Владимир Колышкин - Троянский конь

• Название: Троянский конь
• Автор: Владимир Колышкин
• Жанр: Научная Фантастика

Идет битва за Трою. В эту узловую точку Истории прибывает машина времени...

---

   - Я не... чураюсь, - стесняясь и оправдываясь, ответил Илар, и приятная волна чувства собственной важности стала раздувать его как воздушный пузырь. - Все как-то не было случая... Пока входил в курс дела...

   - Ну так пойдемте скорее, а то уже налитый спирт выдохнется.

   - Ну что ж, извольте, - в тон гостю ответил старший техник-пилот, а про себя вдруг опасливо подумал: "Уж не пьяница ли он?"

   Аркадий Петрович был русским. По натуре мягкий, добродушный, чувствительный. Он производил приятное впечатление и беззлобным подшучиванием над собеседником, и тем, что с интересом его выслушивал, и тем, что прозорливо оценивал каждого.

   Гемборек благоволил к Зарянскому, потому что этот русский имел польскую фамилию, часто приглашал Аркадия Петровича к себе. Комната Гемборека была просторней, чем иларова каморка, просторнее и душевнее что ли. Тут были какие-то сверхъестественно удобные мягкие кресла, а на электрическом камине стояли рядками фотографии родственников и бронзовая статуэтка какого-то святого - по виду старинной работы. И несколько хромированных кубков - награды за спортивные достижения по гребле на каноэ. Гемборек пояснил: память о студенческой младости.

   Стены украшали дипломы Гемборека, с золотыми печатями, в темных рамках под стеклом. Оказывается, несмотря на кажущуюся молодость, он уже успел многое - получил диплом бакалавра медицины и магистра хирургии.

   Сам хозяин комнаты принял гостей радушно. Усадил за круглый уставленный яствами стол.

   - Прозит, - поспешил Гемборек, держа на уровне глаз рюмку с чистым, как слеза, спиртом.

   - Да! - подхватил Аркадий Петрович. - Теперь нашего полку прибыло. Выпьем же за это.

   Зарянский вкусненько пил, не морщась и совершенно не пьянея, обстоятельно и вкусненько же закусывал. Все он делал как-то вкусненько да уютненько. Так же и говорил. Он любил изъясняться поэтическим языком, вплетая в обыденную речь цитаты из стихов своих соотечественников. Например, о себе он говорил, что он - человек из России, "земли неслыханного страха". Впрочем, оправдывался он, о теперешней России такого не скажешь. Она стала нормальной страной, как и все... Или почти нормальной... Но, понимаете ли, сударь, прошлое не проходит бесследно, оно как бы всегда где-то поблизости; это как тень, оглянешься и увидишь её - тень прошлого.

   Общаясь с Аркадием Петровичем, Илар вскоре заметил, что он, как и Елена, как, впрочем, и все русские, был разочарованный жизнью человек, но тщательно скрывающий свою разочарованность за шутками и прибаутками.

   "Может ли быть такой человек "Музыкантом"? - спрашивал себя Илар. И не мог ответить ни положительно, ни отрицательно. Только подметил, что статус у него подходящий для того, чтобы состряпать фальшивое разрешение на пилотируемый полет.

   Такие посиделки стали повторяться почти ежевечерне. Не всегда со спиртом, но почти всегда с душевными разговорами. Злость на ясоново предательство у Илара прошла. Может быть, позвать парня, однажды подумал он, а то сидит у себя один, не с кем словом перемолвиться.

   Гемборек против Ясона не возражал. Аркадий Петрович встретил парня в свойственной ему манере. Он воскликнул, явно откуда-то цитируя:

   - А, наш Ясон, руна стяжатель золотого.

   - В каком смысле? - испуганно спросил тот.

   Ему ответили веселым смехом.

   Так парень стал иногда пополнять теплую компанию. Сидел в уголку и слушал умные речи А. П. или язвительные - Гемборека. А про свое "предательство" оправдывался перед Иларом - мол, не нарочно... случайно сболтнул, а Глокенхаммер...

   Захмелевший Гемборек встрепенулся, словно услыхал непристойное ругательство.

   - Глокенхаммер! Толстокожий сакс. Уж эти мне англичане. Их так и пучит от снобизма и запоров. Он, видите ли, из Оксфорда!

   Илар понял, что Гемборек не жалует и англичан.

   - А как вы относитесь к Жаку Пулену? - спросил Илар Гемборека.

   - Стервятник, - плюнул доктор.

   - А я его зову Connard, что по-французски означает "козел", он ведь француз, - засмеялся Аркадий Петрович и вдруг посерьезнел, сжал кулаки и, потрясая ими, ответил: - Я его ненавижу всеми фибрами души! Такие люди, как он, замучили моего предка в подвалах Лубянки.

   Илару показалось, что Зарянский, несмотря на мягкость и добродушие, может быть жестоким, как все слабохарактерные люди. Возможно, здесь кроется секрет русского бунта - кровавого и бессмысленного. Однако сам Зарянский вряд ли будет бунтовать, скорее уж подстрекать.

   Илар все чаще думал, не является ли этот русский тем самым скрытым агентом Сопротивления? Уж кому и быть революционерами, так это русским. У них это в крови. Илар поймал себя на мысли, что неосознанно пытается вычислить "Музыканта". А ведь это опасно. Праздное любопытство в таких делах до добра не доводит. А может, любопытство его не праздное? Может, он уже дозрел до.

   Иногда, когда на Аркадия Петровича нападал приступ русской хандры, он вздыхал и говорил: "Я как былинка в поле!" Или читал стихи на странно жестком и одновременно певучем языке, даже Ясон догадался, что - на русском:

   Далеко до лугов, где ребенком я плакал,

   упустив аполлона, и дальше еще -

   до еловой аллеи с полосками мрака,

   меж которыми полдень сквозил горячо.

   Но воздушным мостом мое слово изогнуто

   через мир, и чредой спицевидных теней

   без конца по нему прохожу я инкогнито

   в полыхающий сумрак отчизны моей.*

   [*стихи В. Набокова]

   - А теперь переведите, - требовал Гемборек.

   - Да-да, пожалуйста, - поддерживал Ясон.

   - Не буду, - упрямился А. П. - Это все равно, что вместо чистой водки подать самогон.

   - Ну, тогда выпьем чистый медицинский спирт, - предлагал Гемборек.

   - Русский язык - великий, - сказал Илар, не зная, с какого боку подступиться к Зарянскому. Выпив очередную рюмку, старший техник-пилот почувствовал, что совсем окосел.

   - Да уж, с интерязом, этим искусственным, кастрированным чудовищем, на котором мы с вами вынуждены общаться, не сравнить, - заявил Зарянский, оставаясь трезвым как стеклышко, хотя выпивал больше всех. - Наш могучий русак, он абсолютно великолепен!

   Илар решил воспользоваться этой идиллической для Аркадия Петровича минутой, чтобы спросить о главном:

   - Скажите, что означает для вас понятие "свободы"?

   - Это смотря кем вы себя чувствуете, - лукаво отвечал Аркадий Петрович. - Если - собакой, то вам нужен хозяин. Если кошкой, то вам нужна независимость. А если вы птица!..

   Зарянский, казалось, сейчас вознесется.

   - А если человек - свинья? - засмеялся Гемборек.

   - Тогда ему нужна грязь, - спустившись из-под облаков, ответил Зарянский.

   - Говорят, что кваки живут в болотах, - вставил Ясон. - В Откровении Иоанна Богослова упоминается о "казни египетской" в виде нашествия лягушек или жаб...

   - Выдумки, - отрезал доктор. - Отцы церкви намекали на жизнь в тине и кваканье лягушек как на символы дьявола или еретического лжеучения. Что касается кваков, то они живут в подводном городе - Акваке... А вообще, господа, у меня есть гипотеза, что кваки - далекие, выродившиеся потомки рыбообразных божеств Дандрама. В "Мабиногионе" - сборнике прозаических валлийских преданий - рассказывается о форморианах. Форморианы - это такие рыбообразные божества, мрачные морские гиганты, легендарные великаны, населявшие древнюю Ирландию. Люди и боги воевали против великанов, боги победили и загнали великанов в тартарары, на дно океана. А теперь вот они вылезли. Чтобы отомстить человечеству... Ясно ведь, что ни из какого космоса кваки не прилетали. Они были здесь изначально...

   - Любопытная теорийка, - уютно пощипывая бородку, сказал Аркадий Петрович.

   - А если я чувствую себя Человеком? - с пьяной занудливостью пристал Илар к А. П.. - нужна мне свобода или нет? В широком смысле... - он повел рукой, в которой держал стакан с тоником. Напиток плеснул через край.

   Зарянский отшатнулся, чтоб его не облили, и без привычной улыбки ответил и даже с раздражением, словно пытался отмахнуться от назойливой мухи.

   - Если вы спрашиваете, значит, нет. А вообще, на провокационные вопросы не отвечаю.

   Илар удивленно посмотрел ему в глаза. Глаза были светлые, как море под свежим ветром, взгляд твердый, однако настороженный.

   "Он, скорее, поэт, чем музыкант, - подумал Илар. - хотя ведет себя весьма осторожно... А я слишком прямолинеен.

   - Мой друг, - сказал Гемборек, обнимая Илара пьяной рукой, - не стоит обращаться к Аркадию Петровичу с наивными вопросами. Ответы на них давно известны: Свобода - это тоска по хозяину. Что ты еще хочешь знать? Ты молодой, тебя должна интересовать любовь. Пж-ж-жалуйста: любовь - это чувство, которое человек испытывает к самому себе. Хочешь, открою тебе еще тьму истин: жизнь - это стремление к смерти. Смерть - это выход на старт в очередной пульсации. Дежа вю. Истина в том, что ничто не истинно. Ву компрене? А теперь забудем всю эту муть, и будет говорить о более важном.