Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.

• Название: Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Публицистика
• Год: 2005
• ISBN: 966-696-779-0

В эту книгу, подготовленную многолетним исследователем творчества братьев Стругацких Светланой Бондаренко, вошло множество неизвестных текстов этих мэтров фантастики — черновики и ранние варианты известных произведений, сценарии и рассказы.

Все тексты публикуются впервые.

Книга дополнена рисунками А. и Б. Стругацких на полях рукописей и снабжена подробными комментариями.

---

…То, что недавно было искусственным спутником ИС «Комсомольская» с экипажем из юношей и девушек, окончивших в прошлом году специальную школу. Шестнадцать человек, среди них Юрка, врач, сын. Исковерканные фермы, разбитые переборки, обрывки проводов. Зияющие пробоины…

[Далее текст отсутствует.]

Размышления о Краюхине: «Краюхин — завоеватель двух больших планет и нескольких лун, победитель в кровавой бойне в Пустой полосе, Краюхин — воспитатель и кумир трех поколений самых отважных в мире межпланетников…»

В «Комментариях» Б. Н. Стругацкий объясняет, кто такие «Симмонсы», когда пишет о первоначальном плане ПНА: «Там были сражения в космическом пространстве, там были таинственные „Симмонсы“ — настоящие, без дураков, пираты, жестокие, омерзительные и беспощадные, оседлавшие межпланетные коммуникации и готовящиеся нанести удар из космоса по Советским республикам…» Но «Симмонсы» были придуманы значительно раньше, еще когда писался первый вариант СБТ.

Разговор Ляхова и Краюхина после испытаний «Хиуса»:

Следуя программе испытаний, «Хиус» около месяца маневрировал около Венеры, то удалялся, то приближался к ней, посетил искусственные спутники, принадлежащие другим государствам, и наконец отправился в обратный путь. Накануне начальник чешского спутника обратился к Ляхову с просьбой принять на борт больного инженера.

— Конечно, юридически мы не имели права этого делать, перелет испытательный, и мало ли что могло случиться? Но парень чувствовал себя очень плохо, и его следовало как можно скорее доставить на Землю. А кто мог сделать это скорее нас?

Краюхин рассеянно кивнул.

— Как насчет «Симмонсов»? — спросил он. — Ничего не слышно?

— Н-нет. — Ляхов встревожено посмотрел на него. — А что… есть какие-нибудь новости?

— Нет, новостей никаких нет, — пробормотал Краюхин, протирая очки. — Пока, слава богу, нет.

— Да ведь теперь наших врасплох не застанешь, — заметил Михаил Иванович, — Не то, что тогда…

— Вот именно. Так, говорите, «Хиус» не обманул надежд?

«СЛИШКОМ МНОГО ТРУПОВ»

Б. Н. Стругацкий в «Комментариях» пишет: «„Уберите хотя бы часть трупов!“ — требовали детгизовские начальники теперь уже напрямую».

Часть — осталась. Погибает Лу Ши-эр, сообщается о гибели Поля Данже, Быков читает о неудавшихся высадках на Венеру, Краюхин вспоминает о погибшем при испытании первого «Хиуса» Петросяне, на Венере находят труп Бидхана Бондепадхая… И исчезновение Спицына, и гибель Ермакова.

Что же было убрано под давлением издательства? Немногое. Стругацкие с самого начала своей литературной деятельности старались если и уступить давлению, то минимально — отступая по шагу, по полшага. Пока не научились это давление обходить стороной, а то и обращать себе на пользу.

В первом варианте СБТ автоматические пеленги посылает не корабль «отважного калькуттца». Ермаков с товарищами находит на Венере другой экипаж.

Тяжелая стальная дверь, ведущая внутрь звездолета, была наполовину сорвана с петель и заклинилась. Скользя башмаками по металлу, все трое навалились на нее. Несколько минут было слышно только напряженное дыхание, потом дверь поддалась с пронзительным скрежетом. Межпланетники пролезли в образовавшуюся щель и очутились в тускло освещенном помещении, наполовину засыпанном черным прахом. На потолке, ставшем теперь стеной, неярко светился под слоем пыли матовый колпак лампы. Гриша, увязая в песке, шагнул к нему, стер грязь. Стало светлее.

— Как же дальше… — Алексей Петрович растерянно озирался по сторонам. — Дверь занесло.

— Откопаем, Анатолий Борисович? — Гриша опустился на колени у противоположной стены.

Второй двери не оказалось — она была снята с петель и исчезла. Под толстым слоем песка чернело отверстие входа, и межпланетники пробрались внутрь. Здесь было очень темно, только в конце коридора слабо светилась желтым светом узкая щель. Там начинались жилые отсеки.

Странно и страшно выглядела внутренность повалившегося набок стального корабля. Нагнув головы, межпланетники пошли вдоль коридора и остановились перед дверью, ведущей в кают-компанию. Она была у них под ногами. Все предметы, когда-то прикрепленные к стенам или полу, сорвались и лежали беспорядочной грудой глубоко внизу. Развороченный буфет, темнеющий пустыми полками. Книжный шкаф с лопнувшими стеклами на дверцах. Груда книг, полузанесенная черной пылью. Осколки стекла и приборов, большой прозрачный шлем в углу, перевернутый стол с изогнутыми металлическими ножками. На обломках сорвавшихся кресел — лопнувшие ремни и черные ссохшиеся пятна. Только холодильник каким-то чудом висел на опрокинутой стене, ослепительно белый, не тронутый пылью и расколотый вдоль по всей длине. Гриша и Строгов перепрыгнули через провал двери и двинулись дальше. Алексей Петрович задержался. Ему показалось, что из-под кучи окровавленных грязных бинтов торчат серые, неестественно вывернутые ноги. Это был пустой безголовый чешуйчатый скафандр непривычного вида, по-видимому старого образца. С трудом оторвав глаза от жуткого зрелища, Алексей Петрович догнал товарищей. Они стояли в рубке управления. Здесь было светло и чисто. Треснувшая поперек панель управления была сдвинута и угрожающе нависала над головой, многие приборы разбиты вдребезги, но на «полу» у ног Строгова стоял аккуратно снятый со своего места, поблескивающий металлом радиопередатчик. Он работал. Тихо гудели трансформаторы, дрожали синие и зеленые огоньки за круглыми разбитыми стеклами, и над красно-черной пустыней, смятые магнитными и электрическими полями, неслись сквозь ветер и бурю невидимые сигналы — кричали, звали…

Звездолет был пуст. В освещенных мертвым желтым светом каютах все разворочено: двери распахнуты, разбросаны клочки мятой горелой бумаги, грязные простыни, осколки разбитых пластмассовых абажуров — мусор, пыль, тление… Следы страшного удара, непоправимой катастрофы, бедствия и гибели. В одной каюте, на стене — внизу, прямо под ногами межпланетников — большой портрет бородатого крепкого мужчины с веселыми блестящими зубами.

— Миньковский-старший, изобретатель «абсолютного отражателя», — сказал Строгов. — Это каюта его сына, Владислава Миньковского…

— Так это «Слоник»!.. — Гриша закивал шлемом. — «Слоник», «Слоник»…

— Да, это «Слоник», — горько сказал Строгов. — Владислав на нем бывал на Луне и на Марсе… Первый опустился на Цереру. И вот здесь…

— «Слоник», «Слоник»… — повторял Гриша. — Они искали пропавших чехов. Я был на «Циолковском», когда они уходили в рейс, веселые, счастливые. Это была честь!..

Межпланетники долго стояли, склонив головы, глядя вниз на портрет смеющегося бородатого человека, потом Строгов сказал:

— Надо идти… Пошли.

Молча они пробрались по темному коридору. Луч фонарика скользил по стенам, бархатным от осевшей пыли. Проходя мимо рубки, Гриша повернулся к командиру:

— Может, выключить пеленгатор, Анатолий Борисович?

Строгов нехотя проговорил:

— Не стоит… Пусть.

Алексей Петрович наклонился, нашел внизу ручку и плотно притворил дверь. В коридоре стало совсем темно, стихло гудение передатчика. Теперь люди не скоро, очень не скоро придут в изувеченный звездолет…

Шагах в двадцати от люка под гигантским обломком камня темнела покосившаяся стальная плита, полузакопанная в крупный щебень. Это была кессонная дверь. На дымном металле виднелись стершиеся ровные буквы, написанные зеленой флуоресцентной краской. «Миньковский, Божка, Штееман», — разобрал Алексей Петрович. Ниже шла какая-то надпись по-польски более мелкими буквами, ее пересекало криво нацарапанное чем-то острым — «Збинский». От последней буквы круто вниз шла длинная царапина.

— Миньковский… Божка… Штееман… Збинский… — медленно прочитал Строгов. — Все четверо… Светлая им память.

Алексей Петрович с недоумением и страхом поглядел на него: как так все четверо? А кто же их, кто же их?..

— Какие это были ребята!.. Какие… — Гриша задыхался.

— «Слоник», бедный «Слоник»…

Ветер, полный черной пыли, пронзительно выл, врываясь в узкие щели между вывороченными белыми глыбами. Высоко вверху, на гребне насыпи чернел силуэт «Мальчика» с фигурками геологов на броне. Алексей Петрович огляделся. Низкое багровое небо, беспорядочное нагромождение камня, черный труп изуродованного звездолета — сон… Жуткий сон.

— Пойдем, — сказал Строгов.

Гриша резко повернулся к нему:

— Мы не будем искать его?

— Пойдем, — повторил Строгов.

— Но он не мог уйти далеко… Он где-нибудь здесь, рядом…

— Зачем? — Строгов устало провел ладонью по шлему.

— Пойдемте… И поменьше подробностей там, в «Мальчике»…