Александр Золотько - Слепцы

• Название: Слепцы
• Автор: Александр Золотько
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47787-6

Мир устроен просто: есть Ватага и есть все остальные. Есть обычаи Ватаги, а есть закон городов и княжеств, и если обычай противоречит закону – тем хуже для закона.

Когда ватажники атамана Рыка узнали, кто выкрал маленькую дочь местного князя, они сперва решили, что судьба дает им шанс сказочно разбогатеть. Вроде бы все просто: нужно только найти загадочного Серого Всадника, который, сказывают, сам дьявол и крадет детей, чтобы затыкать ими дырки в земле, через которые в мир лезут демоны из преисподней. Нужно не погибнуть в коварной засаде, не сгинуть в страшных подземельях, не пропасть в ночном лесу… Нужно хоронить друзей, нужно жертвовать собой, и в итоге, когда придется оказаться лицом к лицу с чудовищными порождениями Тьмы, все равно выяснится, что дело вовсе не в золоте. Дело в том, что каждому предстоит сделать выбор там, где, кажется, выбора не может быть совсем.

---

– Вы не отказываетесь животом заложиться в честном дележе? – спросил по обычаю вожак Деда и Заику, те встали чинно и поклонились всем ватажникам, каждому по очереди. Даже Хорьку.

– После совета начнете, – сказал Рык, когда Дед и Заика сели. – А сейчас я говорить буду, а Полоз свидетельствовать.

Хорек увидел, как лица ватажников посуровели, и сам насторожился.

Пока он спал, а все остальные переносили добычу в пещеру, Рык и Полоз укрылись с Жлобом в подпещерке, чтобы расспросить купца, выпытать, где он казну свою прячет. Как опять же обычай велит.

Но был еще один вопрос к Жлобу, о котором остальные ватажники и не знали.

Когда потрошили сани, нашли под мешками живую девку, связанную, с заткнутым ртом, испуганную, заголосившую пронзительно, как только тряпку у нее изо рта вынули.

Пришлось тряпку сунуть обратно, чтобы не выдала дура всех ненароком. Так и привезли к пещерам, где уже всех ждал Дед. Ужин он до возвращения ватажников не готовил, чтобы не наврочить плохого; когда же сани появились, то бросился хозяйничать, всем найдя работу, – кому за водой идти, кому дрова рубить.

Девку развязывать не стали, только вынули снова тряпку, а когда она заголосила, тряхнули как следует и предупредили, что могут ей вообще глотку камнем забить, если она, дура бестолковая, сама не замолкнет.

Девка, как ни странно, уразумела, орать не стала, только запричитала тихонько, запрокидывая голову и подвывая.

Послушав ее немного, Рык поглядел на Полоза, тот – на вожака, и оба поняли, что и самим им впору сесть рядом с девкой и завыть в голос. Непонятно только было – от страха или от ужаса невыразимого.

Выходило, что девка была нянькой. И не просто нянькой в семье какого-то там дружинника или купца. Нянькой она была у единственной дочери князя. Несколько дней назад понесла ее нелегкая с княжеской дочкой за ворота: взбрело в голову показать девочке, как посадские с ледяной горки катаются. Ну, и к своему парню заглянуть. На минуточку только.

Хватило, правда, ума с собой взять стражника, чтобы в толпе – если что – с ребенком не помяли. Все ж таки три годочка девочке – махонькая совсем.

Как все вышло, нянька и не запомнила. Только вот пошли ко двору, свернули в закоулок, чтобы покороче идти, как откуда ни возьмись навалились из темноты, ударили, повалили, стражника сразу зарезали – здоровый был парень, просто так с ним бы не совладали.

Его, значит, убили, няньку связали, тряпку в рот сунули. А девочку – в мешок да в сани, что подъехали. И няньку в сани. Отвезли куда, нянька не знала, помнила подвал, сырость и квашеной капустой пахло.

Там ее развязали, но не кормили, поставили лишь ведро с водой. По нужде пришлось, как зверю, в угол подвала ходить. Потом снова пришли к ней, связали, рот заткнули, опять – в мешок да в сани. А потом уж ее ватажники нашли. А куда дочка княжеская исчезла, нянька того не знает. За это ее накажут – тут она даже не князя боялась, а гнева княгини. Та за малейшую провинность могла косы повыдергать.

Няньке снова рот заткнули, чтобы не кричала да мужиков, по бабьей части изголодавшихся, не тревожила, и занялись Жлобом.

– Не знаю ничего, – сразу ответил купец, как только ему про няньку да княжну сказали. – Ведать не ведаю. Девку – да, купил. Справная девка, тонка да усадиста, за такую на черной ярмарке или денег отвалят степняки, или табун коней пригонят. Человечек один, незнакомый, подошел на постоялом дворе. Товар красный предложил, а я и не отказался. Зашел, глянул – ничего так девка.

Нянька затрясла головой при этих словах, сделала большие глаза.

– Ну что? – спросил Рык, вытаскивая кляп.

– Не было этого, не смотрел меня никто, все время в подвале просидела, света белого не видючи…

Кляп Рык вставил обратно, а Полоз за обман купцу сломал палец на ноге. Заорал купец, ногами засучил, будто и впрямь от боли да от пытки убежать мог, связанный, со спутанными ногами.

Но снова начал плести про незнакомого: мол, по говору вроде как из приморских краев… медленный такой говор, с шепелявинкой.

За шепелявинку ему выбили зуб. Полоз ударил легонько, но зуб у Жмота вылетел, и потекла кровь по лицу.

– Да что ж вы делаете? – зачастил купец, и голос его рыкающий стал вдруг жалостным и робким. – Ни за что же муке предаете… Я ж всю правду, как перед Сторожами. Доченьками своими клянусь, всеми четырьмя… Ради них пожадничал, ради кровинок моих… Подрастают, старшей уже пятнадцать – замуж пора. А без приданого кто ее возьмет? Перекати-поле, безродный какой, без дома, без дела… Вот и кручусь, как могу. Головой рискую, господа ватажники, в пасть ко зверю дикому ее кладу. Монетку к монетке собираю, там чешуйку, там ноготок, а там, глядишь, змейку золотую…

Рык и Полоз не торопились. Пока ватага готовила ужин, они медленно тянули из купца правду, с кровью тянули, с криками да стонами купеческими. Только у купца терпения много было: даже потеряв окончательно оба мизинца на руках, он продолжал тянуть свое о дочках да приданом, обещал все свои сбережения отдать, тайники выдать да записки долговые на многие тысячи золотых змеек господам-ватажникам передать.

И это было странно. Ведь не пытался Жмот деньги утаить, плакал, просил забрать, только не мучить. Жизни лишить просил, только не мучить и не заставлять оговаривать себя.

– Не нападал я на княжьего ребенка, не похищал княжну… да и как я мог на дитя малое, ей же три года всего… Три годочка! Я же своих доченек на руках баюкал, когда жена померла. Ночи не спал, пеленки сам менял… Как мог бы я на муки девочку отдавать… – купец замолчал вдруг, поняв, что про муки это он напрасно сказал, что про муки у него-то не спрашивали. И не знали ничего.

И тут он снова закричал – Рык и Полоз дело пыточное хорошо знали, не один упрямец через их руки прошел. Сколько их, терпеливых, клялись и божились, Сторожами клялись, огнем испепеляющим, а все равно рассказывали. Не на первый день, так на второй, не на второй, так на третий. Кто после пытки огнем, а кто руки лишившись или кожи с обеих ног.

Но Жмот кричать-то кричал, но от слова своего не отходил.

Не похищал – и все тут. А про муки – обмолвился. Пожалел дочку княжескую да и представил себе страхи да муки… Вот и ляпнул. А так… Да если бы он знал, что это нянька. Если бы знал! А то ведь ему ее в мешке передали, сунули из саней в сани на самом выезде из посада.

И тут снова ошибся Жмот. Кликнули Враля, который с обозом от самого постоялого двора ехал, – нигде не останавливались и мешка не принимали. Враль как раз с собой жаровню с угольями принес да инструменты разные хитрые.

Полоз тому уж пять лет как инструмент у заплечных дел мастера из дома забрал, когда мстил за своего брата, запытанного до смерти. С тех пор инструменты ни разу не подводили в таких вот непростых переговорах.

Но и когда запахло паленым, когда кожу на ногах стали надрезать да на медные раскаленные палочки наматывать, и тогда купец криком кричал, а продолжал отпираться. Он клялся и призывал в свидетели своей правды Звездного Хозяина, Огненную Деву и Рыбака, кого лжец обычно поминать не будет, дабы не мучиться потом до скончания мира после смерти.

А купец врал да клятвами своими еще и обрекал себя на муки вечные.

Что-то тут было не так.

Рык задумался. Полоз задумался.

Глухо стонала связанная нянька, не в силах ни отвернуться от пытки, ни смотреть на нее.

Правильная мысль пришла и вожаку, и его помощнику одновременно. Они сразу поняли, что мысль правильная, как только она мелькнула.

– А мы тебя пытать не будем, – сказал Рык.

– А зачем нам тебя пытать? – подхватил Полоз. – Мы же знаем, что ты врешь.

– И ты знаешь, что врешь, – Рык отодвинул в сторону жаровню с инструментами. – Так чего нам вот тут над тобой биться?

– Не вру я, – простонал купец. – Вот Рыбаком клянусь, пусть он меня, если я хоть слово неправды сказал, на крюк посадит да Змея на меня ловит, в Заокраинном море…

– Мне надоело, – сказал Рык. – Ты ж за Перевозом живешь? У тебя хутор аккурат перед рыбачьей крепостью? Так ведь?

– Так, – ответил купец, не понимая еще, что задумали разбойники.

– Туда ехать к тебе по нынешней погоде да дороге дня три…

– Не больше, – подтвердил Полоз. – А если по зимнику, мимо заставы, то и за два. Если Враля послать, так он через четыре дня здесь уже будет. Если, конечно, с девками куда-нибудь не завалится. Сколько, говоришь, старшей? Пятнадцать? А у Враля ведь и денежки есть, ему приданое не нужно.

– Зачем приданое? Для этого дела приданое не нужно, – Рык взял факел из кольца на стене пещеры, поднес его к лицу Жлоба, заглянул в глаза. – Чтобы девку сильничать, приданое с нее не требуют. У нее все нужное при себе.

– А на старшей Враль не остановится, – продолжил Полоз. – Твои дочки погодки? Младшей, выходит, всего одиннадцать годков? Маловата, конечно, да ничего, Враль справится. Или мы, чем девок портить, их на Черную ярмарку отвезем. Степнякам или этим, из Северных земель, продадим. Они за первую ночь заплатят хорошо. А если Тайным, из Крепостей, продать, так вообще все сможем на золоте жрать до конца своих дней, да еще и детям с внуками на безделье останется. Тайным для их богов девственницы нужны. А где их сейчас наберешься? А тут – сразу четыре. Ты же доченек своих берег, бабок-нянек возле них держал? Так?