабхаза, Адрик поспешил смягчить напряжение:

— Скайтейл, вы ведь говорили нам, что продали Хейта, потому что разделяете наши планы по его использованию?

— Вы, Адрик, будете молчать, пока я не разрешу вам говорить, — сказал Скайтейл.

И так как представитель Союза собрался запротестовать, Преподобная Мать крикнула:

— Помолчите, Адрик!

Тот отступил в глубину своего бака.

— Мимолетные эмоции неуместны при решении общей программы, — сказал Скайтейл. — Они неуместны потому, что единственная обидная эмоция, которая собрала нас здесь, — страх.

— Да, — согласилась Ирулэн, оглянувшись на Преподобную Мать.

— Мы должны видеть слабое звено в нашей защите, — продолжал Скайтейл. — И оракул может натолкнуться на нечто непонятное.

— А вы изобретательны, Скайтейл, — сказала Ирулэн.

«Она и не догадывается, насколько справедливо это ее замечание, подумал Скайтейл. — Когда дело будет сделано, в наших руках окажется Квизац Хадерах, которого сможем контролировать только мы. А все остальные не получат ничего».

— Каково происхождение вашего Квизац Хадераха? — спросила Преподобная Мать.

— Мы имеем дело с чистыми сущностями, — ответил Скайтейл. — Добро и зло в чистом виде. Злодей, испытывающий наслаждение, лишь причиняя боль и ужас, легко поддается обучению.

— Старый Барон Харконнен, дед нашего Императора, был ли он созданием Тлейлакса? — спросила Ирулэн.

— Нет, — ответил Скайтейл. — Но природа часто создает существа, не менее смертоносные, чем наши. Мы лишь ставим их в условия, в которых можем их изучать.

— Я не потерплю такого обращения с собой! — не выдержав, заявил Адрик. — Кто скрывает нашу встречу от…

— Именно поэтому вы и должны быть благоразумнее, — напомнил ему Скайтейл.

— Давайте обсудим, как мы подарим Хейта Императору, — настаивал Адрик. — По моему мнению, Хейт представляет старую верность, испытанную Атридесом с самого рождения. С помощью Хейта Император смягчит свои действия, установит равновесие позитивных и негативных элементов в жизни и религии.

Скайтейл улыбнулся, снисходительно разглядывая сообщников. Они вели себя так, как он и ожидал. Старая Преподобная Мать орудовала эмоциями, точно косой. Ирулэн хорошо подготовлена к возложенной на нее задаче, но все же потерпела поражение — это ошибка Бене Джессерит. Адрик не больше (но и не меньше), чем орудие — он может скрывать и отвлекать. Сейчас Адрик погрузился в угрюмое молчание, остальные не обращали на него внимания.

— Правильно ли я поняла, что Хейт должен отравить душу Императора? спросила Ирулэн.

— Более или менее, — ответил Скайтейл.

— А как же Квизарат? — спросила она снова.

— Нужен лишь легкий толчок, небольшое акцентирование определенных эмоций, чтобы превратить зависть во вражду, — ответил Скайтейл.

— А КХОАМ?

— Ее интересует только прибыль.

— А другие группировки?

— Придется действовать от имели правительства, — сказал Скайтейл. -Менее могущественные мы проглотим — во имя морали и прогресса. Наши противники задохнутся в петле собственных трудностей.

— Алия?

— Хейт — гхола многоцелевого назначения, — ответил Скайтейл. — Сестра Императора в том возрасте, когда ее сможет привлечь мужчина, специально для этого созданный. Его могущественность и способности ментата не останутся без ее внимания.

Моахим позволила своим старым глазам удивленно раскрыться.

— Гхола — ментат? Рискованный ход.

— Мне кажется, что ментат должен иметь точные данные, — произнесла Ирулэн с ноткой сомнения. — Что, если Пол спросит его об истинной цели подарка?

— Хейт скажет правду, но это не будет иметь никакого значения, заверил ее Скайтейл.

— Значит, двери спасения открыты для Пола? — Ирулэн задала свой вопрос утвердительным тоном.

— Ментат! — фыркнула Моахим.

Скайтейл смотрел на Преподобную Мать и видел дремучую наивность, скрашивающую ее реакцию. Еще со времен Бутлерианского Джихада, когда «думающие машины» были стерты с лица Вселенной, компьютеры внушали недоверие, и человеческие компьютеры — тоже.

— Мне не нравится ваша улыбка, — сказала Моахим с внезапной откровенностью.

В тон ей Скайтейл ответил:

— А я и не собираюсь вам нравиться, но мы должны работать вместе и все это понимаем. — Он оглянулся на представителя Союза. — Как, Адрик?

— Вы преподали нам болезненный урок, — сказал тот. — Мне кажется, я не должен возражать против мнения всех других участников. — Видите, его можно научить, — улыбнулся Скайтейл.

— Я вижу и другое, — проворчал Адрик. — Атридесу принадлежит монополия на спайс. Без него я не могу проникать в будущее, а Бене Джессерит утратит свое чувство правды. У нас, конечно, есть запасы, но они не беспредельны. Меланж — могучая сила.

— У нашей цивилизации не одна эта сила, — многозначительно сказал Скайтейл.

— Вы думаете выкрасть секрет меланжа! — взвизгнула Моахим. — С планеты, охраняемой этими безумными Свободными?!

— Свободные тоже бывают разные, — спокойно возразил ей Скайтейл. — И они не безумны. Просто их приучили не думать, а верить, а верой вполне можно манипулировать. Опасно только знание.

— Но я буду родоначальницей династии? — спросила Ирулэн.

Все уловили жалобную интонацию в ее голосе, но улыбнулся только Адрик.

— Конечно, — успокоил ее Скайтейл.

— Это будет означать конец Атридесов как правящей партии, констатировал Адрик.

— Другие, менее одаренные оракулы, уже сделали это пророчество, заметил Скайтейл. — Для них это «мектуб ал меллах», как говорят Свободные. — «Написано солью», — перевела Ирулэн.

И когда она сказала это, Скайтейл понял, кого выставил против него орден Бене Джессерит — прекрасную умную женщину, которая никогда не будет принадлежать ему. «Что ж, — подумал он, — у меня будет ее копия».

Глава 3

«Любая цивилизация должна бороться с бессознательной силой, которая может противостоять любому сознательному намерению коллектива, предать или блокировать его».

Теорема Тлейлакса (не доказана).

Пол сел на край кровати и начал снимать пустынные сапоги. Они резко пахли смазкой, которая предохраняла насосы его стилсьюта. Было поздно. Он задержался на своей вечерней прогулке, чем вызвал беспокойство тех, кто его любил. Он и сам сознавал, что такие прогулки опасны, но эту опасность он мог распознать и немедленно на все отреагировать. Что-то привлекательное было в ночных прогулках по темным улицам Арракина.

Швырнув сапоги в угол комнаты, под единственный светящийся глоуглоб, он принялся за застежки стилсьюта. Великий Боже, как же он устал! Но усталость притаилась лишь в мышцах, мозг продолжал свою активную деятельность. Зрелище обеденной городской жизни вызывало в нем острую зависть. Император не мог влиться в этот безымянный поток жизни, по пройти по улицам, не привлекая ничьего внимания, — какое это преимущество! Миновать крикливую толпу нищенствующих пилигримов, слышать, как Свободный бранит лавочника: "У тебя влажные руки!?

Улыбаясь своим воспоминаниям, Пол освободился от стилсьюта.

Он стоял, обнаженный, странно не настроенный на свой привычный мир. Дюна теперь парадокс: планета в осаде, но в то же время — центр власти. Глядя себе под ноги, на зеленый ковер, ощущая подошвами его грубый ворс, он решил, что оказаться в осаде — неизбежная прерогатива власти.

Улицы по щиколотку были полны песка, надутого ветрами из-за Защитной стены. Пешеходы поднимали удушливую пыль, забивавшую фильтры стилсьюта. Даже здесь, несмотря на мощную вентиляцию крепости, он ощущал запах пыли. Этот запах напоминал ему о пустыне.

Другое время — другие опасности.

Сравнительно с теми, прежними днями опасность, сопровождавшая его одинокие прогулки, ничтожна. Но, надев стилсьют, он надевает и пустыню. Костюм, со всеми его приспособлениями, предназначенными для сбережения влаги тела, организовывал мысли по-другому. Пол снова становился диким Свободным. В костюме он забывал об опасности, снова, как прежде, полагаясь на навыки Свободного. Пилигримы и жители города скользили мимо него, опустив глаза. Они благоразумно не задевали дикаря. У горожан было свое представление о лике пустыни — это было лицо Свободного, скрытое носовыми фильтрами стилсьюта.

По правде говоря, существовала лишь мизерная вероятность, что кто-то из прежней жизни — жизни съетча — узнает его по походке, запаху или глазам. Но даже и в этом случае вероятность встречи с врагом была ничтожно мала.