Грэм Грин - Можете вы одолжить нам своего мужа?

• Название: Можете вы одолжить нам своего мужа?
• Автор: Грэм Грин
• Жанр: Классическая проза

---

Я слишком поздно заметил ее состояние, иначе я бы не сказал:

— Добрый вечер, миссис Трэвис. Она вздрогнула и, обернувшись, уронила носовой платок, а когда я поднял его, я обнаружил, что он мокрый от слез, — это было все равно, что держать в руке маленького утонувшего зверька. Я сказал: — Сожалею, — имея в виду, что не хотел ее напугать, но она поняла это совершенно иначе:

— О, с моей стороны это глупо да и только. Это просто плохое настроение. У всякого может быть плохое настроение, правда?

— А где Питер?

— Он в музее со Стивом и Тони смотрит картины Пикассо. Я их совершенно не понимаю.

— Здесь нечего стыдиться. Их многие не понимают.

— Но Питер их тоже не понимает. Я знаю, что это так. Он только притворяется заинтересованным.

— Да, но...

— Но даже и не в этом дело. Я тоже немножко притворялась, чтобы сделать приятное Стиву. Питер же притворяется, чтобы избавиться от меня.

— Ну, вам все это кажется.

Точно в пять часов зажегся маяк, но было еще слишком светло, и его луч не был виден.

Я сказал:

— Музей сейчас закроется.

— Проводите меня в отель.

— А вы не хотели бы подождать Питера?

— У меня смылись все духи, да? — спросила она с несчастным видом.

— Нет, слабый запах «Арпедж» сохранился.

Я всегда любил «Арпедж».

— Как ужасно опытно это звучит.

— Вовсе нет. Просто моя первая жена обычно покупала эти духи.

Мы пошли обратно, ветер шумел в наших ушах и давал на будущее оправдание ее покрасневшим глазам.

Она сказала:

— Антиб мне кажется таким печальным и серым.

— А я думал, вам здесь нравится.

— О, только день или два.

— А почему бы не вернуться домой?

— Но это будет довольно странно — вернуться раньше времени в медовый месяц.

— Ну поезжайте в Рим или еще куда-нибудь. Из Ниццы вы можете улететь куда угодно.

— Это ничего не изменит, — сказала она. — Дело вовсе не в месте, а во мне.

— Я не понимаю.

— Он несчастлив со мной. Только и всего.

Она остановилась напротив одного из небольших каменных домов у крепостных рвов. Белье висело поперек лежащей под нами улицы, в клетке была видна замерзшая канарейка.

— Вы сами сказали... настроение...

— Это не его вина, — сказала она. — Дело во мне. Может, это покажется вам очень глупым, но я не спала ни с кем до замужества. — Она уставилась с несчастным видом на канарейку.

— А Питер?

— Он очень чувствительный, — сказала она и добавила быстро. — Это хорошее качество. Я не влюбилась бы в него, если бы он не был таким.

— Если бы я был на вашем месте, я увез бы его домой как можно скорее.

Я безуспешно старался, чтобы мои слова не прозвучали зловеще, но она едва ли слышала их. Она прислушивалась к голосам, приближающимся к подножию крепости, — к веселому смеху Стивена.

— Они симпатичные, — сказала она, — я рада, что он нашел друзей.

Как я мог сказать ей, что они соблазняют Питера у нее на глазах? И в любом случае, не была ли ее ошибка уже непоправимой? Это были только два вопроса из тех, что возникали в тоскливые для одинокого мужчины часы в середине дня, когда работа завершена, некоторый подъем от выпитого за ланчем вина также пропал, а время первого вечернего глотка еще не наступило, да и зимнее отопление едва теплится. Имела ли она хотя бы какое-то представление о природе молодого человека, за которого вышла замуж? Женился ли он на ней вслепую или в последней отчаянной попытке начать нормальную жизнь? Я не мог себя заставить поверить этому. Было что-то невинное в этом мальчике, что, казалось, оправдывало ее любовь, и я предпочитал думать, что он еще не сформировался полностью, что он женился честно и вот только теперь обнаружил в себе склонность к другому опыту. Однако, если это и было так, комедия становилась все более жестокой. Пошло бы все нормально, если бы какое-то сочетание планет не пересекло их медовый месяц с этой парой голодных охотников?

Я жаждал выговориться и в конце концов действительно заговорил, но случилось так, что не с ней. Я направлялся в свою комнату, а дверь одной из их комнат была открыта, и я снова услышал смех Стивена — такой смех иногда иронически называют заразительным; это меня взбесило. Я постучал и вошел. Тони возлежал на двуспальной кровати, а Стивен, держа по щетке в каждой руке, старательно укладывал свои седые локоны. На туалетном столике перед ним, как у женщины, стояло множество флакончиков.

— Ты имеешь в виду, что он сказал тебе это? — спрашивал Тони. — О, как поживаете, Вильям? Входите. Наш молодой друг исповедался Стиву. Такие захватывающие подробности.

— Который из ваших молодых друзей? — спросил я.

— Ну, Питер, конечно. Кто же еще? Секреты супружеской жизни.

— А я решил, что, может быть, это ваш морячок.

— Да что вы! — сказал Тони. — Но он тоже touche[13], конечно.

— Я бы хотел, чтобы вы оставили Питера в покое.

— Не думаю, что ему этого хотелось бы, — сказал Стивен. — Вы же видите, у него нет особой склонности к такого рода медовому месяцу.

— Вам, я вижу, нравятся женщины, Вильям, — сказал Тони. — Почему бы не приударить за девушкой? Это очень удобный случай. Я думаю, что она уж не такая, как вульгарно говорят, «зелененькая». — Из них двоих он был более грубым. Я хотел ударить его, но сейчас времена, не подходящие для таких романтических жестов, да к тому же он лежал. Я сказал довольно глупо (мне следовало бы понимать, что бесполезно вступать в дебаты с этими двумя):

— Дело в том, что она любит его.

— Вильям, дорогой, я считаю, Тони прав, и она могла бы найти больше удовлетворения с вами, — сказал Стивен, проводя последний раз по волосам над правым ухом (синяк теперь уже совсем не был виден). — Думаю, вы принесли бы им обоим большое облегчение, если судить по словам Питера.

— Расскажи ему, Стив, что тебе сказал Питер.

— Он сказал, что с самого начала у нее было что-то вроде голодной женской агрессивности, что напугало и оттолкнуло его. Бедный мальчик — он действительно попал в ловушку с этой женитьбой. Его отец хотел наследников, он ведь разводит также и лошадей, и потом, ее мать, — в общем, здесь большая выгода. Я думаю, он не имел ни малейшего понятия о том... о том, Что Ему Предстоит. — Стивен посмотрелся в зеркало и остался доволен собой.

Даже сегодня мне для собственного спокойствия приходится уверять себя, что молодой человек не говорил в действительности этих ужасных вещей. Я верю и надеюсь, что эти слова были вложены в его уста коварным инсценировщиком, но это слабое утешение, поскольку фантазии Стивена всегда соответствовали персонажу. Он даже видел насквозь мое кажущееся безразличие к девушке и понимал, что они с Тони зашли слишком далеко; их бы вполне устроило, если бы я был втянут в непорядочную историю или если бы я, по их грубой логике, потерял всякий интерес к Пупи.

— Конечно, — сказал Стивен, — я преувеличиваю. Несомненно, он чувствовал некоторую влюбленность до самого последнего момента. Его отец описал бы ее, я полагаю, как прекрасную молодую кобылку.

— Что вы собираетесь с ним делать? — спросил я. — Вы что, будете бросать монетку или один из вас возьмет голову, а другой хвост?

Тони засмеялся:

— О, старина Вильям. Какое у вас извращенное мышление.

— Предположим, — сказал я, — я приду к ней и передам содержание нашей приятной беседы.

— Дорогой мой, она даже не поймет вас. Она неправдоподобно невинна.

— А он?

— Я сомневаюсь в этом, зная нашего друга Колина Уинстенли. Но тут еще не все ясно. Он еще никак не проявил себя.

— Мы планируем вскоре испытать его, — сказал Стивен.

— Поездка за город, — сказал Тони. — Напряжение сказывается на нем, вы это сами можете видеть. Он даже боится прилечь отдохнуть днем, опасаясь нежелательного внимания.

— Есть ли у вас хоть капля милосердия? — Нелепо было использовать это старомодное слово в разговоре с двумя такими изощренными субъектами. Я почувствовал себя еще более чем когда-либо неловким. — А не приходило ли вам в голову, что вы можете ради вашей маленькой игры разрушить ее жизнь?

— Мы полагаем, это в ваших силах, — сказал Тони, — утешить ее.

— Это не игра, — сказал Стивен. — Вы должны понять, что мы спасаем его. Подумайте, что за жизнь он бы вел — со всеми этими мягкими контурами, обволакивающими его со всех сторон. — Он добавил: — Женщины всегда напоминают мне влажный салат — знаете, те увядшие кусочки зелени, совершенно мокрые...

— У каждого свой вкус, — заметил Тони. — Но Питер не создан для такого рода жизни. Он очень чувствителен, — сказал он, используя собственные слова девушки. Я ничего не смог придумать в ответ.

5

Вы видите, я играю отнюдь не героическую роль в этой комедии. Я мог бы, предположим, пойти прямо к девушке и прочесть ей небольшую лекцию о жизни, начав осторожно с режима в английских закрытых средних учебных заведениях для мальчиков (Питер носил цветной галстук выпускника школы до тех пор, пока Тони не сказал ему однажды за завтраком, что, по его мнению, эта красновато-коричневая полоска — дурной вкус). Или, возможно, я мог бы обратиться к самому парню, но, если Стивен говорит правду и Питер испытывает серьезное нервное напряжение, мое вмешательство едва ли помогло бы уменьшить его. Я не мог ничего предпринять. Мне оставалось только сидеть здесь и наблюдать, как они осторожно и ловко движутся к развязке.