Александр Лонс - Компьютерный вальс

• Название: Компьютерный вальс
• Автор: Александр Лонс
• Жанр: Детективная фантастика

Могут ли серия сбоев в работе компьютеров выглядеть как тщательно спланированное злодеяние? А не менее старательно подготовленное преступление оказаться похожим на случайное стечение обстоятельств? Разумеется! Вот только людям, оказавшимся в гуще этих событий легче от этого не станет. Не стоит доверять технике - в нужный момент она всегда подводит. Также не стоит и доверять людям — им свойственно изменить своё отношение к вам. Не доверяйте и себе, а если уж всецело полагаться на свою память, не исключены сюрпризы. Память — плохой партнер и ненадёжный свидетель.

Конец октября. В одном из компьютерных клубов Москвы разговаривали двое молодых людей. Один из них, сидя за компьютером, разглядывал окружающие его в интернет-клубе компьютерные столы и заядлых игроков в компьютерные игры, жаловался своему давнему приятелю- однокласснику. Хоть оба парня и ровесники — им по восемнадцать, выглядели они абсолютно по-разному. Первый — уже начинающий лысеть и толстеть, с короткими, «под ёжик», светлой редеющий шевелюрой, успел уже порядочно наиграться. Второй — стройный брюнет, с густой, аккуратно подстриженными волосами, слегка смугловатым лицом немного восточного типа, казалось, усмехался над своим собеседником, хотя на словах хранил деловитую серьезность и даже проявлял участие. Его кругленькие карие глаза следили за бегающим взглядом водянистых глаз одноклассника...

---

— Вы не помните или не знакомы?

— Объясните мне, пожалуйста, что случилось. Иначе я могу неправильно понять ситуацию.

— Так вы ничего не знаете? Тогда я обязана вам сообщить, что двадцать первого октября сего года, в восемнадцать пятнадцать, на улице Введенского, напротив дома номер двадцать три, на разделительной полосе, Золиков Сергей Дмитриевич был сбит грузовиком «КАМАЗ» государственный номер… От полученных травм пострадавший скончался на месте… Множественные повреждения… Водитель, совершивший наезд, бросил автомобиль и с места пришествия скрылся. На месте происшествия обнаружено два разбитых мобильных телефона. Один принадлежал потерпевшему, второй — предположительно — водителю.

— А причем тут разбитые телефоны? Я был на работе, вахтер может подтвердить, к тому же я не умею водить грузовики. Работаю и живу далеко.

— Дело не в этом. Водителя видели и запомнили. Мы его установили. Это не вы. Но в записной книжке пострадавшего последними, были записаны ваши телефоны. И стояло число — «21.10». Что вы можете рассказать о погибшем?

— Не понимаю. Там что, было записано несколько моих номеров?

— Чтобы больше не возвращаться к этому вопросу, давайте с вами договоримся, я спрашиваю — вы отвечаете. У меня еще много работы на сегодня.

— Извините, я все понял. Ничего о погибшем рассказать не могу, потому, что никогда не был с ним знаком, и даже имени его ранее не слышал.

— Как вы можете объяснить последнюю запись в записной книжке пострадавшего?

— Пострадавшего или погибшего?

— Не цепляйтесь к словам, отвечайте по делу.

— Последнюю запись в записной книжке пострадавшего я объяснить никак не могу.

— Итак, запишем, — «знакомство с пострадавшим я отрицаю, наличие в записной книжке пострадавшего записей номеров служебного и домашнего телефонов, объяснить не в состоянии»…

Задавая свои вопросы, следователь постоянно чего-то записывала на разлинованных листах протокольного бланка. Нет, Валентина Игоревна постепенно переставала ему нравиться.

«Интересно, — продолжил раздражаться Алекс, — а за каким чертом ей нужен этот компьютер? И почему у них тут до сих пор нет диктофона?»,

— У него что, оказался и мой домашний номер?

Валентина Игоревна ответила молчанием.

— Ну, — начал оправдываться Алекс, — появление рабочего телефона я могу объяснить легко. Этот номер есть в Интернете, на веб-сайте нашего института, и этот телефон кому угодно дает секретарша директора, если речь заходит о компьютерах.

— А зачем она это делает?

— Почему-то я считаюсь институтским спецом по компьютерам, и возможно она думает, что так надо…

— Понятно. А ваш домашний телефон?

— Не знаю, как он к нему попал. Этот номер известен ограниченному кругу людей, и я его просто так никому не даю.

— Кто-нибудь из круга этих людей мог передать номер Золикову?

— Обычно у меня спрашивают согласия. Я раньше подрабатывал ремонтом персональных компьютеров, ну и некоторые клиенты рекомендовали меня своим знакомым. Но всегда спрашивали разрешения, или предупреждали на худой конец. Но уже года полтора, как я всех оповестил, что больше этим не занимаюсь.

— Почему?

— Очень утомительное занятие, отнимает массу времени и сил, а последние два года у меня сердце побаливает. Кроме того, мне не хотелось возиться с получением лицензии.

— Вы нездоровы?

— Нет, все нормально, только переутомляться не рекомендуется.

— Кто из людей, знающих ваш домашний телефон, мог недавно сообщить его Золикову?

— Ну, я не могу сказать так сразу… вернее — не знаю.

— Хорошо. Тогда давайте сделаем таким образом. Вот вам лист бумаги, располагайтесь за свободным столом, и запишите всех тех, кого сможете вспомнить.

— Всех? — удивился Алекс.

— По возможности да, кого вспомните. Кого не вспомните — тоже запишите. Если можно, то с телефонами.

«Оказывается, она умеет шутить, — подумал Алекс. — У нее что, такой профессиональный юмор?» Он обошел пустой стол и хотел сесть на вертящееся кресло.

— Нет, нет, не сюда. Сядьте, пожалуйста, вот на этот стул, — Валентина Игоревна указала на приставной стул для посетителей с внешней стороны пустого стола. — У вас есть ручка? Возьмите вот эту. Да, скажите, а кто может уточнить ваше местонахождение в момент гибели Золикова?

«Начинается! — проворчал про себя Алекс, — алиби будут проверять. А у меня вообще-то есть алиби?»

— Вахтер, больше некому. Я поздно прихожу и поздно ухожу с работы. В девять вечера обычно. Мой рабочий график утвержден приказом по Институту.

— А откуда вы знаете, когда он погиб?

— От вас. Я могу заняться списком?

Занявшись списком, Алекс вспомнил человек двадцать, но большинство телефонов он в памяти не держал. Затем он встал, и под внимательными взглядами всех присутствующих, подошел к вешалке и вынул из кармана записную книжку. С ее помощью к списку добавилось большинство телефонов и еще несколько имен. Сидеть на приставном стуле и писать, было крайне неудобно. Некуда девать колени, поскольку не позволяла конструкция стола, и приходилось выворачиваться под девяносто градусов. Из-за того, что этот стол стоял как раз напротив стола Валентины Игоревны, Алекс не мог видеть, чем она там занимается.

Список он разбил на четыре группы. В первую вписал всех знакомых и бывших друзей, у которых, как он помнил, должен был быть его телефон. Во вторую группу попали сослуживцы, в третью — прежние клиенты, а четвертую составляли родственники.

Последняя группа была самой малочисленной — родственников у него осталось мало.

— Написали? Хорошо. Прочитайте пожалуйста протокол, и распишитесь на каждой страничке, вот тут… У вас есть право делать замечания, подлежащие внесению в протокол.

Алекс стал читать. Мысли путались, смысл ускользал, и слова никак не складывались в связный текст. Незнакомый почерк, труднопонимаемый язык-канцелярит, все это мешало пониманию.

— Прочитал, — буркнул Алекс. — Все правильно.

— Замечаний или добавлений нет?

— Нет.

— Я должна вас предупредить о недопустимости, без моего разрешения, разглашения данных следствия. Вот подписка с предупреждением об ответственности, распишитесь вот здесь… Так, хорошо.

— А что такое «данные следствия», и откуда я знаю, что можно говорить, а чего нельзя?

— Вам сколько лет?

Алекс сказал сколько.

— Вот и не задавайте детских вопросов, — резко пояснила Валентина Игоревна. — Посидите пока в коридорчике, я вас скоро вызову.

Сняв с вешалки свою куртку с шапкой, Алекс взял их в охапку и вышел.

Первое лицо, что он увидел в «коридорчике» — принадлежало Зайцеву. Это он сидел с другой стороны от «шофера», из-за ватника которого Алекс не смог ничего рассмотреть. Несколько секунд приятели глядели друг на друга, но никто ничего не сказал, и Алекс уселся на свое прежнее место.

И снова он погрузился в одуряющую дремоту. Время тянулось жутко медленно, однако «коридорчик» постепенно пустел.

«Интересно, а где у них тут сортир? — возникла естественная мысль. — Спросить неудобно. Может к дежурному спуститься, он-то точно в курсе. Но вдруг в этот момент вызовут именно меня?»

Непосредственно после Алекса вызвали джинсовую девушку с зелеными волосами. Затем почти сразу отпустили мордастого дядьку в ватнике и его место в кабинете занял «шофер». Дышать стало легче. Через некоторое время, после того, как отпустили девушку и она, весело виляя круглой симпатичной попкой, пропахала мимо, пригласили черную женщину со стариком. Алекс остался наедине с Зайцевым. Никогда не носящий часов, Алекс вдруг совершенно утратил чувство времени, чего раньше с ним не бывало. Обычно он всегда точно знал, сколько сейчас «натикало», и ошибался минут на десять, не более того. Но тут он был совершенно дезориентирован. Постепенно от долгого сидения у Алекса устала задница, и он, по примеру зеленоволосой девушки сел на свою куртку. Там что-то хрустнуло. «Ручка переломилась» — решил он.

Никто, из оставшихся в коридоре, не выказывал особого интереса друг к другу, оба сидели молча, погруженные в свои мысли. Из кабинета вышла черная женщина, и села на свое прежнее место, а старик оставался внутри. Старика через какое-то время выпустили, а женщина все сидела перед дверью. Немного позже, не вызывая в кабинет, ей тоже разрешили уйти. Наконец в кабинете скрылся Зайцев, и Алекс оказался в коридоре совершенно один. Он даже вздрогнул от неожиданности, когда опять раскрылась дверь кабинета, и оттуда вышел совсем расстроенный «шофер». Тихонько, но причудливо матерясь, он направился в сторону лестницы.

Странно, но одиночество в совсем пустом казенном коридоре подействовало на Алекса успокаивающе. Он вытащил книжку и стал читать. Давно ушел «компьютерный мальчик», почему-то попрощавшись с Алексом. Удалился второй следователь, на ходу надевая свой блейзер. А Зайцева все держали. Наконец отпустили и Зайцева. Не глядя на Алекса, он быстро прошел мимо него к лестнице и исчез.