Анри Лёвенбрюк - Гаэльская волчица

• Название: Гаэльская волчица
• Автор: Анри Лёвенбрюк
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-389-00593-8

Действие романа «Гаэльская волчица» — первой книги трилогии «Знак Мойры» современного французского мастера фэнтези Анри Левенбрюка происходит в древние времена на острове Гаэлия, где друиды противостоят христианам, где страшные силы тьмы стремятся установить свое господство, а под землей обитает племя изгнанников-туатаннов. Маленькая нищенка Алеа, ведомая Судьбой-Мойрой, отправляется в опасное путешествие; на ее пальце таинственное кольцо Самильданаха, а на плечах — участь всего мира.

---

Так что Алеа скиталась сама по себе, околачиваясь по большей части на западной окраине Саратеи, у рынка: там всегда толпился народ и никому не было до нее дела. Иногда торговцы давали ей работу — она разгружала тележки и помогала раскладывать товар на прилавке — и платили за помощь монетку-другую. Денег хватало ненадолго, и девочке приходилось придумывать что-нибудь еще. Она уходила в поле или в лес и собирала на продажу ягоды, грибы и даже цветы — никто лучше ее не умел делать букеты. Кое-кто из саратейцев это покупал, а добряк-трактирщик, хозяин «Гуся и Жаровни», платил ей даже больше, чем она просила. Жизнь сразу налаживалась, и гордая собой Алеа отправлялась в лавку за едой.

Зимой все менялось. В холодную пору девочке иной раз приходилось воровать еду или прибиваться на время к ватагам бродяг — от них иногда перепадал кусок-другой. Но бродяги уходили дальше, и Алеа снова оставалась одна.

Девочка всегда была одна. Сколько она себя помнила, ей было ведомо лишь одиночество на улицах Саратеи. Как она сюда попала? Если кто и мог ответить на этот вопрос, то уж никак не жители этого захолустного селения, пекущиеся лишь о собственном благе! Были ли у нее родители? А если нет, кто оставил ее здесь и в каком возрасте? Алеа предпочитала не искать ответы на горестные вопросы. Она… забыла.

Но сегодня вопросы вернулись, нахлынув на нее водопадом. Словно слезы и эта странная боль в животе внезапно разбудили девочку. Казалось, чей-то голос звучит у нее в голове: «Алеа! Беги! Пришла пора измениться!»

Алеа пообещала себе, что если найдет под песком сокровище и наконец разбогатеет, то вернется в Саратею — в последний раз! — и отомстит всем, кто гнал ее, как жалкую побирушку. Она досыта наестся за одним столом с самыми богатыми саратейцами, а потом отправится в Провиденцию, столицу королевства, и заживет там, как благородная дама.

Но первым делом она посчитается с Альмаром, жирным саратейским мясником. Он поймал Алею сегодня утром, когда она попыталась стащить пару жалких кусочков мяса, — сперва затаился за соседним прилавком, а потом ринулся на девочку, как коршун на добычу. Несчастная Алеа, успевшая спрятать еду под сорочку, не ожидала нападения и растянулась ничком на земле. Зеваки улюлюкали и смеялись. Мясник отнял украденное и рявкнул:

— А ну убирайся — не то в другой раз я отдам тебя страже!

Когда Алеа попыталась подняться, кто-то кинул в нее яблоком, оно больно ударило девочку по спине, так что она вскрикнула от боли.

Пример оказался заразительным; другие торговцы принялись закидывать Алею овощами и фруктами. Девочка бросилась бежать, прикрывая голову, и остановилась только в ландах, где без сил упала на песок, заливаясь слезами обиды и отчаяния.

Обычно Алеа почти сразу забывала о своих злосчастьях и в другой раз сглотнула бы слезы, плюнула на угрозы мясника и даже не подумала бы убегать из селения. Сколько раз она попадалась на воровстве, как часто ее прилюдно унижали! Алеа давно привыкла к жестокости саратейцев и научилась замыкаться в себе, как черепаха в своем панцире.

Но сегодня броня не выдержала. Алеа не понимала, что с ней, но на этот раз ей сделалось не по себе, — так что лучше было убежать в ланды и побыть в одиночестве. Сегодня девочка ощущала себя слабой, уязвимой и ужасно усталой. Ей больше не хотелось бороться, словно она к тринадцати годам исчерпала весь запас воли и терпения и тонкая ниточка ее непутевой жизни внезапно оборвалась. Не нужна ей такая жизнь, кончились силы…

Алеа вздохнула и принялась раскапывать песок, решив все-таки выяснить, что он скрывает.

В те времена ночи были совсем другими. Если бы вы улеглись на вершине вот этого холма, то услышали бы все, что сегодня умолкло или стало неразличимым за шумом и грохотом, сотворенным людьми. А тогда в ночи пел ветер, он то свистел, то стихал на мгновение, шелестела листва, в кронах деревьев попискивали птицы, щелкали и скрипели неутомимые цикады. Тихонько, как заговорщики, перешептывались лютены — духи деревьев, и все эти звуки сливались в тихую колыбельную, рождавшуюся в сердце леса.

Имала спала в своем логове, свернувшись калачиком, и слышала сквозь сон, как уходят на ночную охоту самцы, в животе у нее то и дело шевелились волчата, как будто им не терпелось покинуть наконец материнское лоно.

Таймо медленно подошел и ласково потерся об нее плечом, прощаясь перед охотой. Он хотел показать, что понимает ее тревогу и усталость и скоро принесет ей вкусной еды. Но Имала, повинуясь материнскому инстинкту, заворчала, исподлобья посмотрев ему вслед. Она никогда еще не рожала, но почему-то знала, что будет очень больно, а потом понадобится много терпения и сил, чтобы малыши выжили. Возможно, в памяти волчицы жил опыт ее собственной матери, и он говорил: сейчас ей следует поспать.

Поздно ночью где-то далеко послышался вой другой молодой волчицы, и Имала успокоилась. Ее убаюкивало это нежное пение: звуки то взлетали вверх, то падали вниз, голос звучал призывно и сильно. Имала и раньше слышала эту волчицу: они никогда не встречались, но ее ночная песня успокаивала и убаюкивала.

А в это время Таймо и его серые братья в самой глубине леса уже подбирались к оленю, отбившемуся от стада. Таймо медленно и бесшумно полз на брюхе, то и дело замирая в такт ночным шорохам чащи. Из его пасти текла слюна, от голода и возбуждения бока ходили ходуном, вздрагивало брюхо. Другие волки неслышно заходили справа и слева, чтобы окружить добычу, но олень что-то почуял и замер на месте, подняв голову. Уши уловили чужой посторонний шорох, чуткий нос — опасный запах, и олень кинулся вскачь, ища спасения в темноте среди деревьев. Охота началась.

Волки гнали добычу — они уступали оленю в ловкости и проворстве, но хищников было больше, их подгонял голод. Сила стаи заключалась в упорстве и терпении, ее цель была в том, чтобы измотать жертву.

Преследование продолжалось, но в лесу было слишком много препятствий — и для охотников, и для дичи: над землей низко нависали ветки деревьев, на пути попадались то валуны, то откосы, то овраги. Очень скоро все участники погони устали. Олень чувствовал за спиной жаркое дыхание преследователей и, добежав до высокого камня, подпрыгнул и перевернулся в воздухе, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Волки тоже остановились, встали полукругом и медленно двигались на оленя, прижимая его к валуну. Вместо того чтобы немедленно кинуться на жертву, они выжидали, некоторые даже улеглись на землю, не сводя глаз с оленя. Тот наклонил рогатую голову и глухо заревел, пытаясь отпугнуть стаю. Но волки застыли как вкопанные и терпеливо ждали, когда олень на миг утратит бдительность, чтобы прыгнуть ему на спину. Однако олень оставался начеку — напружинив задние ноги, он по-прежнему угрожал волкам могучими рогами, не собираясь сдаваться. Но хищники все не нападали, и олень, подняв голову, сам медленно пошел на них, ища брешь в стенке врагов. Этим и воспользовался Таймо. Разинув пасть, он прыгнул на оленя. Шерсть на его загривке встала дыбом, с клыков капала пена. Олень нанес стремительный ответный удар рогами, и Таймо полетел на землю, из пасти у него хлынула кровь. Остальные волки бросились на оленя, он прянул, выгнув спину, и задними ногами ударил Таймо по голове. Молодой волк погиб мгновенно.

Но всех хищников олень одолеть не мог. Он отчаянно отбивался рогами и копытами, но один из молодых самцов вцепился ему в горло и не отпускал. Олень истекал кровью, теряя силы, и вскоре по его телу пробежала предсмертная судорога.

Волки потащили умирающее животное за собой, оставив труп Таймо в луже крови в глубине леса.

Утром Ималу разбудили голоса волков и вкусный запах свежего мяса. Самцы принесли добычу в логовище, и весь клан с жадностью кинулся пожирать оленя. Имала потянулась всем телом, поднялась на лапы и огляделась, мгновенно заметив, что Таймо среди вернувшихся самцов нет. Она подошла к волкам, увидела кровь на их шкурах и на рогах оленя и поняла, что охота была жестокой и Таймо ее не пережил. Она встревоженно заскулила, и вожак стаи Эгано, на миг оторвавшись от пиршества, взглядом подтвердил ее худшие опасения.

Таймо не стало — олень убил его.

Алеа завопила от ужаса.

Из-под песка показалась рука.

Девочка отшатнулась назад и, не переставая кричать, стала отползать на спине, отталкиваясь пятками от земли. От испуга и изумления она даже забыла о боли в животе. Оказавшись на безопасном расстоянии от руки, Алеа поняла наконец, что именно она нашла. Надеялась на клад, а обнаружила труп, занесенный песком!

Она спросила себя, как ей теперь следует поступить. Мчаться в Саратею и предупредить стражу, что в ландах лежит мертвое тело? Забросать руку песком и обо всем забыть? Что с ней могут сделать, если узнают, что она нашла труп?

Солнце почти скрылось за лесом Сарлиа, тень от деревьев медленно наплывала на узорные пески равнины.