Илья Тё - Евангелие от Ники

• Название: Евангелие от Ники
• Автор: Илья Тё
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Альтернативная история
• ISBN: 978-5-9942-0694-2

Только империя, единое планетарное правительство, спасёт человечество от бесконечных распрей в эпоху высоких технологий, ведущих к гибели цивилизации.

Об этом знает Каин — странное существо в обличье робота, оживившее последнего, чудом сохранившегося жителя Земли. Каин видел много миров, где жители упустили возможность создать планетарную империю до вступления в технологическую эру — и потому погибли в пожарах термоядерных войн.

Каин умеет открывать двери в прошлое. И с его помощью последний землянин Ники получает второй шанс для своей планеты. Он сможет попытаться ещё раз сделать то, что не смогли его предки — объединить планету и сохранить цивилизацию.

Мощной рукой императора… Всея Земли.

---

Выводы мои не стыковались друг с другом. Откуда у Каина могло появится столько письменной информации о событиях миллионолетней давности? Я видел то, что Каин приносил в лагерь, возвращаясь с раскопок — но ни книг, ни документов там не было и быть не могло, ведь мемуары и газеты должны были истлетьпросто истлели за прошедшую бездну времени. И все же, виртуальная энциклопедия полнилась именно письменными источниками, включая фотографии и электронные копии пожелтевших от старости бумажных листов. Объяснить я это не мог, а потому решил не забивать голову, а сконцентрироваться на конкретных задачах.

В сугубо практическом смысле более всего раздражало отсутствие указания на конкретных участников заговора. По косвенным фактам можно было строить догадки, записывая в ряды предателей высокопоставленных лиц, однако уверенностьи, что так оно и есть, отсутствовала не было ни в ком. Ну что ж, думал я, змеиный клубок придется размаотывать самостоятельно. Царь Николай, однако, размотать его не сумел. Сумею ли я — вопрос.

Разобравшись со своей «базой данных», я погрузился в анализ прочитанной информации. Снова и снова я перечитывал «Введение в корректировку», биографии участников, длинные перечни и перемешанные даты событий. И вдруг, злобно выругавшись, стукнул кулаком по столу. В море данных я просмотрел очевидное — то о чем знал уже в первый день пребывания в Точке Фокуса: «Введение в корректировку» и «энциклопедия» описывали ровно семь дней фактических событий!

Выходило, что историю гигантской страны, историю самого человечества, перекроили всего за одну неделю. С четверга двадцать третьего февраля — точно по следующий четверг, второго марта, когда последовало отречение. Первый четверг — спокойное течение времени. Спокойствие на фронтах, спокойствие в стране. Неумолимо приближается победа над врагом, на ближайшие месяцы назначено наступление. Мирная столица, верноподданные солдаты.

И в следующий четверг — катастрофа. Гибель Империи, падение государственной власти, трехсотлетней самой царской династии, цвета офицерства и интеллигенции, разрушение армии, предстоящее поражение в Мировой войне и тень шестилетней войны Гражданской.

Всего за семь дней?!

Ну что же, предсказанная Каином «критическая ситуация» и поставленная передо мной задача «выживания» читались вполне прозрачно. С волнением, я взглянул на отрывной календарь, затем на часы, висящие на стене. Гулко тикая, стрелки ускользали за полночь.

До падения Российской Империи оставалось чуть менее шести суток.

Их следовало прожить!

Псалом 3

«Ни к одной стране судьба не была столь жестока как к России.

На пороге победы, она рухнула на землю, заживо пожираемая червями».

(Уинстон Черчилль)

24 февраля 1917 года.

Первый час ночи. Железнодорожная линия Новгород-Могилев.

В то же мгновение, я словно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, острый и ненавидящий, словно как раскаленная игла палача, вонзенная в напряженные мышцы. Я рРезко, как будто ожидая выстрела в спину, я обернулся — так резко, что разрезанный телом и рукавами рубахи воздух всколыхнул бумаги, лежащие на столе…

Вагон-салон оставался тих и безмятежен. По-прежнему, в нем пребывали только я и министр Двора, развалившийся на диване. Похоже, меня начинали мучить фобии, подсознательный ужас каких-нибудь салических королей — вечное ожидание заговора или измены, яда или кинжала.

Пока мои напряженные глаза шарили по салону, граф Фредерикс очнулся. Веки министра раскрылись, и взгляд растерянно остановился на мне, чуть вялый, как после долгого сна.

— Живы, Владимир Борисович? — спросил я его чуть хрипло, не отрывая глаз от колеблющихся в окне штор.

— Так точно-с, — ответил мне граф, — но, где мы?

Я усмехнулся.

— А что вы помните из последнего?

Министр Двора стушевался.

— Помню смутно, — рассеяно проговорил он, — кажется, заседание Госсовета, Аудиенция Их Высочеств, приемы… Потом я отправился за Вашим Величеством, чтобы звать к ужину, да! Потом как провал… Не знаю.

«Значит, — подумал я, вспоминая события моего первого вечера во дворце, — Фредерикс являлся Каином примерно одиннадцать часов. А впрочем, кто может ручаться, что сейчас передо мной не Каин?»

— Мы следуем в Могилев, — пояснил я просто, решив не мучить старика, если все же передо мной сидел он, а не хронокорректор. — Вы заснули, и я не велел вас будить. Вы крепко спите, милостивый государь!

Затем я встал, и, не пытаясь подражать царю Николаю, прошествовал к бару. Выбор напитков в вагоне-салоне оказался огромен, однако марки стояли сплошь незнакомые. Открыв наугад какой-то коньяк или брэнди, я начислил себе в стакан на четыре пальца и смачно, сквозь зубы вылакал, будто извозчик стакан самогона после изнурительной смены.

Фредерикс таращился на меня с почти вылезшими наружу глазами. Последний из русских царей, как известно, крепких напитков не потреблял. Судя по вытянутому выражению лицо моего визави, передо мной был все же граф Фредерикс, а не Каин. Ну и аминь.

— Не желаетеБудете? — запоздало поинтересовался я.

Граф судорожно помотал головой.

Тогда я схватил бутылку, стакан и плюхнулся рядом с ним на диван.

— Раз так, сходите в купе, — велел я министру, — мне нужен адъютант, узнайте, проснулся он или нет?

Шокированный выходками монарха, мой спутник послушно прошел к началу вагона и вывалился наружу. Я снова налил себе дрожащей рукой. Коньяк в бокале тускло блестел и переливался. Принятый натощак, в состоянии сильного нервного напряжения, крепкий ароматный напиток подействовал очень быстро. Сознание чуть поплыло, и запутанное положение Николая Второго теперь сознавалось мной контрастней и четче — ясно, как расписанное на листе. Картина происходящего очистилась от лишних деталей и шелухи.

В чем суть сложившейся ситуации, спросил себя я?

Когда-то и где-то, мне удалось читать, что политические события являются отражением экономики. Мнение прогрессивного революционера о происходящем, вероятно, звучало бы так: нищие классы угнетенной страны страдали под пятой издыхающего монархического режима. Светлые силы революционных преобразований смели их с лица земли. Годится как версия? Да. Однако «энциклопедия» Каина говорила совсем о другом.

Могучие силы, определившие развитие русской экономики почти на сто лет вперед, — включая время промышленного рывка, называемого в энциклопедии непонятным словом «советский», — обозначились в России очень давно.

Еще в первой, составленной специально для царя Николая Второго росписи государственных доходов и расходов на далекий 1895 год, некий министр финансов Витте приводил наглядные факты. Отталкиваясь от них, было не трудноне представляло труда проследить ту фантастическую, но при этом совершенно реальную динамику, с которой «отсталая угнетенная страна» под управлением «издыхающего» самодержавия рвала все представления о возможностях экономического подъема, «отсталая угнетенная страна», под управлением «издыхающего» самодержавия. У русского царя не былоотсутствовала необходимостьи завышать экономические показатели на бумаге — он не отчитывался ни перед кем на съездах и в комитетах, а потому, показатели роста были на самом деле реальными. И они поражали!

Согласно данным энциклопедии, за время правления ничтожного, глупого и никчемного царя Николая выплавка чугуна в России возросла на 160 %.

Выплавка стали — на 217 %.

Добыча угля — на 129 %.

Нефти — на 1475 %.

И так далее, и так далее.

Я мог бы возразить, что указанные отрасли не были являлись для России традиционными, и до Николая Второго их просто не существовало, однако данные классического российского экспорта — показатели сбора хлебов — за тот же период времени росли в полтора раза в год! Потрясающим примером фантастического прорыва служили и железные дороги. Их протяженность за время правления Николая увеличилась на 60 % и превысила абсолютные показатели любой европейской державы. Общий же средний прирост промышленности и торговли во всех отраслях российской индустрии составлял более 12 % в год. Двенадцать процентов — каждый год!

Я не готов был ответить за Европу и Соединенные Штаты, хотя (в «энциклопедии» эти страны упоминались), однако мог поклясться, что ни один из правителей России, за всю ее историю, включая упомянутую «советскую» индустриализацию, взятую в реальных, а не бумажных показателях, не мог похвастаться чем-то подобным даже близко, даже в самых дерзких своих мечтах.

Но это было не все. Ежегодный прирост населения Российской Империи за время правления Николая Второго превышал 5 % в год. Не в какой-то в отдельно взятый год, а в каждый год, рассчитанный из общих показателей за период. На период Фокальной Точки, указанная цифра превышала показатель любой другой страны мира, включая колониальные Индию и Китай!