Антон Орлов - Гостеприимный край кошмаров

• Название: Гостеприимный край кошмаров
• Автор: Антон Орлов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47767-8

Лерка прибыла на Долгую Землю по студенческому обмену и вовсе не собиралась участвовать в местных зловещих интригах. Тем более что в отличие от нашей Земли Изначальной здесь действует магия, а также обитают враждебные человеку магические существа, поэтому любая попытка влезть в здешние разборки чревата весьма значительными неприятностями. Однако Летней Властительнице, главе Долгой Земли, вздумалось нанести визит в супермаркет «Изобилие-Никес», где подрабатывала Лерка, и с этого момента интриги и неприятности посыпались как из рога изобилия. Причем серьезного масштаба: расстаться с жизнью в начавшейся игре – не самое страшное, что может произойти…

---

Несмотря на эти скептические соображения, Стах носил на шее серебряный медальон с изображением Трактора. Подарок сослуживцев на день рождения.

Пока варил и пил кофе, поры стянулись, теперь не скажешь, что недавно пользовался иноземным подкожным гримом. Ежик черных волос спрятал под банданой. Конспиратор недоделанный, не лучшая была идея их выкрасить. Мог бы надеть парик… Но до краски он додумался раньше, чем до более практичного способа маскировки. Интересно, станет Эгле над ним смеяться?

Напролом или нет, но он должен выяснить некоторые вещи, и самое удобное сделать это сейчас, параллельно с поисками пресловутого корнеплода.

Из подъезда вышел здоровяк в пестрой бандане и темных очках, направился через дворы к трамвайному кольцу, попутно высматривая таксофон.

Акации, яблони, жимолость, боярышник, малина – все это косматится, вразнобой цветет и плодоносит. Веревки с величавыми, как снежная гладь, простынями и старыми коврами, качели, скамейки, ржавые мусорные баки. Огромные тополя, иные окутаны облаками пуха, и над землей у их подножия плавают невесомые белые хлопья. Асфальт вдоль и поперек изрисован мелом. Корты и детские площадки обнесены невысокими заборчиками из чего попало: куски фанеры, облезлые столешницы в чернильных пятнах, сетки и спинки металлических кроватей, изредка в этих хороводах попадается штакетник.

Несколько убитых телефонов в приметных издали оранжево-голубых будках. Была у Стаха мечта: поймать хотя бы одного их тех, кто этим занимается, и руки переломать, да так, чтобы срасталось подольше.

Доски объявлений с бумажками куплю-продам, среди которых выделяется броская социальная реклама: «Закрой на ночь окно!» (изображен медузник во всех подробностях, с раздутым кровяным мешком – видимо, срисовали с фотографии) и «Скоси во дворе траву!» (затаившиеся в ядовито-зеленых зарослях монстры больше похожи на мультипликационных бяк, чем на настоящих караканцев, змей и хрещаток).

Лавчонки в цокольных этажах: бакалейная, хлебная, молочная, колбасная, овощная. Где им конкурировать с «Изобилием-Никес», но покупатели есть – те, кому лениво ради батона или бутылки простокваши тащиться до блистающего супермаркета у подножия Дромадерских холмов.

За следующим домом, таким же невзрачно-желтым, как все прочие окрестные многоэтажки, словно не нашлось у маляров другой краски, открылась картинка настолько феерическая, что Стах от неожиданности остановился. Весь двор – роскошный цветник, словно сюда переместили цельный кусок дворцового парка из Касиды. Розы, пионы, азалии, золотые шары, георгины, красные и оранжевые фонарики физалиса, подстриженные кусты жасмина, сирени и усыпанного миниатюрными алыми плодами барбариса. Дорожки выложены белой плиткой, мусорные баки тоже радуют глаз белизной сливочного мороженого. Был в этом чудесном уголке и исправный телефон в яркой, как детская погремушка, будке.

Стах созвонился с Бенжаменом Ласичем. Познакомились они в армейском госпитале. Демобилизовавшись после ранения, Ласич открыл частное сыскное бюро.

Закончив недолгую беседу, снова окинул взглядом невероятный двор-цветник: кажется, зажмурься, потряси головой, и все это исчезнет.

– Вы уже или будете звонить?

Возле будки дожидались ученого вида парень с кислой миной и пожилая женщина с фиолетовым ежиком волос, в широченных сборчатых шароварах. Единственный незагубленный таксофон на Дромадерских холмах пользовался спросом.

– Я уже все. Кто здесь, интересно, такой дендрарий развел…

Парень вошел в будку, а женщина охотно поддержала разговор:

– Местные власти расстарались. В этом доме – видите, подъездами сюда, окнами на обрыв – живет не то родственник, не то друг детства нашей Летней госпожи, вот и посадили цветочки, чтобы ей не противно было смотреть, когда приезжает его проведать.

– Красиво, и за чистотой следят, окурков не валяется, – подхватила другая женщина, возникшая рядом как из-под земли. – А он, родственник-то, больной человек. Что-то у него с головой, память отшибло. Тихий, разумный, машину водит, но психически дефектный. Амнистия у него… Тьфу, анамнез, или как оно там называется… Лицо нехорошее, все изрытое, а глаза хорошие. Сначала я испугалась, когда в первый раз его увидела, я очень чувствительная, меня сразу так затрясло, и мурашки по коже забегали туда-сюда, мне нельзя на такие вещи смотреть, это ведь ужас, думаю, а не лицо, мне чуть дурно не стало, я же впечатлительная, а потом вижу, глаза добрые и грустные, как у смирной собаки. Как же, думаю, его жалко, я всегда так сильно из-за всего переживаю…

– И помойку в нашем дворе, гляньте, покрасили! – поддержала разговор, остановившись возле них, еще одна тетка с улыбчивым красным лицом, слегка навеселе. – Кажный раз красят, кидайте, люди, мусор, получайте удовольствие! И Санитарная служба все время шныряет, чтоб никакая пиздюрень в цветочках не угнездилась…

Чувствительная женщина подалась назад с таким выражением, словно ей вот-вот опять станет дурно. Фиолетовые волосы смотрели на пьянчужку с выражением иронического веселья и олимпийского превосходства. Стах, воспользовавшись моментом, ретировался.

До конторы Ласича добрался за сорок минут. Деловая часть Птичьего Стана, толпы народа, пробки. На фонарных столбах декоративные завитки, с этих спирально закрученных металлических отростков свешиваются завлекательные рекламные плакаты, их слегка раскачивает пыльный ветер, пахнущий автомобильными выхлопами и нагретой штукатуркой.

Стах не привык обращать внимание на рекламу, но два плаката его таки зацепили. На одном – странная, гипнотически волнистая сине-зеленая водная даль в золотых бликах, сбоку сахарная полоска суши с перистыми деревьями. «Вы еще не видели моря? Лето в разгаре, не упустите свой шанс! Туристическое бюро «Две Земли» организует экскурсии на Землю Изначальную, минимальная продолжительность – трое суток». Да, на море он бы посмотрел… А другой шедевр подсказывал: «Если в доме много ваз – покупайте унитаз! Высококачественная иноземная сантехника в сети магазинов «Изобилие-Никес». Беспрецедентная акция: только у нас вы получите уникальную возможность протестировать сантехническое оборудование!»

Внушительные здания зеленовато-серого и песочного окраса, с агрессивно выдвинутыми контрфорсами и тяжеловесными парадными лестницами. Никакой вычурной лепнины, ряды громадных прямоугольных окон, над каждым уважающим себя подъездом – часовой циферблат.

Контора Ласича ютилась на задворках: под арку, пробраться через столпотворение запаркованных машин к дверце под наклонным козырьком в голой кирпичной стене. Назваться охраннику, потом по затрапезной лестнице на второй этаж.

Ласич занимал просторное помещение, разделенное стеклянными перегородками на несколько комнатушек.

«Ну и обстановочка, – подумал Стах, озираясь. – Сидишь тут, как в банке из-под маринованных огурцов… Или как в витрине».

Бенжамен Ласич был долговяз, под метр девяносто. Наголо бритая яйцевидная голова, небольшие темные усики. Сзади, за огрызком правой ушной раковины, ветвится шрам, очертаниями напоминающий раздавленного паука. Сцепился врукопашную с серой бестией, те в ближнем бою пускают в ход и когти, и зубы, а клыки у них острые, как у вампиров в иноземном кино, и эта сука половину уха у Бенжамена без церемоний оттяпала.

Глаза умные и обычно холодноватые, но временами там мелькает сочувственное выражение. Клиентам сыскного бюро это должно импонировать, хотя пестование имиджа тут ни при чем, Ласич был таким всегда, сколько Стах его знал.

Выпили по рюмке, помянули своих, кого уже нет. Обычный ритуал у отставных леспехов.

В соседней ячейке, за пыльным радужным стеклом, стучала на машинке девушка с туго заплетенной косой, дальше парень в черных сатиновых нарукавниках рылся в кипе газет. На улице гудели и перемигивались солнечными бликами автомобили.

– Это весь твой народ? – спросил Стах.

– Еще двое ушли по делам. Управляемся впятером. Ты выглядишь лучше, чем в прошлый раз.

– Встретил кое-кого, подлечили и взяли на работу. Есть пара вопросов. Мне нужна любая информация о Трофане Тугорик – магичка, живет в Тянге на Красноглинной улице, и о Рубене Клаурамце – тоже маг, обитает в тех же краях, на улице Забытых Песен. Я в курсе, что копать на колдуна – это хуже, чем совать пальцы в розетку, но речь идет о доступной информации, из архивов, из печати и все в этом роде, только чтобы самому не возиться.

– Будет, – согласился Ласич.

– И еще… Тридцатого февраля около полудня на Второй Складской улице, опять же в Тянге, была авария, встретились трамвай с самосвалом. Все, что сможешь об этом узнать, – существенное, несущественное, без разницы. Я тоже там был, а происшествие больно уж непонятное. Если хотели прихлопнуть меня, чтобы знать на будущее, кого опасаться. Честно говоря, не думаю, что меня, но надо бы на всякий случай выяснить, для очистки совести. Вот аванс.