Вилис Лацис - Семья Зитаров. Том 2

• Название: Семья Зитаров. Том 2
• Автор: Вилис Лацис
• Издательство: Зинатне
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1975

Семейная сага. События, о которых идет речь в книге, разворачиваются в начале прошлого века, когда в России революция уже произошла, а в буржуазной Латвии она только начиналась. Глава семейства — капитан парусника, на долгие месяцы оставляющий семью справляться с крестьянским хозяйством. Описываются судьбы каждого члена семьи, насколько они разные, хотя люди вышли из одного семейного гнезда. Действие разворачивается и в Латвии (в мирной жизни и на войне), и в дальних странах, куда отец, а за ним и сын попадают на торговых судах.

Во второй том вошли части с IV по VI. Поездка Янка Зитары в Сибирь, жизнь в Барнауле и латышской колонии. Возвращение на родину и столкновение с классовыми противоречиями только что образовавшейся буржуазной Латвии.

---

«Теперь он говорит с Лаурой», — думал Ян Зитар, прислонившись к столбу крыльца. На него текло с крыши, но он не замечал этого. Большая лохматая собака пыталась украдкой обнюхать его и неизвестно почему дружелюбно завиляла хвостом.

«Они говорят обо мне, не зная, кто я такой. И Лаура решит, дать мне приют или прогнать прочь».

Он горько улыбнулся. Скоро открылась дверь, и лесник вышел на крыльцо.

— На сеновале над конюшней есть немного соломы, — сказал он. — Вы не курите?

— Я оставлю спички у вас, а то действительно может случиться, что не выдержу, — ответил Ян. Он вынул и отдал паспорт, кошелек с деньгами, коробок спичек.

— Как-то странно получается, но что поделаешь, — немного сконфуженно произнес тот, забирая вещи Яна. — Береженого бог бережет… — Кошелек с деньгами он вернул назад.

— Совершенно верно, — согласился Ян. — У меня тоже есть дом, возможно, и я поступил бы так же, как вы. Гостеприимство вещь хорошая, но и осторожность нужна.

— Пока не познакомишься, — заметил лесник. — В следующий раз, если вам доведется зайти, мы, может, будем разговаривать иначе.

Человек, если б ты знал… если бы ты знал…

Лесник проводил Яна до конюшни, показал лестницу и разъяснил, в каком углу больше соломы. Потом он дождался, пока гость расположится, и пошел обратно в дом. Нельзя сказать, что это посещение ему понравилось.

Ян постелил на солому плащ и снял ботинки. Убаюкивающе барабанил по крыше мелкий дождь, временами налетали порывы ветра. Яну не хотелось спать. Обхватив руками колени, он сидел в своем логове и думал: чем кончится это сумасбродное приключение? Что принесет утро и неизбежная встреча с Лаурой? Теперь ему уже не миновать этого. Его пугало возможное разочарование, а еще больше — подтверждение своих неясных предположений. Если бы Лаура оказалась не той, что сохранилась в его воспоминаниях, тогда после короткой минуты грусти пришло бы примирение с невозвратным, и снова потекла бы тихая, бедная мечтами жизнь. Но если Лаура появится в прежнем очаровании, с преображенной годами, но все же неисчезнувшей притягательной силой, тогда каким окажется он нищим и уже всю жизнь не сможет забыть ее! И это будет тяжело, очень тяжело. Но как бы там ни было, он сам искал этой встречи, и ему нужно выстрадать все до конца.

Вдруг он вспомнил, что в паспорте было несколько его визитных карточек:

ЯН ЗИТАР

писатель

Они обязательно будут разглядывать паспорт и найдут визитные карточки. После этого…

Вдруг в доме хлопнула дверь, и во дворе раздались поспешные шаги. Ян Зитар понял: ему не суждено встретить утро над конюшней. Это должно произойти еще сегодня.

— Господин Зитар, вы еще не спите? — раздался внизу, у лесенки, голос. Этот голос! Он его забыл, но теперь вспомнил: он был таким же, как когда-то.

— Нет, — отозвался он. — Вы хотите мне что-то сказать?

— Пойдемте в дом. Почему вы сразу не назвали себя? Вам во всякое время нашлось бы место. Нам так неудобно…

— Как, разве вы меня… знаете? — Ян сделал вид, что удивлен, и потихоньку нащупывал дорогу к лесенке. — Я здесь очутился совершенно случайно. Если бы я знал, что у меня здесь знакомые, я… — дальше притворяться было неудобно, и, смущенный, он спустился по лесенке. Отряхнув с одежды соломинки, он смотрел на Лауру. В вечернем сумраке виднелись только очертания ее фигуры, выбившаяся прядь волос и руки, придерживающие на груди свободно накинутое пальто.

— Добрый вечер, — произнес он охрипшим голосом и протянул Лауре руку.

— Приветствую вас, Ян Зитар, — прошептала Лаура. Жесткая, огрубевшая от работы рука ее дрожала в руке Яна. Он долго держал эту руку в своей и не знал, что еще сказать.

На противоположной стороне двора скрипнула дверь. На крыльце показалась сутулая фигура лесника; он кашлянул. Лаура нервно пожала руку Яна. Чуть слышно шепнула:

— Пусть остается так, что ты зашел случайно. Он не должен ничего знать, — затем она громко, с веселым оживлением продолжала: — Господин Зитар, мы не можем допустить, чтобы такой знатный гость ночевал на сеновале.

— Если бы вы только знали, как мне там было хорошо, — в тон ей ответил Ян, следуя в дом. — Я и так доставил вам беспокойство, появившись в такой поздний час. Теперь хлопоты увеличились.

— Таким хлопотам можно лишь радоваться, — весело возразила Лаура. — А теперь я на минуточку оставлю вас одних, — добавила она, когда они дошли до крыльца. — Петер, ты займись гостем. Я пойду на кухню, позабочусь об ужине.

И, прежде чем Янка успел предупредить, чтобы о нем не беспокоились, она уже вышла.

— Очень интересно… — сказал лесник. — Мы вас встретили как разбойника, а выходит, что вы даже знакомый человек. Мы ведь все читаем ваши книги.

«Он, наверно, еще не знает, что Лаура знакома со мной не только по книгам», — подумал Ян.

— В жизни бывают разные истории, — ответил он. — Случается иногда так, что сам разговариваешь о себе с другим человеком и он этого совсем не знает. И это хорошо, потому что только таким образом можно узнать, что другие о тебе думают.

Они опять посмеялись, и лесник пригласил гостя в комнату. Это было просторное помещение, предназначенное для семейных праздников и приема гостей. Рога оленей и косуль на стенах указывали на занятие хозяина. В углу комнаты, напротив чучела совы, стояло чучело ястреба, обе птицы словно смотрели друг на друга — одна зло и презрительно, другая со строптивым упрямством. На видном месте среди охотничьих трофеев висели два скрещенных ружья. Простой письменный стол, диван, несколько стульев и этажерка с книгами. На этажерке Ян увидел свою фотографию, и эта мелочь вдруг заставила его покраснеть. На полке стояли все его книги. Значит, он все время пребывал здесь, если не физически, то своими произведениями, мыслями и их отзвуками. И Лаура думала о нем. Это должно было обрадовать его, а он почувствовал печаль. Милая, далекая, самая близкая…

Он говорил с лесником о его работе, рассказывал что-то о себе. Говорил и внимательно изучал этого человека, а тот и не подозревал, какую роль играл в судьбе гостя. Он был несколькими годами старше Яна, заурядной внешности и нрава, без особых недостатков, но и без выдающихся достоинств — обычный тип честного трудового человека. Он спокойно и добросовестно работает, пользуется расположением начальства и уважением соседей, для своей семьи хороший кормилец, не слишком добродушный, но и не тиран. Обыкновенный человек… далекий от всех бурь и треволнений, маленькая, но устойчивая опора общественного здания. О таких много не думают, но без них нельзя обойтись. Зная себе цену, они не кичатся этим, но и не дают себя в обиду, а подчас становятся опасными из-за своего упрямства — они не гонятся за большим и поэтому не желают терять даже самое малое.

В кухне гремит посуда. В дальней комнате заплакал и сразу замолчал ребенок.

Когда Лаура, накрыв на стол, пригласила Яна к ужину, лесник Грантынь попросил извинить его; завтра с утра ему нужно пойти на дальнюю делянку проверить работу — там подготовляли землю для посадки молодых сосен. Он ушел в свою комнату. Ян с Лаурой остались вдвоем.

— Он на самом деле так устал или… ушел из вежливости? — спросил Ян.

— Он нелюдим… — пояснила Лаура. — Разговаривать с незнакомым человеком — для него большое мучение. Я уверена, что сейчас он чувствует себя виноватым в том, что взвалил эту обязанность на меня одну.

Ян в обед почти ничего не ел, но и сейчас он ограничился только куском хлеба с маслом и стаканом молока. Напрасно Лаура уговаривала его поесть. Он смотрел на нее и в глубоком удивлении спрашивал себя, как он мог потерять эту женщину, так долго не думать о ней, найти ей замену. Однажды, уже разыскав ее после трехлетней разлуки, он дрожал, охваченный боязнью: будет ли Лаура такой, какой он лелеял ее в своих мечтах? В тот раз свидание рассеяло все его сомнения и наполнило сердце изумлением и радостным удивлением. Теперь он встретил ее спустя десять лет, и это удивление было еще больше: ни время, ни жизнь не смогли уничтожить обаяния Лауры — мечта Яна Зитара была вечной и неизменной. Но он знал также, что это всего лишь мечта и ему суждено видеть ее на короткий миг, чтобы потом с новой болью в сердце продолжать свой одинокий путь. Она выглядела не совсем такой, как десять лет назад, но ей была присуща способность всякую перемену обращать в свою пользу. Взгляд ее не был уже таким блестящим, о нет, эти глаза хранили в себе тени тихой грусти, в глубине их таились темные отблески неразгаданных страданий, а две резко обозначившиеся около рта морщинки рассказывали Яну Зитару о чем-то мрачном. Голос Лауры приобрел резкий, жесткий оттенок, улыбка ее казалась полной беспокойства и словно таила в себе невысказанные мысли. И все же это была она, неповторимая и единственная. То, чего искал Ян во всех встречавшихся женщинах и что в каждой из них находил лишь в каких-то мелочах, здесь было собрано воедино, цельное и гармоничное: ты моя, я твой… Так звучала эта вечная истина.