Джеймс Купер - Зверобой, или Первая тропа войны

• Название: Зверобой, или Первая тропа войны
• Автор: Джеймс Купер
• Жанр: Приключения про индейцев
• Год: 1983

Роман «Зверобой» — первая книга пенталогии замечательного американского писателя, посвященной приключениям охотника Натаниэля Бампо. В этом романе Купер обращается к юности героя. Жизнь Зверобоя (таково одно из прозвищ Натти Бампо) неотделима от жизни окружающих его лесов, рек, озер, от романтического мира индейских легенд. Здесь завязывается дружба Натти Бампо с отважным Чингачгуком. Действие в романе происходит в сороковые годы XVIII века.

Перевод с английского Т. Гриц

Художники Г. Г. Поплавский и Н. Н. Поплавская

Печатается по изданию: Купер Ф. Зверобой. — М.: Дет. лит., 1975.—511 с.

---

Проявив в этих словах слабость, присущую его характеру, молодой человек продолжал грести так быстро, как только это было возможно, принимая во внимание, что на буксире шли две лодки. В это время солнце уже не только встало, но поднялось над горами на востоке и залило волнами яркого света озеро, еще не получившее свое имя. Весь окрестный пейзаж ослеплял своей красотой, и посторонний наблюдатель, не привыкший к жизни в лесах, никогда не мог бы поверить, что здесь только что совершилось дикое, жестокое дело.

Когда Зверобой приблизился к жилищу старого Хаттера, он подумал или, скорее, почувствовал, что внешний вид этого дома странным образом гармонирует с окружающим ландшафтом. Хотя строитель не преследовал иных целей, кроме прочности и безопасности, грубые, массивные бревна, прикрытые корой, выступающая вперед кровля и все контуры этого сооружения выглядели бы живописно в любой местности. А окружавшая обстановка придавала всему облику здания особую оригинальность и выразительность.

Однако когда Зверобой подплыл к «замку», другое зрелище возбудило его интерес и тотчас же затмило все красоты озера и своеобразной постройки. Джудит и Хетта стояли на платформе перед дверью, с явной тревогой ожидая его прибытия. Джудит время от времени смотрела на гребца и на пироги в подзорную трубу. Быть может, никогда эта девушка не казалась такой ослепительно прекрасной, как в этот миг. Румянец, вызванный волнением и беспокойством, ярко пылал на ее щеках, тогда как мягкое выражение ее глаз, свойственное и бедной Хетти, углубилось тревожной заботой. Так показалось молодому человеку, когда пироги поравнялись с ковчегом. Здесь Зверобой тщательно привязал их, прежде чем взойти на платформу.

Глава VIII

Слова его прочнее крепких уз,

Правдивее не может быть оракул,

И сердцем так далек он от обмана,

Как от земли далек лазурный свод.

Шекспир, «Два веронца»

Девушки не проронили ни слова, когда перед ними появился Зверобой. По его лицу можно было прочесть все его опасения за судьбу отсутствующих участников экспедиции.

— Отец?! — воскликнула наконец с отчаянием Джудит.

— С ним случилась беда, не к чему скрывать это, — ответил Зверобой, по своему обыкновению, прямо и просто. — Он и Непоседа попали в руки мингов, и одному небу известно, чем это кончится. Я собрал все пироги, и это может служить для нас некоторым утешением: бродягам придется теперь строить плот или добираться сюда вплавь. После захода солнца к нам на помощь явится Чингачгук, если мне удастся посадить его в свою пирогу. Тогда, думаю я, мы оба будем защищать ковчег и замок до тех пор, пока офицеры из гарнизона не услышат о войне и не постараются вызволить нас.

— Офицеры! — нетерпеливо воскликнула Джудит, и щеки ее зарумянились еще сильнее, а в глазах мелькнуло живое волнение. — Кто теперь может думать или говорить об этих бессердечных франтах! Мы собственными силами должны защищать замок. Но что же случилось с моим отцом и с бедным Гарри Непоседой?

Тут Зверобой коротко, но толково рассказал обо всем, что произошло ночью, отнюдь не преуменьшая беды, постигшей его товарищей, и не скрывая своего мнения насчет возможных последствий.

Сестры слушали его с глубоким вниманием. Ни одна из них не проявила излишнего беспокойства, которое, несомненно, должно было вызвать подобное сообщение у женщин, менее привычных к опасностям и случайностям пограничной жизни. К удивлению Зверобоя, Джудит волновалась гораздо сильнее. Хетти слушала жадно, но ничем не выдавала своих чувств и, казалось, лишь про себя грустно размышляла обо всем случившемся. Впрочем, обе ограничились лишь несколькими словами и тотчас же занялись приготовлениями к утренней трапезе. Люди, для которых домашнее хозяйство привычное дело, продолжают машинально заниматься им, несмотря даже на душевные муки и скорбь. Простой, но сытный завтрак был съеден в мрачном молчании. Девушки едва притронулись к нему, но Зверобой обнаружил еще одно качество хорошего солдата: он доказал, что даже самые тревожные и затруднительные обстоятельства не могут лишить его аппетита. За едой никто не произнес ни слова, но затем Джудит заговорила торопливо, как это всегда бывает, когда сердечная тревога побеждает внешнее самообладание.

— Отец, наверное, похвалил бы эту рыбу! — воскликнула она. — Он говорит, что в здешних озерах лососина ничуть не хуже, чем в море.

— Мне рассказывали, Джудит, что ваш отец хорошо знаком с морем, — сказал молодой человек, бросая испытующий взгляд на девушку, ибо, подобно всем, знавшим Хаттера, он питал некоторый интерес к его далекому прошлому. — Гарри Непоседа говорил мне, что ваш отец был когда-то моряком.

Сначала Джудит как будто смутилась, затем под влиянием совсем нового для нее чувства внезапно стала откровенной.

— Если Непоседа что-нибудь знает о прошлом моего отца, то жаль, что он не рассказал этого мне! — воскликнула она. — Иногда мне самой кажется, что отец был раньше моряком, а иногда я думаю, что это неправда. Если бы сундук был открыт или мог говорить, он, вероятно, поведал бы нам всю эту историю. Но запоры на нем слишком прочны, чтобы можно было разорвать их, как бечевку.

Зверобой повернулся к сундуку и впервые внимательно его рассмотрел. Краска на сундуке слиняла, и весь он был покрыт царапинами — следствие небрежного обращения, — тем не менее он был сделан из хорошего материала и умелым мастером. Зверобою никогда не доводилось видеть дорожные вещи такого высокого качества. Дорогое темное дерево было когда-то превосходно отполировано, но от небрежного обращения на нем уцелело немного лака; всевозможные царапины и выбоины свидетельствовали о том, что сундуку приходилось сталкиваться с предметами еще более твердыми, чем он сам. Углы были прочно окованы — богато разукрашенной сталью, а три замка своим фасоном и отделкой могли бы привлечь внимание даже в лавке антиквара. Сундук был очень велик, и, когда Зверобой встал и попробовал приподнять его, взявшись за одну из массивных ручек, оказалось, что его вес в точности соответствует внешнему виду.

— Видели ли вы когда-нибудь этот сундук открытым? — спросил молодой человек с обычной бесцеремонностью пограничного жителя.

— Ни разу. Отец никогда не открывал его при мне, если вообще когда-нибудь открывал. Ни я, ни сестра не видели его с поднятой крышкой.

— Ты ошибаешься, Джудит, — спокойно заметила Хетти. — Отец поднимал крышку, и я это видела.

Зверобой прикусил язык; он мог, не колеблясь, допрашивать старшую сестру, однако ему казалось не совсем добропорядочным злоупотреблять слабоумием младшей. Но Джудит, не считавшаяся с подобными соображениями, быстро обернулась к Хетти и спросила:

— Когда и где ты видела этот сундук открытым, Хетти?

— Здесь, и много раз. Отец часто открывал сундук, когда тебя нет дома, потому что при мне он делает и говорит все, нисколько не стесняясь.

— А что он делает и говорит?

— Этого я тебе не могу сказать, Джудит, — возразила сестра тихим, но твердым голосом. — Отцовские тайны — не мои тайны.

— Тайны? Довольно странно, Зверобой, что отец открывает их Хетти и не открывает мне!

— Для этого у него есть свои причины, Джудит, хоть ты их и не знаешь. Отца теперь здесь нет, и я больше ни слова не скажу об этом.

Джудит и Зверобои переглянулись с изумлением, и на одну минуту девушка нахмурилась. Но вдруг, опомнившись, она отвернулась от сестры, как бы сожалея о ее слабости, и обратилась к молодому человеку.

— Вы рассказали нам только половину вашей истории, — сказала она, — и прервали ее на том месте, когда заснули в пироге, или, вернее говоря, проснулись, услышав крик гагары. Мы тоже слышали крик гагары и думали, что он предвещает бурю, хотя в это время года на озере бури случаются редко.

— Ветры дуют и бури завывают, когда угодно богу — иногда зимой, иногда летом, — ответил Зверобой, — и гагары говорят то, что им подсказывает их природа. Было бы гораздо лучше, если бы люди вели себя так же честно и откровенно. Прислушавшись к птичьему крику и поняв, что это не сигнал Непоседы, я лег и заснул. Когда рассвело, я проснулся и отправился на поиски пирог, чтобы минги не захватили их.

— Вы рассказываете нам не все, Зверобой, — сказала Джудит серьезно. — Мы слышали ружейные выстрелы под горой на восточной стороне: эхо было гулкое и продолжительное и донеслось так скоро после выстрелов, что, очевидно, стреляли где-то вблизи от берега. Наши уши привыкли к таким звукам и обмануться не могли.

— На этот раз ружья сделали свое дело, девушка. Да, сегодня утром они исполнили свою обязанность. Некий воин удалился в счастливые охотничьи угодья, и этим все кончилось.

Джудит слушала затаив дыхание.