Татьяна Алюшина - Побег при отягчающих обстоятельствах

• Название: Побег при отягчающих обстоятельствах
• Автор: Татьяна Алюшина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02681-1, 978-5-227-02738-2

Вика Шалая неожиданно узнала, что ее трехлетний сын Степка тяжело болен и ему требуется операция. Степан всегда отличался прекрасным здоровьем, был подвижным, любознательным мальчиком, и вдруг опасное заболевание почек! Еще больший шок Вика испытала, когда подслушала разговор медсестер о глупых мамашах и здоровых детях, у которых вырезают органы на продажу. Понимая, что имеет дело с серьезной организацией, где крутятся большие деньги, Вика решила, что надо бежать и прятаться. Помочь ей мог только Егор Князев, отец Степки. Однако Егор даже не знал, что у него есть сын, ведь они с Викой не виделись пять лет. Но ничто так не сближает, как опасность, нависшая над ребенком…

---

И больше они не расставались.

Мама позвонила Вике поздно вечером и, страшно смущаясь, лепетала что-то о том, что не придет ночевать.

– Мам, – перебила ее Вика. – Ты что, у мужчины?

– Да, – после долгой паузы призналась мама.

Вика опешила. После развода с отцом у мамы было два продолжительных романа, но она всегда ночевала дома и никогда не оставалась у мужчины на ночь.

– Мам, – осторожно спросила Вика, – он хоть стоит того?

– Он стоит гораздо большего, – серьезно ответила мама.

– Ну и прекрасно! Чего ты тогда смущаешься!

– Ты лучшая дочь в мире! – молодо и звонко рассмеялась мама.

– Вспомни об этом, когда будешь меня за что-нибудь ругать.

Они пришли вдвоем на следующее утро, с цветами, шампанским и кучей сладостей. Оба смущались и старались незаметно держаться за руки. Когда вся семья, в том числе, естественно, и Степан, устроилась за быстро накрытым столом, Олег Николаевич обратился к Вике:

– Виктория Борисовна, я сделал предложение вашей маме. И она согласилась. В ближайшее время мы поженимся. Очень хотелось бы, чтобы вы не были против.

– Да господь с вами! Я очень рада!

– А жениться – это когда муж? – спросил Степан, отвлекаясь от куска торта, который старательно запихивал в рот.

– Да, – ответила Вика.

– У Вовы муж бабушки его дедушка. Значит, ты мой дедушка?

– Да, дедушка, – подтвердил Олег Николаевич, улыбаясь.

– Хорошо! – оценил Степка. – А то без дедушки неправильно. – И принялся за свой торт.

Олегу Николаевичу было шестьдесят один год, но выглядел он очень молодо – высокий, подтянутый, спортивный, с озорными темными, почти черными глазами и седой шевелюрой. Он был спокойным, мудрым, с замечательным чувством юмора и как-то сразу вписался в их семью, будто прожил с ними всю жизнь.

– Вика, что случилось? – Мама влетела в прихожую, надевая на ходу халат.

– Вера, – успокаивая ее, сказал Олег Николаевич, – давай дадим ей возможность раздеться и уложим Степана.

– Не раздевайте его, снимите только ботинки и куртку, – попросила Вика.

Она прошла в кухню, плюхнулась на стул, расстегнула куртку, вытащила руки из рукавов, на большее у нее сил не оказалось, и посмотрела на встревоженную растрепанную маму, стоявшую в дверях, прижав ладони к груди.

– Мам, свари, пожалуйста, кофе, – устало попросила Вика.

– Я сварю, – сказал, входя в кухню, Олег Николаевич.

Он нежно взял маму за плечи и усадил ее за стол.

Рассказав о том, что услышала ночью, как поняла, что разговор о Степке, сопоставила факты и решила убегать, исключив подробности, как именно они со Степкой выбрались из больницы, Вика устало потерла ладонями лицо и попросила:

– Можно еще кофе?

– Тогда обязательно с бутербродом, тебе силы нужны, – утвердил, вставая, Олег Николаевич.

– Этого просто не может быть! – возмутилась мама тем же тоном, каким пару часов назад возмущалась медсестра Света в больничном туалете.

– Может, – ответила Вика.

Олег Николаевич поставил перед ней тарелку с бутербродами, чашку кофе и сел рядом с мамой.

– Викуля, тебе надо отдохнуть, – сказал он. – Ложись поспи, а утром я позвоню своему приятелю, высокому чину из МВД, и еще кое-кому. Они помогут разобраться.

– Нет, – решительно покачала головой Вика, – это, как говорится «не катит». Часов в шесть-семь обнаружат наше исчезновение и сразу придут сюда. Высокий чин, как правило, на работу раньше десяти не приходит, они просто не дадут нам никуда позвонить.

– Да кто они-то?! – всплеснула руками мама.

– Я не сказала, но ночью нас со Степкой уже охраняли.

– Как же ты ушла? – спросил отчим.

– Через черный ход, его не охраняли.

Он внимательно на нее посмотрел и, поняв больше, чем она сказала, не стал задавать лишних вопросов, а предложил:

– Тогда мы все сейчас поедем ко мне.

– Тоже не катит, – возразила Вика. – Я уже думала об этом. Они выбрали Степика по двум причинам: во-первых, он очень здоровый ребенок, и, во-вторых, мы простая семья, без денег и связей. Когда они узнают про вас, а узнают очень быстро, что вы человек известный, не бедный и имеете весомые связи, постараются прикрыть лавочку и, может, захотят убрать меня как основного свидетеля.

– Господи, Вика! – ахнула до крайности перепуганная мама. – Ты не перегибаешь? Ты сама-то слышишь, что говоришь?! Убрать! Это же абсурд какой-то!

– За всем этим стоят большие деньги. Я же рассказывала, что завотделением получил официальный ответ: факты не подтвердились. Значит, у них в милиции есть кто-то свой, и это не рядовой милиционер из районного отделения.

Вика допила кофе и, поставив чашку, пояснила:

– Я пока не знаю, как они действуют и кто за ними стоит, но рисковать не собираюсь. Лучше я перестрахуюсь десять раз, чем дам малейшую возможность найти нас со Степкой. А вашу «тяжелую артиллерию» из МВД, Олег Николаевич, мы подключим на последнем этапе, когда понадобятся решительные действия. Ни один высокий чин не поспешит помочь, он сначала даст указание разобраться, узнает, кому и что платят по данному вопросу, взвесит, стоит ли ввязываться самому или потребовать отката, и так далее. Пока мы будем ждать от него ответа, пройдет несколько дней, а тогда уже никакие следственные действия не дадут результатов.

– Так ты что, хочешь выяснять, проводить расследование? – охнула мама, от страха приложив ладошку к губам.

– Если этого не сделать, то мне придется убегать всю жизнь и постоянно бояться, что Степку в любой момент могут украсть, как идеального донора для кого-то.

– Может, вам уехать к отцу, в Питер? – предложил Олег Николаевич.

– Нет, по тем же самым соображениям: у него нас станут искать в первую очередь. И потом, сколько нам там придется прятаться? Полгода? Год? Всю оставшуюся жизнь?

Родители развелись, когда Вике было десять лет. Папа влюбился в лаборантку из своего НИИ. Родители, честно стараясь оградить Вику от выяснений отношений, делали вид, что все в порядке, днем, а ночью шепотом ругались на кухне, чтобы ребенок не слышал. Но ребенок, конечно, все слышал и понимал, а еще Вика плакала в подушку и стала совершенно неуправляемой.

Однажды Вика прибежала к бабушке вся в слезах: она увидела папу с этой, другой женщиной на улице. Бабушка вытерла ей слезы, накормила самыми вкусными в мире блинами и смогла так ей объяснить сложившуюся ситуацию, что Вика как-то сразу все поняла и успокоилась.

– Утверждают, – сказала бабушка, – что дети, родители которых развелись, получают душевную травму на всю жизнь и что, став взрослыми, они становятся очень недоверчивыми людьми и им труднее, чем детям из полных семей, устроить свою личную жизнь, потому что им кажется, будто их обязательно предадут. Скорее всего, так оно и есть, но это происходит с детьми не такими умными, как ты.

– Может, я и умная, но у меня тоже сейчас душевная травма! – возразила Вика.

– Это потому, что ты не хочешь подумать, а просто обижаешься. Дети, Викуля, очень эгоистичны, они всегда думают только о себе, так заложено природой, но иногда бывают обстоятельства, когда ребенку необходимо подумать и о ком-то другом. Тебе сейчас кажется, что рушится весь твой уютный мир, где есть мама и папа, и они всегда рядом, и ты хочешь, чтобы так было всегда.

– А так и должно быть! – стукнула по столу ладошкой Вика.

– Ты очень хочешь собаку, представь себе, что она у тебя есть.

– Представила.

– А теперь представь, что ты точно знаешь, что этой собаке будет гораздо лучше у другой девочки, что твоя собака тебя любит, но ты знаешь, что ту девочку она любит больше и им очень хорошо вдвоем.

– Она меня любит, но грустит, лижет мне руку, но она печальная? – уточнила Вика.

– Именно так. Представляешь?

Вика кивнула, она даже видела перед собой эту замечательную, печальную собаку.

– Что ты сделаешь – оставишь ее у себя или отдашь той девочке?

– Отдам, – вздохнула Вика.

– Вот, значит, ты, даже очень любя эту собаку, прежде всего подумала, как будет лучше ей. А теперь постарайся так же подумать и о родителях, как будет лучше для них. Твой папа никогда не перестанет быть твоим папой и всегда будет любить тебя, ты же знаешь, но сейчас ему очень плохо, он любит и уважает маму, но ту, другую женщину он любит больше, и нельзя его удерживать или обвинять, иначе он всю оставшуюся жизнь будет несчастным.

Пример с собакой произвел на Вику неизгладимое впечатление, расставив странным образом мысли по местам в ее голове. Она действительно была не по годам умной и понимала все как-то не так, как ее сверстники, а более по-взрослому, что неудивительно при таких родителях и замечательной бабушке.

В выходной они гуляли с папой в парке, Вика уплетала мороженое, которое быстро таяло и текло по рукам. Папа посмотрел на нее больными глазами и сказал:

– Больше всех из нас страдаешь ты. – Он достал носовой платок и стал вытирать ей руки.

– А вы не страдайте, – посоветовала Вика, – разведитесь, пока не разругались совсем, мы же все равно останемся родными и близкими.