Стефан Корджи - Демон пучины

• Название: Демон пучины
• Автор: Стефан Корджи
• Издательство: Тролль
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-87365-037-3

Конан — король Аквилонии вступает в неравный поединок с демоном, что отравил воду в Хороте и околдовал королеву Зенобию…

---

Это был он сам. Забыв осторожность, киммериец вскочил на ноги, чуть не перевернув лодку, но крик застрял у него в горле. Подскочил и разбуженный испуганный Зубник. Протирая глаза, он заорал дурным голосом и схватился за борт. Вопль слуги не разрушил наваждения. По-прежнему двое в лодке целовались, гребцы, подняв весла, бесстрастно смотрели вперед. Конан, — настоящий Конан, в бешенстве сжав кулаки, — видел, как его двойник, легко отстранив Зенобию, с улыбкой протянул руку к воде, чуть шевельнул ладонью, — и огромная волна понеслась от борта на берег. Женщина звонко рассмеялась, щелкнула пальцами, гребцы согласно опустили весла, и через мгновение, набрав скорость, мираж исчез в тумане.

— Кром! — заревел киммериец вслед этой злой насмешке. — Он еще смеет издеваться надо мной! Низкий трус! Тюфяк, набитый гнилыми водорослями! Покажись, повелитель мокриц, я утоплю тебя в твоем собственном болоте! Так глумиться надо мной, королем Аквилонии! Зря ты затеял со мной эти подлые игры! Ты, верно, не знаешь, кого дразнишь! Ну, теперь не жди быстрой смерти, это было бы слишком милосердным, ты будешь до конца жизни по три раза в день мыть ноги мне и моей жене своей собственной кровью, или что там у тебя течет в жилах! Я еще найду для тебя достойную медленную смерть!

Конан размахивал кулаками и ревел на всю реку. Случись это лет двадцать назад, гнев киммерийца могла бы унять только разбитая в щепки лодка. Нынешний король Аквилонии уже не был молодым горячим варваром, чуть что — громящим врагов, пробивающим стены и идущим напролом. Останься он таким же простым, как в юности, любой из ловких и изворотливых врагов, — а их к пятидесяти годам накопилось немало, — с легкостью бы его одолел. Нет, судьба одарила синеглазого гиганта звериным чутьем и отменной реакцией, а уж жизнь добавила к этому изворотливый практичный ум и богатый опыт. Несколько глубоких вдохов, и, все еще сжимая кулаки, Конан сел в лодке, бешеными глазами глянул на слугу:

— Видел? Он издевается надо мной! — И тут же по оторопелому взгляду парня понял, что тот ничего не видел. — Мираж! Там в лодке был я и Зенобия! — В этот момент отразившаяся от берега волна, поднятая рукой призрака, сильно качнула их лодку, оторвав руки Зубника от борта. Лекарь, в который уже раз за время путешествия, свалился на дно и замер там, уставившись круглыми глазами в небо.

— Чувствуешь? Волна-то настоящая! — Конан наклонился над ним и понял, что до смерти напуганный, тот быстро-быстро молится Митре. Значит, Зубник действительно ничего не видел. Что это могло значить? Киммериец еще раз, спокойно, припомнил все пригрезившееся ему в тумане. Кром! Что значит — пригрезившееся? Он мог подробно, до мельчайших подробностей, описать и лодку, и людей, которые в ней сидели. Он никогда не целовался перед зеркалом, но был совершенно уверен, что это был именно его жест, его властная рука, обнимающая, — проклятое наваждение! — плечи Зенобии. Сердце рвалось на куски, но усилием холодного разума он заставил успокоиться вновь поднимающуюся волну гнева. Это помогло и даже принесло странную догадку. Что, если это видение не было простой издевкой? Ехидный демон сделал уже вполне достаточно для того, чтобы как следует разозлить Конана. Непривычно и неприятно было чувствовать себя во власти нечеловеческой темной силы и пытаться разгадать мотивы его поступков. Своими грязными и жестокими действиями Од'О все время к чему-то подталкивал киммерийца. К чему? Несомненно, злодей тщеславен, все, что он натворил на земле, должно было продемонстрировать его силу. Да уж, насмотрелись. Конана вновь замутило от воспоминаний. Но он не привык бороться с невидимым, ускользающим соперником, заманивающим его непонятно куда, оставляя за собой следы бессмысленных злодеяний! Что же хотел сказать Демон океана, показав богато украшенную лодку, Зенобию с драгоценностями в руках? Король мог поклясться, что никогда не видел этой картины в прошлом. Не было у его жены такого странного платья и удивительного горящего ожерелья, никогда не ходили они по реке в лодке с темнокожими гребцами… И, самое главное — здесь киммериец на мгновение остановился в своих рассуждениях и сильно сжал виски ладонями. Сейчас, сейчас, он, кажется, понял: больше всего его поразил жест двойника, — вода, послушная мановению руки!

— Да он торгуется со мной! — удивленно воскликнул Конан.

Ему послышался тихий смешок. Быстро взглянув на Зубника, он убедился, что парень не способен хихикать, он лежал, закрыв глаза и скрестив руки на груди. На всякий случай киммериец огляделся: на реке, естественно, никого не было. Туман понемногу рассеялся, широкая водная гладь расстилалась вокруг.

— Ну, уж с ума-то меня свести не удастся, — пробормотал Конан про себя. — Раз я тебе так нужен, попробуем поиграть по твоим правилам. Гардевир сказал, что ты злопамятен, что ж, посмотрим, у кого память злее.

Он замолчал, медленно поднялся и, повернувшись назад, туда, где осталась накрытая трауром Тарантия, неожиданно широко и уверенно улыбнулся.

Глава 11

Ночь сменяла день, ленивые речные волны монотонно покачивали лодку, словно уставшая мать беспокойное дитя. Ненадолго приставая к берегу, чтобы немного размять затекшие ноги, Конан с Зубником не прерывали свой путь длинными стоянками и ночлегами. Спали по очереди, киммериец, в основном, днем, так как убедить слугу, что ночное плавание по реке совершенно безопасно, было невозможно. Они почти не разговаривали: деревенский парень, подавленный столь дальней дорогой и огромным расстоянием до дома, которое с каждым часом все увеличивалось, и король, полный мрачной решимости, словно копивший силы для борьбы с сильным врагом.

Хорот, после впадения в него двух крупных рек — Красной и Алиманы, разлился так широко, что держаться середины уже не имело смысла, к тому же неуютно было болтаться в легкой лодке, почти не видя берегов. Конан решил держаться правой стороны, и теперь Зубник целый день, до мельтешения в глазах, мог любоваться поросшими лесом холмами, переходящими, казалось, совсем рядом, в Рабирийские горы.

К середине пятого дня далеко впереди засинело, еле заметный левый берег и вовсе отодвинулся в дымку. Проснувшийся Конан, наскоро плеснув в лицо прохладной водой, встал и приготовился всей грудью вдохнуть свежий морской воздух.

Ни один человек, попробовавший хоть раз в жизни соленого вкуса морской романтики, не забудет этого, живи он хоть самой распрекрасной и благополучной жизнью на суше. Конан, которого один вид синего горизонта всегда приводил в прекрасное и боевое расположение духа, расправил плечи.

Услужливый ветер с готовностью пахнул с моря прямо в лицо. Но что это? Вместо свежего живительного глотка, пахнущего солью, душная волна застоявшейся вони заставила киммерийца скривиться.

Зубник сидел на носу и во все глаза смотрел на открывавшуюся перед ним величественную панораму.

— Это море? — неуверенно спросил он, тоже морщась от тяжелого запаха.

— Море. — В голосе Конана не было уверенности. Он даже засомневался, не морочит ли их снова Демон океана. Однако, раздумывать было некогда, широкими взмахами весла киммериец начал поворачивать лодку к берегу.

Залитые ослепительным солнцем белые стены Мессантии равнодушно приняли еще двоих беспокойных путешественников, которых, — кто спросит? — гонит из дому жажда славы, алчность или просто тоска по приключениям.

Тут же на небольшой речной пристани они продали лодку ловкому малому. Быстро осмотрев дно и борта и отсчитав деньги, он засунул руки в просторные грязные карманы и, ухмыльнувшись всем дочерна загорелым лицом, спросил:

— Дальше морем пойдете?

Этот простой вопрос сразу поставил Конана в тупик, хотя времени на раздумье у него в дороге было достаточно. Действительно, куда двигаться теперь? Найти неплохой корабль в Мессантии никогда не составляло проблем, но что он скажет капитану? Каким курсом пойдет судно? Не отвечая на вопрос, киммериец взглядом указал Зубнику на вещи, сам закинул на плечо свернутые плащи и зашагал в город. Слуга семенил сзади, постоянно что-то роняя и восторженно озираясь. Мессантия была вторым в его жизни крупным городом. Совершенно не похожая на Тарантию, шумная, полная запахов, криков, песен, она сразу же одурманила парня, и, словно горячая южная красотка с обнаженными плечами и дерзким ртом, повела, потянула за собой, нашептывая сказки о небывалом блаженстве.

Конан намеренно выбирал гостиницу поближе к порту. Он чувствовал себя своим в этой толчее и разноголосом шуме, воспоминания затопили его, потеснив нынешние заботы, но заменив их тоской по молодым годам. Перед глазами живо стал помощник капитана Зельтран и галеон «Вастрель» — быстроходный красавец, которым командовал Конан в Кордаве. Неужели то самое море, которое всегда было киммерийцу другом, сейчас станет врагом?