Э Хайне - Ожерелье голубки

• Название: Ожерелье голубки
• Автор: Э Хайне
• Издательство: ООО "Издательство АСТ"
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006

---

В жизни многих людей имеется роковое ущелье, которое разделяет душу и тело. Это разобщение и есть изгнание из рая. Рай открыт тому, кто сумеет вновь объединить тело и душу. Ключ к этому вожделение. Оргазм – магический центр в жизни всего живого. Всякое создание стремится к райскому первобытному состоянию. Каким бедным оно было бы без цветов, без разноцветного оперенья птиц! Оленьи рога, львиная грива, пение соловья, полет мотылька, – все они служат только одному – вожделению.

Сладострастие! Какое жалкое описание для самой творческой, божественной силы возрождающейся природы! Чем более всеобъемлющим является нечто, тем меньше требуется выразить это словами.

Смысл, что дает себя назвать,

Не может истинным считаться.

То имя, что дает себя назвать,

Не может истинным считаться.

Орландо спросил:

- Вы верите, что любовь…

- Нет, не любовь, – перебил его Хасим. – Любовь – это изобретение разложившейся знати. Я говорю об исполненной сил истинной причине творения, о сладострастии. В ней сосредоточены все духовные силы. И Соломон, который воспевает духовность плотской любви в высочайшей песни старого завета, называет ее частью божественной. Он знал, о чем говорил, ибо в его гареме жило более семисот женщин. Мухаммед держался того же мнения. Он говорил: «Лучший из моих приходов – тот, где больше женщин».

- Вы тоже так думаете? – спросил Орландо.

- Я чувствую так же, как Руми, которого я считают самым великим из наших поэтов. Ему принадлежат слова: «Где бы ты ни был, везде стремись быть любовником, истинно-страстным любовником. День без соития как ночь без лунного света».

* * *

Сайда стояла на коленях в сорной траве за больничным домом. Она, казалось, что-то искала там.

-Ты можешь мне помочь, – обратилась она к Орландо. – Мне нужны красные муравьи.

- Муравьи? На что они?

- Нет ничего лучше при подагре и ревматизме. Хирурги Багдада, проводящие операции на глаза, используют их при окончании тончайших операционных швов. Они сажают больших лесных муравьев на край раны, а когда они впиваются в плоть зубами, отрезают им тела. Ни одна игла не работает так ювелирно и стерильно, как челюсти этих муравьев.

- Муравьи в качестве врачей?

- Да, удивительные твари. Их общегосударственное мастерство превосходят только пчелы.

- Но не человек?

- Нам далеко до них.

-Ты преувеличиваешь, – сказал Орландо. – Человек многосторонне одарен. Пчела специализируется на чем-то одном, она – только камень в стене.

- Ты думаешь, что ты представляешь собой нечто большее? – засмеялась Сайда. – К тому же все это далеко не так. За свою жизнь пчела выполняет все возможные работы в улье. Сперва, как юная пчела, она заботится о личинках из яиц королевы. Она кормит их своей слюной. Потом слюнные железы иссякают и начинают действовать железы, производящие воск. Няня превращается в строителя. Когда поток воска истощается, она берет на себя охрану летка. А в конце своей жизни старая опытная пчела становится собирательницей, которая приносит домой мед. Как вот эта пожилая дама.

Она поднесла палец к цветку чертополоха и показала на пчелу, тяжело нагруженную пыльцой.

- Если ты думаешь, что достижение этих столь разнообразных заданий определено только биологически, что это – только следствие функции желез, то ты ошибаешься. Если забрать из улья всех старших пчел, то все запасы будут съедены нянями, еще не умеющими летать. Дойдет до голода и каннибализма. Однако, прежде чем улей погибнет, зароятся некоторые юные пчелы. Они соберут мед, хотя едва умеют летать. И не физическая нужда, а высший общественный дух определяет их поведение. Нечто похожее происходит и в тех случаях, когда забирают из роя пчел всех нянь и строителей. Просыпаются давно угасшие способности к новым действиям, согласно девизу: «Ты есть, потому что мы есть». Потому что существуем мы, существуешь ты.

- Круговая порука ордена ассасинов, – сказал Орландо.

- Нет, – ответила Сайда – Лишь со становлением высшего сознания становится очевидна смерть. Пчелы не знают ни страха, ни боли.

- Откуда ты все это знаешь? – спросил Орландо. Сайда достала из складок платья нож.

- Смотри! – И отрезала заднюю часть тела пчелы. Маленькое насекомое продолжало сосать, как ни в чем не бывало. – Ведет ли себя так создание, которое испытывает боль?

В саду Сайды возвышалась голубятня. Пестро раскрашенная, на высоких бамбуковых подпорках она стояла как игрушка. Здесь размещались почтовые голуби крепости, заботу о которых взяла на себя Сайда Птицы были ручными и клевали зерна из руки своей госпожи. За утренним кормлением Сайду окружило столько голубей, что Орландо смеясь утверждал:

-Ты выглядишь как цветущее дерево магнолии, попавшее в бурю. Зачем так много почтовых голубей?

- Это еще не все, – ответила Сайда, – Часть из них постоянно находится в пути. Никто не покидает Аламут без пары голубей. Птицы покрывают за день такое расстояние, для которого всаднику потребуется много недель.

Орландо наблюдал, как голубь-самец с раздутой грудью наседал на молодую голубицу. Он топтал ее и при этом так сильно клюнул ее затылок, что кровь брызнула из шеи голубицы.

- Кто избрал голубя символом мира, ничего не понимает в голубях, – молвил Орландо.

- Любовь может быть жестокой, – согласилась Сайда. Она подняла кровоточащую птицу, провела пальцем по белоснежным перьям.

В долинах Даилам

Находят по весне

Мертвых голубей,

Белых как снег.

Они убивают

Друг друга из любви.

На горле у них

Рубиновая цепь –

То капли жаркой крови.

Tauq al – hamama,

Ожерелье голубки.

Всякий раз, когда у Орландо выдавалась возможность, он приходил к Сайде. Когда он заглянул к ней в тот ранний вечер, она разрезала крота.

- Посмотри-ка, – сказала она. – Внизу у реки обитает вид мух, которые используют земляных кротов как свои инкубаторы. Они вползают в раскрытые ноздри предвестниками беды и откладывают яйца. Вылупившиеся личинки выедают своему хозяину живую плоть носовой полости. Некоторое время кроты переживают опустошающее пожирание личинок, а оно все расширяется, проникая все глубже в мозг. И испытав адскую боль и неосознанный страх, они погибают в мучениях. Этот крот не прожил бы и двух дней. Передние доли мозга и глаза уже съедены. Личинкам это пошло на пользу, и они готовы вылупиться. Им не нужен больше крот. Их жертва испустит дух в свой час.

С отвращением рассматривал Орландо червей, которые копошились в разрезанном черепе.

- Что за дьявольская смерть!

- И все из чистой любви, материнской любви.

- Крот очень страдает?

-.Да, он выдержит все муки ада Эти животные выносливы, но и чрезвычайно чувствительны. Ты наблюдал когда-нибудь любовное беснование лягушек? О, это полное бешенство! Они разрывают при спаривании не только самок, но и других самцов – и даже рыб, если те из чистого любопытства подплывают к ним настолько близко, что коснутся их плавниками. Во время спаривания даже боязливые железянки теряют свою робость. Случается, поймаешь спаривающуюся парочку, и одна из них ускакивает. Ты радуешься, что поймал хотя бы одну. Но присмотревшись внимательнее, ты обнаруживаешь, что у тебя еще три зажаты в руке. Они устраивают истинные оргии. Их любовный зов гораздо чувственнее, чем пение птиц, а их любовные игры намного страстнее, чем у людей.

- Не знаю, – сказал Орландо.

- Чего ты не знаешь?

-Я не знаю ничего о любви лягушек и ничего не знаю о любви людей. Как следует любить женщину?

- Один вопрос, на который можно дать сто разных ответов, – засмеялась Сайда. – Пророк учил: «Любите друг друга каждую четвертую ночь так искренне, как будто вы молитесь».– И не без иронии добавила: – Единственный смысл сексуальности заключается в том, чтобы благочестивый в наслаждении оргазмом получил представление о вечной радости рая.

- А что ты считаешь самым важным в любви между мужчиной и женщиной?

- Страстное желание.

- Не удовлетворение?

- Нет. С удовлетворением заканчивается желание. Ничто не портит аппетит так сильно, как основательное обжорство. Страстная любовь – неудовлетворенная любовь. Существует только потерянный или недоступный рай.

Сад Эдем как постоянное состояние никогда не кончающегося оргазма был бы адом. Любая эротичность возникает при добровольном отказе, отклонении и сокрытии. Как сказал наш поэт: «Если бы только они закрыли их лица – какой огонь страсти могло бы это вызвать в их телах!»