Джон Гоуди - Американский детектив - 4

• Название: Американский детектив - 4
• Автор: Джон Гоуди
• Издательство: Рипол Классик
• Жанр: Детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-7905-2459-1

В сборник вошли три детективно-приключенческих произведения, написанные на актуальную для нынешнего времени тему террора.

Роман Дж.Гоуди "Пелхэм, час двадцать три" рассказывает о том, как банда террористов захватывает поезд нью-йоркского метро, но удавшаяся было затея терпит крах благодаря действиям рядовых стражей порядка.

В повести Э.Шугара "Джейсон, ты мертв!" неизлечимо больной писатель ради обещанных ему пары лишних лет жизни становится наемным убийцей и отправляется отстреливать наркобаронов в южноамериканских джунглях.

Роман P.M.Штерна "Башня" воссоздает картину пожара в огромном небоскребе. Роман о тщетности гордыни и торжестве величия духа вдохновлен постройкой зданий Всемирного торгового центра и стал основой знаменитого голливудского блокбастера "Ад в Поднебесье" со Стивом Маккуином в главной роли. 

---

Это понял и с этим смирился Бен Колдуэлл. Для этого ему не нужны были сложные расчеты. Хватило небольшой прикидки.

Сто три человека тянули жребий.

Один рейс спасательного пояса туда и обратно продолжается чуть меньше минуты.

Значит, нужно сто три минуты, чтобы эвакуировать всех из банкетного зала.

Если учесть, что температура в ядре здания смогла деформировать стальные направляющие лифтов, то останется ли банкетный зал безопасным убежищем еще час и сорок три минуты?

Нет.

У губернатора не было и подобных технических познаний, но он тоже все понял и смирился.

— Нужно бы увеличить скорость, — сказал он Бет. — Но ничего не получится. — Он вспомнил предупреждение Ната Вильсона.

В офисе становилось все жарче. Губернатор вспомнил аналогию с гнездом на верхушке дерева, о котором говорил пожарный Ховард: рано или поздно огонь подберется к нему, и на этом для птенцов все кончится. Мы — как те же птенцы, — пришло ему в голову, только не умеем летать. Его так и тянуло грохнуть кулаком об стол. Но сдержал себя.

В дверях появился мэр Рамсей.

— Паола уже отбыла, — сказал он. — Я видел, что с ней все благополучно. Обернулась и помахала мне. — Он помолчал, вспоминая. — Слава Богу!

— Я рад, — сказал губернатор. — Я очень рад за вас, Боб.

Бет улыбнулась.

— И я тоже.

Губернатор спросил:

— Какой номер вы вытянули, Боб?

— Восемьдесят три. — Голос мэра звучал глухо и невыразительно.

Губернатор улыбнулся.

— А у меня восемьдесят семь.

— Это несправедливо, — вдруг сказала Бет. — Там, в зале, полно людей, которые мизинца вашего не стоят. Не стоят даже мизинца каждого из вас! А какой номер у сенатора Петерса? Ручаюсь, что тоже большой!

— Потише, — сказал губернатор. — Только спокойствие! — Он встал, снял пиджак и распустил галстук. Потом снова сел и начал закатывать рукава. Улыбнулся Бет. — В зале, вероятно, прохладнее, — сказал он, — но я предпочитаю это помещение, по крайней мере пока. — Потом добавил: — Или вы что-нибудь имеете против?

Бет заколебалась, потом покачала головой. Прикусила нижнюю губу. Когда отпустила, на ней остались следы зубов.

— Не сердитесь, Бент!

— Пока они ведут себя неплохо, Бент, — заметил Рамсей. — Я наблюдал за Кэрри Уайкоффом, и — по крайней мере сейчас — он угомонился. И думаю, других горлопанов здесь нет.

«Давка у спасательных шлюпок в последние минуты, — подумал губернатор, — или неизбежная пробка у выхода в горящем зале». Ни того, ни другого пережить ему не доводилось, но он хорошо представлял, что при внезапной панике могут происходить жуткие вещи. И потому задумчиво сказал:

— Но, возможно, неплохо было бы поставить барьеры, как вы думаете? Расставить несколько тяжелых столов вокруг того места, где происходит посадка, чтобы туда мог пройти только один человек?

Мэр ответил ему кислой ухмылкой.

— И этот проход нужно охранять от тех, кто захочет взять его штурмом? — Он кивнул. — Я об этом позабочусь.

— Возможно, — продолжал губернатор, — я вижу все слишком мрачно. — Он помолчал. — Но опасаюсь, что нет. — Откинувшись в кресле, дождался, пока мэр уйдет, потом спросил Бет: — Каково ходить по проволоке между цинизмом и трезвым взглядом на вещи? — Он покачал головой.

— Вы ожидаете, что возникнут проблемы, Бент?

— Пытаюсь их предвидеть.

— Как?

— А вот как.— Губернатор взял трубку. Ему тут же ответил Нат. — Все идет как по маслу, — сказал губернатор. — Вы и Береговая охрана можете принять мою благодарность.

Бет улыбнулась. Это у него вошло в привычку, выражать благодарность, но, видимо, это было справедливо, потому что с самого начала именно он, Бент Армитейдж, немедленно принял командование и отвечал за всех. Так что в его словах не было надменности, они звучали совершенно по-дружески. Более чем по-дружески. Бет улыбнулась еще нежнее.

— Пока здесь все в порядке, — продолжал губернатор, — но, когда обстановка накалится и люди начнут понимать, что не хватит времени, чтобы всех…— Конец фразы повис в воздухе, но было ясно, что он имел в виду.

— Да, мистер губернатор, — ответил Нат. — Я тоже об этом думал.

— Отлично. — Губернатор ждал.

Нат неторопливо продолжал:

— В наших руках есть одно средство, точнее, в руках сержанта на крыше, и, возможно, он сделает то, что я скажу.

Губернатор спросил:

— Что же это?

— Мы можем предъявить ультиматум, — продолжал Нат. — При первой же заминке можем заявить, что если операция не будет идти по плану, то мы все остановим, потому что успеха можно добиться, только продолжая все тихо и спокойно, строго по очереди. Это, возможно, кажется простым, но каждая ошибка может все испортить.

Губернатор снова кивнул.

— И вы сумеете придерживаться своего ультиматума?

— Если будет нужно, — ответил Нат, — то сможем.

Губернатор кивнул в третий раз.

— Возможно, это понадобится, — сказал он и добавил: — Тогда пока все. — Он помолчал. — Бог вам воздаст за вашу помощь. — Он снова откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Бент… — начала Бет, но замялась. — Ах, Бент, почему все это происходит?

— Я тоже хотел бы это знать.

— Это глупо, — продолжала Бет, — я знаю, но ничего не могу поделать. Все время задаю себе один и тот же вопрос: «Почему именно я? Почему любой из нас, тех, кто здесь, но почему именно я? Что я сделала, что я здесь, что познакомилась с вами и что… что происходит все это?»

Губернатор спокойно улыбался.

— Этот же вопрос я задавал себе не раз. Верите, я так и не нашел ответа.

Тут вошел сенатор.

— Я вам только хочу кое-что сообщить, Бент. Мэр предложил выгородить столами пространство для посадки в пояс. Это, несомненно, ваша идея. И там более-менее спокойно. — Он улыбнулся.— Пока.— Он улыбнулся еще шире.— Боб сказал, что вас интересует, какой мне достался номер. — Он сделал долгую паузу. — Ну, я присмотрю за вами обоими, пока вы не уберетесь. У меня — сто первый.

Бет закрыла глаза.

— Я тут размышлял о том о сем, — сказал сенатор, — и знаете, вспомнил почему-то все строчки одной песенки:

Монашку Целесту приметил драгун,
Гуляка, драчун, волокита, болтун,
Такой оказался знаток бабьих струн…
Прощайте, молитвы, прости, Бог-Отец,
Заброшен подальше крахмальный чепец —
Целеста с драгуном идет под венец!

Так что я даю вам возможность подумать! — Он вышел.

Бет покачала головой и сумела даже улыбнуться.

— Это нечто невозможное, — сказала она. — Он просто невероятен. Такие люди не прячутся в подобные минуты. Такие — нет!

— Я бы сказал, что человек вообще не имеет представления, как он поведет себя в какой-то ситуации, пока в ней не окажется, — ответил губернатор, — и с этим ничего не поделаешь!

* * *

Кэрри Уайкофф держал в руке стакан содовой. Отпивал понемногу, наблюдая при этом, как тяжелыми столами ограждают посадочную площадку.

Было совершенно ясно, к чему это. Все то же: узурпированная власть строит крепость, чтобы отгородиться от народа. Чтобы он не проник внутрь. И Кэрри Уайкоффа раздирала ярость, и в то же время он ощущал беспомощность, что еще ухудшало дело.

На его листке стоял номер шестьдесят пять, а это означало, что до него отправятся в безопасное место пятнадцать мужчин. Он готов был держать пари, что среди них будут Бент Армитейдж, Боб Рамсей и Джейк Петерс. Разумеется, не первыми, им для этого хватит ума. Но наверняка они незаметно подсуетились, чтобы быть поближе к началу и вовремя смыться.

Кэрри мучило и то, что вначале отправляли женщин. Он так же решительно, как и все, боролся за женское равноправие, даже решительнее других, но в действительности в это не верил. Женщины от природы слабее, как правило, менее интеллигентны, во всех отношениях менее полезные члены общества — кроме той единственной функции, о которой они никогда не дают забыть и которая доступна только им. Но, по мнению Кэрри, и так рождается слишком много детей.

С объективной точки зрения он, Кэрри Уайкофф, гораздо ценнее для общества, чем любая из женщин, собравшихся в зале. Ему следовало вне всякой очереди получить право на рейс через пропасть на крышу Торгового центра, право на спасение.

Но если бы он спасся первым, даже если бы это ему позволили, он потерял бы лицо в глазах этого дурацкого мира, который думает только желудком, тем более в глазах проклятых избирателей, обеспечивающих ему весьма приятную жизнь в Вашингтоне. Такие вот дела. Так что черт с ними, с женщинами.

Но мужчины — это совсем другое дело, и он не собирается стоять сложа руки и смотреть, как пятнадцать — пятнадцать! — недоумков спасаются раньше него.