Рут Ренделл - С любовью насмерть, Дун...

• Название: С любовью насмерть, Дун...
• Автор: Рут Ренделл
• Издательство: Молодая гвардия, Эрфольг-А
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-901622-06-5

В этой книге всего одно убийство. Его тайна держит в напряжении читателя с первых и до последних страниц. Убийство женщины совершено из-за страстной любви. Какой? Вы будете шокированы!..

---

— Нет, все-таки простенькой ее назвать нельзя, это определение к ней не подходит. У нее довольно интересное лицо, но старомодное, теперь такие увидишь только в семейных старых альбомах. Такой тип лица может не нравиться, но впечатление оставляет, его не сразу забудешь.

— Не знаю, я, например, забыл, — сказал Берден. Он решил больше не думать о миссис Парсонс, и они с женой стали обсуждать фильм.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Утром подружка не вилась над гнездом,

Не вернулась в тот день,

не прилетела потом,

Так и не вернулась она.

Уолт Уитмен. Серенькая птичка

Берден спал мало, беспокойная работа приучила его быстро высыпаться. Он считал, что после Брайтона небольшой торговый городок покажется ему тихим и скучным. Но покоя и тут не было. Сыскной полиции везде хватает дел.

В семь часов утра раздался телефонный звонок.

— Берден у телефона.

— Говорит Роналд Парсонс. Она не вернулась. И еще, мистер Берден, — она ушла без пальто.

Был конец мая, погода стояла на редкость холодная и ветреная. Резкие порывы ветра трепали шторы на окнах спальни. Берден сел в кровати.

— Вы в этом уверены? — спросил он.

— Мне не удалось заснуть, поэтому я решил просмотреть ее вещи. Убежден, что она не взяла с собой пальто. У нее их три: плащ, зимнее пальто и еще одно, старенькое, она в нем работает в саду.

Берден высказал предположение, что она могла уйти в костюме.

— У нее только одна костюмная пара, — Парсонс любил вышедшие из употребления выражения. — Она висит у нее в шкафу. Жена, наверно, надела новое ситцевое платье, — он замолчал и откашлялся, — которое недавно себе сшила.

— Хорошо, я сейчас оденусь и заеду за вами, — сказал Берден. — Ждите меня через полчаса, вместе поедем в участок.

Парсонс был выбрит и тщательно одет. В маленьких его глазах застыл ужас. Чашки, из которых они накануне пили чай, сушились на самодельной полке для посуды, сколоченной из деревянных дощечек. Берден удивился, насколько сильна была в Парсонсе привычка соблюдать внешние приличия. Несмотря на беду, он был подтянут и даже привел в порядок дом.

Берден старался не пялиться на убогую обстановку малюсенькой кухоньки: на чугунный котел в углу, старую газовую плиту на ножках, столик, покрытый зеленой клеенкой. Ни стиральной машины, ни холодильника он тут не заметил. Краска на стенах облупилась, все было покрыто рыжей ржавчиной, и потому казалось, что кухня грязная. Только приглядевшись, можно было убедиться в том, что здесь все, до мельчайших предметов кухонной утвари, старательно начищено и вымыто. На это хватило минуты, пока Парсонс не повернулся к нему.

— Вы готовы? — спросил Берден. Парсонс запер входную дверь огромным ключом. Его рука дрожала.

— Вы взяли с собой фотографию?

— Она у меня в кармане.

Когда Берден проходил мимо столовой, ему снова бросились в глаза книги в красных, желтых и черных обложках. Теперь, когда стало известно, что и утром она не появилась, Вердену пришла в голову странная мысль: а не может ли так случиться, что их Табард-роуд суждено войти в хронику трагических историй, наряду с прочими, уже описанными в этих книжках? Не появится ли когда-нибудь книжонка, описывающая историю исчезновения Маргарет Парсонс, где с такой же яркой обложки будет смотреть на читателя искаженное от ужаса лицо Парсонса? Лицо убийцы ничем не отличается от лица обычного человека. В этом весь ужас. Это еще страшнее, чем если бы оно было отмечено печатью Каина и все сразу видели, что этот человек — убийца. Парсонс? Он, пожалуй, и сам мог ее убить, ведь он неплохо для этого теоретически подготовлен, о чем свидетельствуют руководства по криминалистике, которые он почитывает. Да, но одно дело теория, а другое — практика. Между ними пропасть, Берден отогнал от себя бредовые мысли и вышел за Парсонсом на улицу.

Кингсмаркхэм пробудился ото сна и жил полной жизнью. Магазины еще не открылись, но уже два часа как ходили автобусы. Временами солнце пробивало сине-белые набухшие от дождя тучи, и капельки падающей на землю влаги бриллиантами играли в его лучах. Очередь на автобус протянулась до самого моста. На станцию спешили мужчины, поодиночке и парами, все предусмотрительно прихватили с собой зонтики и были при котелках. Они ехали на работу в Лондон, и ежедневное путешествие — час туда и час обратно после работы домой — было им привычно в любую погоду.

Берден притормозил у перекрестка, пропуская трактор, окрашенный в ярко-оранжевый цвет, который направлялся в сторону главного шоссе.

— Жизнь продолжается, — сказал Парсонс.

— Что поделаешь, — ответил Берден. — Да так оно и лучше, это помогает держаться, не дает впасть в отчаяние.

Как заведено, полицейский участок находился на окраине, на самом въезде в город, символизируя собой сторожевой форпост города. Здание было новое, белое и квадратное («Ни дать ни взять, коробка из-под мыла», — подумал Берден), да еще местами раскрашенное под галантерейную живопись, что уж совсем было не к месту. Над зданием высились могучие вязы, а в двух шагах от него находился последний дом эпохи Регентства, историческая достопримечательность города. На этом фоне полицейский участок нахально сверкал неуместной белизной, как грубый инородный предмет, небрежно брошенный посреди нежно-зеленой лужайки.

Так совпало, что строительство полицейского участка было закончено как раз к тому моменту, когда Вердена перевели на службу в Кингсмаркхэм, и до сих пор несуразный облик дома в окружении старинных сооружений его травмировал. Берден решил проследить за тем, какое выражение лица будет у Парсонса, когда он перешагнет порог участка. Что отразится на его лице — страх или обычная для среднего обывателя настороженность? Но Парсонс с почтением перешагнул порог столь уважаемого заведения.

Интерьер тоже не радовал глаз Вердена. Он совершенно не вязался с тем, что люди обычно ожидают увидеть в подобных местах: убедительную, солидную мебель темного дерева, линолеум, зеленое сукно и коридоры, в которых эхом отдаются шаги. Преступникам такие помещения внушают страх, а люди невиновные чувствуют в них себя уверенней. Вместо этого посетители попадали в зал, отделанный мрамором и керамикой, по которой были пущены размытые цветовые пятна, похожие на масляные; тут же помещалась яркая доска для объявлений с кнопками наподобие разноцветных пуговиц, а черная стойка дежурного была спроектирована в форме полукруга и занимала добрую половину зала. Естественно, что такое зрелище должно было внушать мысль о том, что в этом заведении превыше всего ценится порядок и гармония формы и что для главного инспектора Уэксфорда безупречность собственного послужного списка важнее судеб людей, мужчин и женщин, которых пропускали сюда сверкающие стеклянные двери.

Берден прошел в кабинет Уэксфорда, услышав, как тот крикнул, что можно войти. Парсонс остался ждать за дверью. Он был в каком-то оцепенении: стоял между искусственной пальмой и креслом, сделанным в форме ложки, причем углубление «ложки» было обито мягкой ворсистой материей цвета темно-красной микстуры от кашля. Перед тем, как войти, Берден еще раз подумал: что за нелепица была построить бетонную коробку, битком набитую всякими фокусами, и непременно в конце Хай-стрит, прелестную своими Уютными теснящимися друг к другу старинными домиками.

— Мистер Парсонс уже здесь, сэр.

— Хорошо, — Уэксфорд посмотрел на часы. — Я его немедленно приму.

Уэксфорд был крупный мужчина, повыше Вердена, пятидесяти двух лет, но еще не отяжелевший, и очень смахивал на актера, который играл в кино роли высших полицейских чинов. Во всяком случае, он вполне мог бы служить прототипом для подобных персонажей. Будучи выходцем из Помфрета, он прожил в этом районе Сассекса большую часть своей жизни, и потому карта на лимонно-желтой стене служила ему не шпаргалкой и не украшением: он ее знал как свои пять пальцев.

Парсонс вошел в кабинет неуверенно. Он прятал глаза и был явно настороже, словно заранее предвидел, что ему придется защищать достоинство свое и своей семьи, и был готов к обороне.

— Конечно, повод для беспокойства есть, — сказал Уэксфорд. Он произнес это громким, ровным голосом, без выражения. — Инспектор Берден сообщил, что вы не видели свою жену со вчерашнего утра.

— Да, верно, — Парсонс достал из кармана фотографию жены и положил ее на стол перед главным инспектором. — Это Маргарет, — он дернул головой в сторону Вердена. — Он сказал, что вам будет нужна ее фотография.

На снимке была изображена довольно еще молодая женщина в ситцевой блузке и широкой юбке. Она стояла в неестественно напряженной позе, опустив по бокам руки, в их саду. Солнце слепило ей глаза, и она улыбалась нарочито широкой улыбкой. Похоже было, что муж позвал ее, чтобы сделать снимок, и она, бросив важные домашние дела, стирку, например, скинула с себя фартук, вытерла руки и, запыхавшись, прибежала в сад сниматься. Она щурилась от солнца, и от этого лицо ее расплылось и казалось широким. Берден не увидел в нем ничего от той камеи, какой лицо миссис Парсонс представлялось его жене Джин.