Сергей Мосияш - Фельдмаршал Борис Шереметев

• Название: Фельдмаршал Борис Шереметев
• Автор: Сергей Мосияш
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012771-5, 5-271-04042-9

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).

Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.

---

— Делайте, как велю. И обязательно выстрой крепость у Киева.

— Но нет крепостных инженеров, государь.

— Найди. Почему все я вам должен искать, у вас чин военный повыше моего, Борис Петрович. Не делайте из меня няньку.

— А как с заложниками, государь? Азов отдали, а их не отпускает султан.

— С заложниками пока сдвига нет. Османы ставят условием размежевание границ. Вам и придется этим заниматься вместе с ними.

— А король? Когда они исполнят наши условия и выпроводят его?

— С королем, как мне кажется, им труднее, чем с нами. Он категорически отказывается уезжать. Расположен гостить у них не менее семи лет.

— Но ведь это заноза не только для них, но и для нас.

— Знаю, Борис Петрович, знаю. О том постоянно напоминаю Толстому, чтоб он донимал их сим требованием. Если б не Карлус, не было бы и прутской конфузии. Он бесперечь дует султану в уши, что-де, победив Швецию, мы возьмемся за Порту. Не с его ли голоса визиря, заключившего с нами мир на Пруте, уже казнили? А это значит, в любой момент могут нарушить тот договор. Так что беречься надо, беречься, Борис Петрович. Береженого Бог бережет.

И отъехал фельдмаршал из Петербурга со всем своим домом на Украину. Набралось более двух десятков карет и повозок, где везли и приданое Анны Петровны, и ее служанок, и, конечно, пропитание в дорогу, и даже овес для лошадей. Сопровождала фельдмаршала и полурота драгун как личная охрана главнокомандующего.

С давних пор, а именно со случая с пьяными матросами, Борис Петрович никогда не выезжал в дорогу без охраны даже в мирное время. Ну а на театре военных действий за ним нередко следовал целый полк драгун.

Ехали неспешно, дабы не томить лошадей, и Шереметев решил, пользуясь случаем, объехать почти все свои владения и деревни, которых к этому времени имел уже немало.

Хотелось их и жене молодой показать, и самому хозяйским глазом окинуть. Объехав свои подмосковные вотчины, отправился в Воротынь, оттуда в Иваньковскую волость, потом в Карачаров — эвон какого крюка дал. Но встречали везде графа с графиней, как и положено, с честью и хлебом-солью.

В некоторых он лишь обедал, а в других задерживался. И первым делом, как правило, отправлялся смотреть конюшни, удивляя приказчиков и старост памятливостью на коней.

— А где кобыла Стрелка со звездочкой во лбу?

— На выпасе, ваше сиятельство.

— Велите пригнать, хочу увидеть.

Пригоняли с поля кобылу, граф любовно похлопывал ее, допытывался:

— Покрыта?

— Покрыта, ваше сиятельство.

— Кем?

— Арапкой.

— Когда ждете?

— Да к Семенову дню должна бы ожеребиться.

— Арапкой обязательно покройте и Лысуху, он добрых кровей.

Еще в Мещериновке хотел и жену приблизить к своей страсти, пригласил посмотреть коней, но графине это не поглянулось. Отпустил во дворец, проворчав под нос: «Что бабы в этом смыслят».

Днем придирчиво осмотрев хозяйство и нагоняв иных за нерадение, вечером с приказчиком или управляющим садился Борис Петрович за книги, дотошно проверяя доходы и расходы по вотчине. Тут ему были незаменимыми помощниками домовой казначей Мустафа и канцелярист Иван Молчанов.

Утомившись к полуночи, граф мог идти почивать, а канцелярист с казначеем трудились до свету и уж утром представляли Борису Петровичу полный отчет по ревизии.

Когда прибыли в Борисовку, что была на Ворскле, и уж в Украине, Шереметев после коней заинтересовался овцами и велел отобрать с полсотни добрых баранов и овец и отправить под Рязань, в свою вотчину Можарей, дабы и там развести такую славную овцу.

По прибытии в Киев, едва успев разместиться в своем доме, фельдмаршал призвал к себе полковника Рожнова.

— Вот что, Григорий, готовь свой полк к маршу под Смоленск.

— Слушаюсь, ваше сиятельство. Но мне б ремонт конному составу учинить надо.

— Сколько коней потребно?

— Сотни две, не менее.

— Хорошо, напишем тебе приказ, так и укажем все. Получишь деньги. Во время марша изымешь у обывателей двести коней. Списанных оставляй им, чтоб не столь обидно было.

И хотя царь велел отправить туда еще и дивизию, фельдмаршал, памятуя его слова «у вас чин повыше моего», решил: «Коли так, то достанет и одного полка».

Рожнов повел полк осенью, а уж зимой посыпались жалобы от обывателей, что проходившие драгуны почти задарма изымали коней у крестьян, оставляя им старых, одряхлевших и непригодных к работе.

Шереметев послал адъютанта Савелова проверить обоснованность этих жалоб. Тот, вернувшись, доложил:

— Рожнов вместо двухсот лошадей, которых ему было разрешено изъять, отобрал более семисот.

Фельдмаршал назначил следствие, и по результатам его приказал судить полковника Рожнова. Суд приговорил Рожнова к лишению звания полковника и чина и к штрафу в 500 рублей.

Шереметев утвердил приговор, не подозревая, что это «дело» скоро доставит ему немало хлопот и огорчений.

И до Рожнова ли ему было в это время, когда все внимание было приковано к Стамбулу и Бендерам, когда он все еще не мог найти мастеров каменного дела, чтобы начать построение крепости.

Однажды, проезжая мимо подворья митрополита киевского Иосифа Кроковского, с которым давно уже был близко знаком, Шереметев обратил внимание на аккуратно сложенные столбики ограды из красного кирпича. Ясно, что выкладывали эти столбики руки умелые, и не так давно.

Остановив свои сани у ворот подворья, фельдмаршал отправился в дом.

— О, Борис Петрович! — воскликнул митрополит. — Давненько не заглядывал к нам.

— Дела, дела, святый отче. Как молвят малороссы: николи у гору глянуть.

Приняв благословение от высшего иерарха, Борис Петрович снял шубу, шапку и, потирая замерзшие руки, проследовал за Иосифом в его кабинет.

Начинать разговор сразу с ограды счел неприличным (экая мелочь), клубок этот начал разматывать сам хозяин:

— Ну, как там наши аманаты-мученики?

— Ой, не говори, святый отче, то в темнице сидят, то на воле, то в темнице, то на воле. О сыне уж вся душа изболелась.

— Когда ж их воротят-то? Азов вроде уж отдали, Таганрог, слышал, срыли. Какого рожна османам еще надо?

— Теперь надо межу проводить. Я готов к этому хоть сегодня, они не спешат. Никак, вишь, с королем уладиться не могут.

— Все там обретается Карлус?

— Там, там, в Бендерах. Шафиров пишет, уж никакого кредиту у него нет.

— Да, гостенек, нечего сказать, — покачал Иосиф головой. — И все держат.

— Думаю, теперь уж скоро выпроводят.

— Что уж он так цепляется за эти Бендеры?

— Ну как? Все ясно. Османов на нас натравить надо. Один раз удалось, може, еще удастся. А потом, с какими глазами ему теперь в Швецию-то явиться? Стыдоба. Пошел по шерсть, воротится стриженым.

— Да, пожалуй, вы правы, граф, королевскому величеству сей позор весьма, весьма не к лицу. Чем же он кончит?

— Да уж не добром, видно.

— Как здоровье графинюшки?

— Спасибо, святый отче, слава Богу.

— Когда ждешь прибавления, Борис Петрович?

Шереметев несколько смутился (в его ли годы «прибавлениями» заниматься), но отвечал все же:

— Да, по всему, в феврале должно бы.

— Ну и славно, ну и дай Бог, — перекрестился митрополит.

Осенил себя и фельдмаршал трижды.

— Я ведь что хотел спросить вас, святый отче.

— Спрашивай, сын мой, спрашивай.

— Мне край нужны каменные мастера, а тут вижу у вас преизрядные столбы в ограде. Есть, значит, в Киеве такие умельцы?

— Есть, Борис Петрович, есть.

— Как бы мне их заполучить?

— А зимой-то кака кладка, граф?

— Так ведь не зря молвится: готовь сани летом, телегу зимой. Как потеплеет, надо начинать, чтобы за лето управиться.

— А что строить-то?

— Крепость, отец святой. Крепость каля Киева по велению государя.

— Неужто опять рать грядет? Тихо вроде.

— Тихо-то тихо, да хан-то под боком. А ну набежит.

— Это верно. От крымчан уж лет триста покоя не знаем. Тут государь прав.

— Так найдутся мастера, святый отче?

— Найдутся, Борис Петрович, будет тебе Фомкина артель к теплу. Эти ребята все исправят как надо, была бы плата.

— Ну, плата само собой.

Домой воротился граф в хорошем настроении. Еще бы, одну заботу с плеч долой, каменные мастера будут. Дело за теплом.

За обедом затяжелевшая и подурневшая жена сказала:

— Борис Петрович, велите меня в Рославль отвезти.

— Зачем?

— Там тетка моя живет, хочу у нее рожать.

— Гм… — задумался Шереметев.

Он уж привык, следуя примеру светлейшего, возить за собой повсюду жену. И когда она однажды было запротестовала: «Я, мол, не солдат по гарнизонам разъезжать», именно на пример Дарьи Михайловны ей и указал муж:

— Аннушка, милая, ты жена военного, за ним и следовать обязана. Куда иголка, туда и нитка. Будь же умницей.