Вольдемар Балязин - Семнадцатый самозванец

• Название: Семнадцатый самозванец
• Автор: Вольдемар Балязин
• Жанр: История

---

Вопрос об избрании нового короля решал очередной сейм, собравшийся в Варшаве.

Хотя вначале и этот сейм проходил бурно и несогласно, головане казацкие наезды, показавшиеся в окрестностях Варшавы, сделали панов-электоров более сговорчивыми: во наущению канцлера Оссолинского карл добровольно отказался от притязаний на корону, и Ян-Казимир 20 ноября 1648 года был избран королем Речи Посполитой.

Новый король немедленно послал Хмельницкому письмо с просьбой отвести армию на землю Украины и там ждать начала мирных переговоров. Богдан выполнил желание Яна-Казимира и повернул войска на восток.

В начале января 1649 года Хмельницкий въехал в Киев под звон колоколов, грохот пушек и радостные клики народа. У стен Софийского собора его встретил митрополит Сильвестр и остановившийся в Киеве по пути в Москву иерусалимский патриарх Паисий - высокий седовласый старец с глазами библейского пророка. Именем всех православных христиан Востока он благословил гетмана и, сравнив его с защитником истинной веры византийским императором Константином Великим, призвал к беспощадной войне с католиками. Паисий и Сильвестр, встав слева и справа от гетмана, вошли в собор, сверкающий огнем сотен свечей и золотом окладов, и преклонили колена перед алтарем.

* * *

Королевские комиссары, приехавшие в Киев во главе с Адамом Киселем, уехали ни с чем - Хмельницкий не согласился на условия, предлагаемые ему сеймом, а комиссары не могши принять условий полновластного победителя.

Война продолжалась. Ян Казимир собрал почти со всей территории Польши посполитое рушение - шляхетское ополчение и пошел на выручку осажденному гарнизону города Збараж. Туда же двинулся Хмельницкий со всеми своими силами. Как и прежде, во дороге приставали к нему отряды казаков, крестьян и холопов. Однако на этот раз присоединился к нему и отряд, возглавляемый шляхтичем Юрием Немиричем - паном-католиком, давно уже не верившим ни в бога, ни в чёрта. Немирич насмехался над папой, издевался над верой в непорочное зачатие, над Троицей и Святым духом, и потому был проклят ксендзами, объявлен еретиком и арианином и изгнан из страны.

Собрав отряд из таких же отверженных, он пошел навстречу Хмельницкому и с радостью был им принят, ибо гетман, вступивший в союз с татарами, не очень-то дотошно выспрашивал своих соратников, какому богу они поклоняются.

Ян Казимир в это время остановился в пяти милях от осажденного Збаража, надеясь помочь своим войскам, попавшим в беду. Однако он не только не спас Збараж, но попал в окружение сам со всем своим войском и был бы непременно пленён, если бы татары не изменили Хмельницкому.

Поляки сумели договориться с Ислам-Гиреем, возглавлявшим орду в битве под Збаражем, и, заплатив огромный выкуп, пообещали впредь ежегодно посылать хану дань в тридцать тысяч червонцев.

Хмельницкий вынужден был удовольствоваться договором, прекращавшим войну и удовлетворявшим главные требования казаков.

По всей дороге - от Зборова, где был подписан договор, до Киева Хмельницкого встречали тысячи людей. Они поднимали на руках детей, чтоб те на всю жизнь запомнили великого воина, выносили на вышитых рушниках хлеб-соль, хоругви и самые почитаемые иконы. Второй въезд Хмельницкого в Киев был не менее торжественен, чем первый.

Однако гетман недолго пробыл в стольном городе Древней Руси и уехал в свою резиденцию - Чигирин.

Окруженный роскошью самодержавного государя и дворцовой гвардией верным чигиринским полком, - он оставался простым в общении и пока ещё доступным простому народу. Но уже казацкие полковники и есаулы получали во владение имения бежавших панов-католиков, и на монетах, которые чеканили в Чигирине, на одной стороне изображался меч, а на другой - имя гетмана.

Всю зиму занимался Хмельницкий устройством нового государства разделял территорию страны между полками, вводил новые законы, подтверждал привилегии и права городов, местечек, монастырей, охраняя старые традиции цехов, братств и целых сословий. Однако крестьяне, как и прежде, должны были браться за плуги и платить, как и прежде, налоги и поборы. И хотя не были они столь велики, и, не секли их панские дозорцы и старосты, но и малыми те налоги назвать было нельзя, а на смену помещикам-католикам пришли новые хозяева - старшина, служившая в войске, судьи, писаря и ещё не слишком многочисленная, но уже наглая и своенравная гетманская челядь.

А так как по Зборовскому договору Украина оставалась в составе Речи Посполитой, то на её земле поселялись и королевские чиновники - правда, в отличие от прежних времён - только православного вероисповедания.

7 ноября 1649 года в соответствии со Зборовским договором в Киев приехал новый воевода, назначенный королем. Это был Адам Григорьевич Кисель.

Гетман встретил Киселя как старого друга, ибо теперь он нуждался в его помощи не меньше, чем в содействии собственник полковников и есаулов.

Киселю были отведены покои прежнего киевского воеводы, дана богатая казна и подчинен отряд казаков, которому следовало блюсти спокойствие и порядок в городе.

Чуть ли не до Рождества гетман угощал королевских комиссаров и сам гостил в отведенных им палацах. За чарой вина он выслуживал опытных в управлении панов-комиссаров, своих старых соратников, получивших за боевые заслуги хутора и имения, в которых никто не хотел работать, и донимал, что не может быть государства, где бы все были равны и только носили сабли, не прикасаясь к сохе и топору.

И когда пришли на Украину королевские универсалы о подчинении крестьян владельцам земли - как новым, так и прежним, возвращавшимся в свои дворы, - гетман подтвердил эти универсалы и потребовал их выполнения, грозя за бунт смертью.

Наступала весна, сходил с полей снег, но мало где ладили сохи и бороны, зато ещё сильнее прежнего побежали на Низ и на Дон холопы, которые лишь вчера считали себя казаками...

* * *

Киевский воевода Адам Григорьевич Кисель сидел в горнице, по стародавней привычке крутил усы, думал: "Как выполнить гетманский указ - не пускать на Низ гультяев? Земля велика, ночи темны, заставы малочисленны". Ничего не придумав, вздохнул тяжко и, несмотря на непоздний час, собрался спать. Уходя в опочивальню, подумал: "Утро вечера мудренее". Однако выйти из горницы не успел - робко стукнули в дверь. Адам Григорьевич по стуку догадался - джура-казачок. Подумал с неудовольствием: "Чего там еще? Ни минуты покоя нет". Сказал громко, сердито:

- Войди!

Джура робко взошел на порожек, чистыми дитячьими очами взглянул на воеводу. У Киселя почему-то отлегло от сердца, спросил - уже тихо, без гнева:

- Ну, что там, хлопчик?

- Пан воевода, до вас пан просится.

- Что за пан?

- Який-то князь.

267.

- Зови, - сказал Кисель, оправляя кафтан и думая: "Кто бы это мог быть?"

Вошел джура и, как его учили, отступил влево, пропуская гостя вперед. В дверях стоял нарядно одетый пан, в зеленом кунтуше, с саблей на боку. Сняв алую горлатную шапку, шагнул в горницу, поклонился хозяину.

- Ай, не признал, Адам Григорьевич?

Кисель, сощурив глаза, шагнул навстречу. Перед ним стоял князь Шуйский Иван Васильевич.

Глава девятнадцатая. Братья Пушкины.

Иерусалимский патриарх Паисий, благословивший в январе 1649 года гетмана Хмельницкого пред вратами Святой Софии Киевской, в феврале уже был в Москве. Он явился к благоверному царю Алексею Михайловичу и патриарху Московскому Иосифу за милостынею, кою первосвященники всех православных церквей - Константинопольской, Антиохийской, Иерусалимской - испокон получали от единоверного Русского царства.

Да и отколь было взять православным патриархам, когда со всех сторон утеснены они были неверными агарянами и папистами?

Вот и давали им посильную милостыню царь и патриарх Московии, 10 июня того же года Иерусалимский патриарх со многими дарами выехал из Москвы. Вместе с ним в Иерусалим ехал старец Арсений, ученый муж, направленный в Палестину для описания святых мест.

Через две недели достигли они Путивля, за коим начались владения гетмана Хмельницкого - православного государя, только что иступившего свою саблю о выи гордых схизматиков-ляхов.

Два месяца ехали Паисий и Арсений по единоверной Украине, ужасаясь следам страшной брани, бушевавшей на её земле всего год назад, а затем, переправившись через реку Прут, въехали в православную же Волошскую землю и 7 сентября остановились в городе Ясы в патриаршем Вернадском монастыре с заросшими тиной прудами, старым садом, вросшими в землю кельями братии.

Блаженнейший господин Паисий был стар, дорога длинна, обитель тиха и гостеприимна и потому путники решили пожить в Ясак подольше, отдыхая перед оставшимся - все ещё неблизким - путём.

Однако ж дни шли, пролетело шесть недель и патриарх, вздыхая, велел собираться в дорогу. И пока патриаршие челлдинцы неспешно готовили повозки и кладь, старец Арсений пошел на городской майдан прикупить кое-чего в дорогу. Пёстр и шумен был в тот день ясские майдан и много разных хитроглазых восточных людей - смуглых, черноволосых, носатых из Джульфы, из Шираза, из Тебриза толклось среди. рухляди и яств.