Игорь Рассоха - Прародина Русов

• Название: Прародина Русов
• Автор: Игорь Рассоха
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35702-4

В книге всесторонне обоснована концепция Восточной Европы как прародины всех индоевропейских народов и европейской цивилизации. Здесь началась всемирная история, здесь приручили коня и изобрели колесо. Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!

---

Поразительно, что исчерпывающее объяснение семантической связи между понятиями "гора", "туча" И "дуб" изложено в самом тексте Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова. С точки зрения наших предков было вполне логично в случае засухи обращаться с молитвами о дожде именно с высоких холмов (куда часто били молнии, особенно в дубы). И этого объяснения достаточно, о чем и свидетельствует старолатышский ритуал вызывания дождя. При этом самим холмам совершенно не обязательно «достигать облаков». Главное, что с этих холмов вызывают дождь. Эта жизненно важная магическая связь гор (лесистых холмов) с тучами и дождем как раз и послужила причиной подобной семантической связи.

Все это еще более очевидно, если почитать другие тексты В. В. Иванова и В. Н. Топорова, на которых сослались Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов, говоря о «древнем боге горы Перкуне»: «Перун, в славянской мифологии бог грозы (грома). (…) Характерной чертой мифов и ритуалов, связанных с Перуном, является их соотнесение с дубами и дубовыми рощами и с возвышенностями, на которых ставили в древности идолы Перуна. (…) Связь Перуна с горами и дубовыми рощами восходит к индоевропейскому периоду. Главным оружием Перуна были камни и стрелы, а также топоры, являвшиеся, как и стрелы, предметами языческого культа» [52]. «Дупло дерева и камень — атрибуты Перкунаса. (…) По некоторым представлениям, молнии испускаются небесными жерновами (ср. общий индоевропейский корень *mel для балтийских слов со значением "молния", "молот", "молотьба")» [53, с. 304].

Сравним эти последние замечания о связи Перуна с камнями и о небесных каменных жерновах с тезисом Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова: «Существенной особенностью древних индоевропейских представлений о "горе" и "скале" является огромная высота "гор", возвышающихся до небес. С этим должно быть связано возникновение общеиндоевропейского образа "каменного неба". В индоевропейском само слово "камень" означает также и "небо", мыслимое как "каменный свод": ср. авестийское asman- "камень", "небо"» [1, с. 667]. Как видим, гораздо более очевидная и распространенная среди специалистов концепция «небесных каменных жерновов» здесь не была учтена. Этимологическая связь между понятиями «небо» и «камень» у индоевропейцев вообще никак не связана с высокогорным пейзажем.

Итак, в индоевропейской лексике реально не сохранилось ни одного в прямом смысле «высокогорного» слова.

Однако самое интересное — то, что, по крайней мере, три из пяти «горных» индоевропейских слов сохранили свое значение еще из ностратической эпохи. Ностратическое происхождение, т. е. общее для народов индоевропейской, уральской, алтайской, дравидской, картвельской и даже афразийской (семито-хамитской) языковых семей, имеют такие слова, как 1) *bherĝh- / bhreĝh- "высокий" (*b[h]erĝ[h]-) — от ностратического berg/i/ "высокий"; 2) слово в значении "горы", "возвышенности", образованное от корня *k[h]el-, вероятно, связано с и.-е. *hel- "c той стороны", что вместе с семито-хамитским cl- в значении "переваливать через гору, подниматься, вершина" и алтайским ālá "переваливать через гору" восходит к ностратическому Qal'Λ "переваливать (через гору)". 3) Основу *Hek'or- / *Hke'or- / *Hk'or-, Β. М. Иллич-Свитыч реконструировал как слова *ker- "скала, камень" и *ķer- "рог; голова, вершина". Оба этих восходят к ностратическим, соответственно KarΛ "скала, крутая возвышенность" и KErΛ "рог" [131, с. 177, 274, 340, 350]. Так что три из пяти «горных» слов отражают горный ландшафт еще на ностратической прародине, т. е. 12–13 тыс. лет назад [136, с. 14].

Но зададим себе вопрос: а что, рассмотренные пять «горных» слов в индоевропейской лексике — это действительно было бы очень много? Ведь здесь уже упоминалось, что слово «жара» есть и в языке эскимосов. А как обстоят дела с горной лексикой в современных языках? Возьмем для примера один из словарей [54]:

гор/'а mägi (ka ülek.); сн'ежная ~ 'а lumemägi, урож'енец гор mägilane, верш'ина ~ 'ы mäetipp, у подн'ожия ~'ы mäe jalamil, взбир'аться н'а гору mäkke ronima, идт'и в г'ору ülesmäge minema (ка ülek.), идт'и п'од гору allamäge minema ülek. alla käima, кат'аться С ~'ы mäest alla laskma

холм küngas, kink; мог'ильный ~ (haua)kääbas, лес'истый ~ metsane mäekink

скал'a kalju; подв'одная ~ veealune kalju, allveekalju, ~ вр'овень с вод'ой salakalju, курч'авые ск'алы geol. silekaljustik

верш'ина ~ гор'ы tipp, hari, latv; tipp — вершина, макушка, оконечность, верх, верхушка, пик; hari — щетка, вершина, разгар, сметка, гребень, хребет, пик; latv — верхушка, вершина

плат'о platoo, lava, lavamaa

наг'орье mägismaa

г'орный хребет (1) mäeahelik, (2) mäeselg, mäehari, водораздельный ~ hüdr. Veelahkmeseljandik

перев'ал 3. (mäe)kuru, mäestikulävi; г'орный ~ mäekuru;

ущ'елье kuristik; lõhang, lõhandik

рек/'а jõgi; м'елкая ~'a madal jõgi, г'орная ~'a mägijõgi, mäestikujõgi, равн'инная ~'a tasandikujõgi,

ледн'ик (jää)liustik, gletšer; г'орный ~ mägiliustik, mäeliustik, материк'овый ~ mandrijää, вис'ячий — rippliustik, дол'инный — oruliustik, к'аровый ~ orvandiliustik

вал'ун (ränd)rahn; munakas, raudkivi, pöllukivi;

'осыпь rusukalle, nölvarusu

лав'ина laviin (ka ülek), lumeveere; сн'ежная — lumelaviin, — veere,

дол'ина org; г'орная ~ mäestikuorg, речн'ая — jöeorg

п'астбище karjamaa; г'орное ~ mägikarjamaa, з'имнее ~ talikarjamaa, отг'онное ~ kaugkarjamaa, долгоср'очное ~ püsikarjamaa

Как видим, в этом языке есть разветвленная горная лексика: три разных слова для обозначения понятия «вершина горы» (tipp, hari, latv), три разных слова для обозначения понятия «ущелье» (kuristik, lõhang, lõhandik), три разных слова для обозначения понятия «горный хребет» (mäeahelik, mäeselg, mäehari), два разных слова для обозначения понятия «горная река» (mägijõgi, mäestikujõgi) и два разных слова для обозначения понятия «горный ледник» (mägiliustik, mäeliustik).

Речь идет о языке эстонцев. А ведь всем известно, что это люди настолько же горячие, насколько исключительно высокогорные: «Только 1/10 территории Эстонии лежит выше 100 м над уровнем моря. (…) Противоположна северной, равнинной Эстонии живописная южная, всхолмленная часть республики. Небольшие возвышенности эстонцы называют здесь горами» [43, с. 20–21]. Причем на протяжении последних двух тысяч лет предки эстонцев ни к каким горам (включая Уральские) ближе чем на тысячу километров не приближались. Как видим, в эстонском языке куда больше «горных» терминов, чем в древнем индоевропейском.

Таким образом, т. н. «аргумент горного ландшафта» есть ничем не подтвержденная спекуляция.

4.3. Горные ландшафты Восточной и Центральной Украины

Но для тех исследователей, кому по-прежнему чудится воинственный клич горных индоевропейцев (в перьях из крабов и мангустов), специально сообщим, что на территории среднестоговской культуры некие горы и во всяком случае горные ландшафты все же имелись.

Речь идет, в частности, о Донецком кряже. «Донецкий кряж представляет собой интересный природный феномен — лесостепной остров среди степных просторов. Благодаря возвышенному рельефу здесь выпадает больше осадков, чем на прилегающих равнинах, встречаются дубравы и боры» [43, с. 235]. Т. е., по сути дела, имеется присущая горным ландшафтам высотная поясность. Вот, кстати, еще одно объяснение, почему древние индоевропейцы связывали осадки с горами и дубовыми рощами.

При этом в ландшафте здесь действительно имеются горные элементы: «Донецкий кряж — возвышенность на юге Восточно-Европейской равнины на границе Украины и России. Простирается с северо-запада на юго-восток. Длина около 370 км, ширина от 50 км на востоке до 120 км на западе. Крутыми уступами (до 150–200 м) обрывается к долине Северского Донца. Сложен в основном толщами каменноугольных песчаников, известняков и сланцев. (…) Высшая точка 367 м (гора Могила-Мечетная). Для рельефа характерно сочетание волнистых междуречий и глубоко врезанных (до 100–150 м) речных долин. Местами поверхность междуречий усложняют останцовые купола, «могилы» (Саур-Могила), кряжи (Нагольный кряж). Интенсивно проявляется овражная эрозия, встречаются карстовые формы рельефа. (…) Местами сохранились участки лесов (дуб, ясень, клен)» [55].

То же можно сказать и о примыкающей к Донецкому кряжу Приазовской возвышенности: «Приазовская возвышенность характеризуется повсеместным обнажением кристаллических пород — гнейсов, магматитов, гранитов. Некоторые скальные останцы имеют вид куполообразных холмов (Токмак-Могила, Бельмак-Могила, Корсак-Могила), возвышающихся до 324 м над уровнем моря, другие образуют небольшие гряды (Каменные Могилы) [рис. 7]. (…) На западной гряде выделяется вершина, возвышающаяся над межгрядовой лощиной на 100 м. Поверхность обеих гряд сильно выветрена, их склоны испещрены глубокими трещинами, встречаются гроты и ниши» [56, с. 105–106].