Кимберли Пирс - Парни не плачут.

• Название: Парни не плачут.
• Автор: Кимберли Пирс
• Издательство: Перевод и адаптация: Ярослав Соколов
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001

Приехав в небольшой городок в Небраске, Брэндон Тина сразу приковывает к себе общее внимание. Он пьет как извозчик, ругается, оттягивается по полной программе с местной шпаной и наслаждается ощущением безграничной свободы. Но, одновременно с этим, он оказывается чутким и внимательным к другим людям.Конечно, ни одна девушка не пропустит такого интересного парня, и в него по уши влюбляется местная красавица – мечта всех подростков.

Но однажды Брэндон рассказывает ей свою страшную тайну. Тайну, из-за которой, он может быть предан, унижен, изнасилован и даже убит.

«Парни не плачут» ("Boys Don't Cry") – драма 1999 года, снятая режиссёром Кимберли Пирс (Kimberly Peirce).

---

– Ты знаешь какие-нибудь песни про коров? – сонный голос прервал его мысли. Держась за дверную ручку, он лукаво склонил голову на плечо.

– Конечно знаю. – да, малыш… Луну и туристов в придачу. Ура!..

– Врёшь!

– Нет, папа научил.

… «Девять часов утра! Ребятки, продирайте глаза и давайте вместе приниматься за работу! Вы не похожи на ленивцев, которые висят по деревьям? Это правильно! Закусите и вдохновитесь бодростью! В нашей сегодняшней программе прозвучат…» Кэндис отвлеклась от прибауток, которые сыпались из маленького чёрного приёмника. Рог изобилия! Ди-джей был в ударе… Лопаточкой перевернув блин, она опрокинула его в шипящее масло и выпрямилась. Пузырёк детского «Калпола» нарушал гармонию на чистом кухонном столе; молодая хозяйка, смахнув крошки с клеёнки, убрала его в аптечку. Сзади послышались шаги. Кэндис обернулась, поправляя рукавицу-прихватку.

– Брэндон!..

Герой-любовник был слегка бледен, с растрёпанными волосами… она еле сдержала желание снова посмотреть на него этой ночью, такой он был славный и тёплый, когда спал!.. в мятой белой футболке, которая невинно свисала над джинсами… рубашка и приветливый взгляд.

– Привет. У вас всегда так здорово по утрам? – он имел в виду редкие лучи солнца сквозь пелену облаков, и почти полное отсутствие ветра, что действительно было редкостью.

– А, я не обращаю внимания. – Кэндис отвернулась к плите. Брэндон сел на пододвинутую к столу табуретку и внимательно, чуть нахмурившись, осмотрел два прибора.

– Потому, что ты здесь живёшь. Правильно?.. Как там Коди?

– Неплохо… кашляет чуть больше, чем надо бы, – она заговорила с ним, как с матерью, которой можно было рассказать все секреты, и внезапно спохватилась – на что они ему… Тарелка, исходящая паром, была торжественно водружена на клеёнку, прямо перед носом гостя. – Я приготовила тебе завтрак…

Блинчики с мёдом и кленовым сиропом!.. Пятипалый лист на гербе Канады и этикетке. Домашние запахи, и желание ему угодить. Он смутился, почёсывая затылок.

– Ух ты… – молоко из высокой бутылки хлынуло в кружку. Интересно, кто его здесь доставляет? – Спасибо большое.

Кэндис села напротив него, подперев щёку кулачком. Господи, и что я за кретин? Выбрать себе угол, где приютят всегда, осесть там, жениться на домохозяйке. Да как бы не выросла клуша!.. опять я о том же. Какая разница? Любит, заботится, и никаких межзвёздных королев, зовущих в путешествие. Вечно меня к райским птицам прибивает. Надеюсь, у всех пацанов в этом городе такое же потрясное утро – я не жадный.

… Маленькая девчушка лет пяти начала слезать со стула, уцепившись за продавленное сиденье. Её проводил равнодушный взгляд и автоматическое.

– Не шуми. – Линда, мать Ланы, взяла заколку и соорудила на голове слабое подобие «хвоста». Несколько прядей остались на свободе, обрамляя худое, измождённое лицо. Пребывая в достаточно благостном настроении, женщина была занята одной мыслью – как выкроить хотя бы сорок долларов из той мизерной суммы, что посылал её бывший муж в качестве алиментов, на покупку зимнего пальто.

– Да ладно, она не шумит. Она хорошо ведёт себя. – сказал Джон, опираясь локтями на стол и следя за белокурой девчушкой, чьи короткие ножки уже задорно топали по полу. – Эй, надо слушать старших!

– Энни и Иджи ещё спя-а-ат… – тянула она на манер песенки, не обращая внимания ни на грозный окрик, ни на убогую обстановку, ни на потрёпанность собственной кофточки. – Они маленькие. А тётя Лана – она большая, и почему тоже спит?

– Тётя Лана – умница, но жуткая лентяйка. – Линда перемешала пепел в старой чашке концом окурка. Джон осмотрелся в поисках чистой тарелки. – Ну, мистер, как дела на работе?

– Я пару дней не работаю. – кратко произнёс он, отворачиваясь. Похмелье накатывало этапами, и вожак уже предвкушал вечер в окружении батареи пива и идиотской передачи, которую крутят по понедельникам на NBC… Его собеседница не обиделась; она давно привыкла к пренебрежению и шуточкам в свой адрес. Но простые людские радости и бывшая «первая красавица города» упускать не собиралась; услышав модную мелодию, Линда радостно захлопала в ладоши и вскочила с той поспешностью движений, которая наблюдается у нервных и много пьющих людей.

– О! Моя любимая… обожаю эту песню.

Добежав до радио на стене, она покрутила ручку; хрипы доноситься перестали, ощутимо прибавилась громкость. Джон закрыл уши руками, и, прищурившись, смотрел на плывущую к нему с глуповатой улыбкой миссис Гуттиэрез. М-да… доживи он до такого возраста, будет питаться собачьими консервами и рыбой торговать…
«Кто эта леди? Кому она принадлежит?..»
Том зевнул, поглядывая в окно. Общие собрания в доме у Тисдейлов ему наскучили. Кружась по комнате и мурлыча под нос слова, Линда подняла его соседа.

– Попался! Ну потанцуй со мной, давай же, тебе не жалко? – она вцепилась в широкие плечи и выкинула финт почище Риты Хэйуорт.

Стуча дверьми, портящими планировку дома и отделяющими гостиную от двух спален и кухни, в комнату ворвалась Лана. Дышала она тяжело, как полк кавалеристов, и щадить никого не собиралась.

– На кой дьявол вы так врубили?! Дайте поспать-то!..

Мать невозмутимо воззрилась на девушку, которая, видимо, так и легла вчера – в майке и потёртых джинсах. Красные пятна на её щеках Линду не обеспокоили; она отвернулась и закурила.

– Господи, кретинизм! Не дом, а отдел гестапо!.. – Лана бросилась к приёмнику и, не попадая на нужную кнопку спросонок, начала искать регулятор громкости. Том кашлянул, протестуя.

– Пусть о культуре думает тот, кто по утрам пьёт кефир…

– Идиоты!!!

– Остынь, – посоветовала мать. Она прогнала девушку от радио. Лана поморщилась. Когда я буду независимой? Вы, все, застывшие скульптурами – скажите мне, когда? Ты! В детстве отдавала меня в лагерь, наказывая, чтобы я не баловалась с тамошними мальчиками, да ещё специально перезванивала вожатой… и всё потому, что делала вид порядочной матери… мечтая выставить меня в кино, лишь бы не путалась под ногами! Вытащите меня отсюда, кто-нибудь! Я хочу, чтобы мой вопль был услышан… Она оставила бесплодные попытки и выбежала из гостиной, успев стянуть пачку из блока сигарет… сопровождаемая долгим взглядом Джона.

«И забудь, что я парень… и забудь, что я есть. Мы с тобою расстались. Мне важна моя честь…» Приятные тихие аккорды неслись из соседней комнаты. Брэндон чихнул, потирая переносицу и мельком оглядывая себя в зеркале. Махровое банное полотенце величиной с две Франции благополучно скрывало всё, что надо было скрыть… Хорошо промытые, во все стороны торчащие волосы и чистая до скрипа кожа – ещё не весь залог успеха. Что бы сказали его бывшие и нынешние подружки, узнав, что он занимается собой столь тщательно и в неурочный час?.. Гомик, и только? Ничего подобного… он знал многих гомосексуалов: те много красились, а у него – аллергия на макияж. Поиграв мускулами, он довольно хмыкнул. Были и более срочные дела… Избавившись от мыслей о прыщике на бедре, Брэндон открыл саквояж и достал тампон. Применение его было мучительно… Залезая в трусы, он подумал о том, что неплохо бы приобрести упаковку на случай, если подобная неприятность случится в дороге… Ещё раз красть тампоны из магазина? О, избавьте… Курс школьной армейской подготовки был хорош в одном: всех желторотых птенцов учили быстро одеваться и никому не доверять своих вещей. В данном случае это было просто законом… Чёрт его дёрнул прослыть аккуратным мальчиком! Комок широкого бинта, свёрточек из носков, книжка… крупный дилдо… Кем сегодня быть – господином Сексуальность или мистером "Не Бей Меня в Живот"? Кстати, живота-то и не было; даже втягивать нечего… Брэндон запихнул боксёрские шорты на дно мешка и взял в руки бандаж. Процедура заматывания грудей была привычной, чуть ли не ежедневной; не дай Бог… получится так, как в Линкольне: обалдевшая от ласки и выпитого девчонка спрашивала, что он прячет под майкой… что там за маленькие выпуклости. Ну, сексом он сегодня заниматься вряд ли будет… а если и решит, всегда придётся выкроить время на перегруппировку. Сержант, похвалите малька! Он стал разумен, следит за ходом боя!.. Девушки не улыбаются так, как он – им эта улыбка претит. Как всё похоже на нелепый маскарад… но пока от врачей нельзя было добиться результатов. Судейские вышибали «молодого человека» из кабинетов, говоря, что для смены пола нужны достаточные… э-э, доказательства… Чуть было не подумал – улики. А тут эта глупость. Женская гомосексуальность – вот в чём загвоздка. Неужели против всего мира придётся протестовать, спрятав грудь и надев галстук поверх свитера? Пристраивая носки в гульфик, он снова опасался за достоверность, и долго мучился… Сожалея о ширине бёдер, Брэндон через голову натянул майку. Чёрт… проблема с одеждой всегда будет стоять остро – ни приталенных пиджаков, ни бриджей в обтяжку. Он и это «обмундирование» покупал на чужие деньги… своими средствами там было не разобраться. Расчёска тоненько звякнула, когда он прошёлся пальцем по зубьям. Он был симпатичным шатеном… Единственным во всей округе, кто мог похвастать знанием женской психологии, и такими проблемами с укомплектовкой по утрам. Приглаживая виски, Брэндон на секунду застыл перед зеркалом, в углу которого притаилась трещина. Ведь так – всю жизнь, ни больше, ни меньше… Горечь прозвучала в его словах отчётливо, хотя ухмылка была широкой и торжествующей.

– Я придурок… я самый большой придурок в этом городе.