Тереза Бреслин - Печать Медичи

• Название: Печать Медичи
• Автор: Тереза Бреслин
• Издательство: ЭКСМО, Домино
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43413-8

Италия, 1502 год. Убегая от банды убийц, десятилетний Маттео падает в бурную реку и едва не тонет. Его спасают спутники Леонардо да Винчи. Художник, странствующий по Италии в поисках выгодных заказов, оставляет мальчика при себе в качестве слуги. Но Сандино, главарь банды, продолжает искать Маттео, чтобы завладеть предметом, который Маттео украл по его поручению и теперь прячет у себя. Ради обладания этой вещью семейства Борджа и Медичи готовы на все, даже на убийство…

---

Меркурий отправился к Юноне и сообщил, что ее поручение выполнено. Юнона поспешила в то место и увидела мертвого Аргуса. Он лежал на земле, и его широко раскрытые глаза смотрели в небо. Тогда Юнона достала из глазниц Аргуса все его сто глаз и разместила их на перьях своей любимой птицы. Вот почему, на удивление всему миру, у павлина теперь такой хвост, с глазком на каждом пере.

С этими словами я взял перо павлина и взмахнул им.

Донна Лиза захлопала в ладоши. Я перевел взгляд на хозяина, и он кивнул мне в знак одобрения. Тогда и я, радуясь тому, что им понравилось мое выступление, расплылся в широкой улыбке.

После того случая маэстро часто просил меня задержаться и рассказать им какую-нибудь историю. Что-нибудь из приключений Улисса во время его путешествия после осады Трои или какую-нибудь другую легенду, басню или сказку, на мой выбор.

Так продолжалось и весной, когда он возобновил работу над портретом. Донна Лиза по-прежнему была неразговорчива, а хозяин, сосредоточившись на своей работе, иногда словно застывал перед портретом и подолгу смотрел на него, даже не поднимая кисти. Царившая в комнате тишина ни на кого не давила. И все же, если порой ее требовалось чем-то нарушить, мне приходилось рыться в памяти и находить там семя какой-нибудь из историй, посеянных в ней моей бабушкой, а потом разукрашивать и дополнять бабушкину сказку своими гиперболами и метафорами, чтобы она полилась из меня, как каскады воды из фонтана.

Как-то однажды, перед самой Пасхой, донна Лиза вошла в комнату и, прежде чем сесть, протянула мне какой-то маленький предмет.

— Эта книжка только что из-под пресса. Она изготовлена в одной из тех новых печатен, что печатают книги на нашем тосканском языке. В книжке — сказка, которую моя матушка рассказывала мне, когда я была ребенком. Мне бы так хотелось услышать ее еще раз! Ты не мог бы нынче утром почитать нам из этой книжки, Маттео? — спросила она меня.

В смущении я опустил голову.

Хозяин вмешался и спокойно сказал:

— Маттео предпочитает рассказывать истории от себя.

Но, вытащив меня из этого неловкого положения, он бросил на меня суровый взгляд, словно хотел сказать: «Смотри! Теперь ты огорчил госпожу».

В тот день я рассказал им какую-то собственную историю, а когда мне пришла пора уходить, протянул донне Лизе книжку, возвращая ее.

— Зачем, Маттео? Я отдала тебе ее насовсем, — сказала она. — Мне будет приятно, если она окажется у тебя. Надеюсь, она доставит тебе такое же удовольствие, как в свое время доставила мне.

Я сделал шаг назад, сжимая книжку в руке. Кинул взгляд на хозяина, спрашивая разрешения, могу ли принять этот подарок. Он наклонил голову, а потом вскинул бровь и сказал тихо:

— Поблагодари же госпожу!

— Благодарю вас, — проговорил я и низко поклонился, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Должно быть, она заметила это, потому что быстро отвернулась и завела какой-то разговор с хозяином. Она была настоящая госпожа, эта донна Лиза. Не такая высокородная, как королевы и принцессы, которые царят над своими подданными, но полная врожденного благородства и естественного изящества, красивая и добрая женщина.

В ту ночь я лежал на своем тюфяке и разглядывал подаренную книгу. Я мог уже разобрать некоторые короткие слова: «что», «и», «не»…

Я отмечал пальцем каждое из узнанных мною слов и произносил его вслух. Мне это было нелегко. Слова вдруг стали расплываться передо мной, и я понял, что плачу.

Да, я плакал. Я оплакивал мать, которую не помнил, отца, которого у меня не было, бабушку, которая умерла. Я оплакивал Россану, свою первую любовь. Россану, ее родителей и маленького братца. Я плакал оттого, что был разлучен с Элизабеттой и ее братом Паоло. Я плакал о том, что было моим и что было у меня отнято, и о том, чего у меня никогда не было. Я оплакивал все свои несчастья.

На следующий день я отнес книжку Левому Писцу. Он внимательно рассмотрел ее.

— Откуда ты ее взял? — спросил он меня.

— Ее подарила мне одна госпожа.

— Какая госпожа будет делать подобные подарки такому мальчишке, как ты?

— Ни за что не скажу, кто подарил мне эту книжку, — сказал я. — Но я ее не украл.

— Я верю тебе, — сказал он, — и поэтому ее происхождение еще больше интригует меня.

— Покажи мне, что здесь сказано!

Он принялся читать вслух.

— Нет, — сказал я. — Не так. Покажи мне, что здесь сказано и в каком месте это сказано.

Он начал медленно читать, водя пальцем по строке: «В одной далекой стране жил-был один дракон…»

— Ты уверен, что на этой странице написаны именно эти слова?

— Конечно уверен! — возмутился он. — Меня учил сам брат Ансельмо в зна…

— … в знаменитом монастыре Святого Бернара в Монте-Кассино[10], — закончил я за него. — Я помню твою чудесную родословную. Но, — склонился я над его плечом, — откуда ты знаешь, как звучит каждое слово?

— Из букв, из которых сложены слова, — ответил он. — Каждая буква означает тот или иной звук. Буквы, записанные в разном порядке, и составляют отдельные слова.

— И это все? — рассмеялся я. — Тогда не так уж трудно этому научиться!

— Неужели? — мягко спросил он.

— Да! — ответил я. — Что ж, продолжай!

— Но не бесплатно!

— Я заплачу тебе! — Я вытащил из кармана одну из монет, подаренных мне хозяином на праздник Крещения. — Столько я заплатил тебе за то, чтобы ты прочел мне письма, которые я тебе приносил.

— Э, нет! — возразил он. — Сейчас речь идет не о том, чтобы я прочел тебе несколько строк. Ты просишь меня совсем не об этом.

— А о чем я тебя прошу?

— Ты просишь меня научить тебя читать. А за это я беру одну монетку за полчаса.

Я отошел в сторонку, чтобы пересчитать деньги.

— Сколько времени мне понадобится на то, чтобы узнать все слова, которые я должен знать? — спросил я его.

Писец улыбнулся.

— Маттео, а сколько времени длится твоя жизнь?

Глава 41

Тайный проект начал обретать реальные очертания.

Спрятанная от посторонних глаз, постепенно возникла великолепная, изящная конструкция из деревянных реек и обшивки. Сделана она была по чертежам маэстро и под его неусыпным присмотром. Все это время я помогал Зороастро воплощать в жизнь это наиболее поразительное изобретение ума хозяина, а любую свободную минуту тратил на занятия чтением с Левым Писцом. Мы работали от зари от зари и с каждым днем все дольше, потому что по мере того, как весна утверждалась в своих правах на земле, дни становились длиннее.

Мне было велено перенести свой тюфяк и другие вещи на это новое место. А когда я сделал это, Фелипе заметил у меня листочки бумаги, исписанные буквами и простыми словами; их дал мне для запоминания Левый Писец.

— Что это, Маттео? — спросил он, подняв несколько бумажек и внимательно их рассматривая.

Я оглянулся. Салаи рядом не было: они с Грациано ушли в Палаццо Веккьо, чтобы что-то там доделать. Хозяин и Зороастро разговаривали в другом конце комнаты.

— Это буквы, которые я учу, — тихим голосом ответил я. — Помните, я рассказывал вам о Левом Писце? Это тот человек, что в начале зимы написал ответ моей подруге. Я плачу ему, и он учит меня читать. Так что к тому времени, когда вы найдете мне учителя, я уже буду кое-что уметь.

Фелипе серьезно посмотрел на меня и сказал:

— Я очень рад, Маттео, что ты этим занимаешься!

Больше он не добавил ничего, но на следующий день я обнаружил на своем тюфяке несколько листов бумаги и особую доску, с помощью которой школьники изучают азбуку.

Левый Писец был не самым терпеливым из учителей, и заниматься у него оказалось делом скучным и утомительным.

Он совсем не умел объяснять и не мог ответить на мои вопросы.

Например, как получилось, что наши буквы имеют именно такие начертания? Кто указал, какой знак будет соответствовать каждому звуку? Каким образом было решено, что именно в таком порядке нужно ставить буквы, чтобы образовалось то или иное слово?

— Почему именно так? — требовал я объяснений.

Однажды писарь, совсем выйдя из себя, больно ударил меня по голове костяшками пальцев.

— Не заговаривай мне зубы вопросами, на которые нет ответа! — рявкнул он. — Единственное, что от тебя требуется, — впустить знания в свою тупую башку. Ты уж постарайся, иначе я брошу тебя в Арно.

Но я думаю, ему доставляли удовольствие усилия, какие он прилагал к моему обучению. С наступлением весны мне иногда удавалось отвлечь его, он забывал о наших занятиях и рассказывал мне кое-что о своей жизни. Мы стали как-то ближе друг другу. В результате я несколько потерял бдительность и не всегда следил за тем, что говорю о собственной жизни. И когда писец как бы мимоходом спросил о происхождении писем, которые я получал, я выболтал ему все про Элизабетту — кто она и как я познакомился с ней.