Виктория Угрюмова - Стеклянный ключ

• Название: Стеклянный ключ
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: «Азбука-классика»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01358-8

Если бы майор Варчук из «убойного» отдела знал, куда заведет его рутинное расследование убийства… Если бы молодой бизнесмен Андрей Трояновский догадывался, к чему приведет его внезапная любовь к непостижимой, необычной и очень несовременной женщине… Если бы убийца подозревал, что его жертва жива… Если бы злоумышленники знали, чем закончится для них охота за чужими фамильными сокровищами…

---

И Вадим легко улыбнулся, демонстрируя Валерию полную готовность в любой момент перевести этот треп в невинную шутку. Так чаще всего и случалось, ибо приятель хозяина обсуждать избегал даже с ним. Впрочем, на сей раз нервы у Валеры явно не выдержали, и он позволил себе чуть больше, чем обычно.

— Это называется — любовь, — пробормотал он.

— Не морочь мне голову. Что называется любовью, я и без тебя знаю. А вот когда на покойных орут дурным голосом — это уже не любовь, а чистая шизофрения. И когда заставляют взламывать квартиру, чтобы там все сфотографировать, — это тоже, знаешь ли, не симптом нормальных мозгов.

— Тише, а то, не ровен час, услышит.

— А по-моему, ему плевать, что мы о нем говорим или думаем. Он нас за людей не считает. Ему главное, чтобы приказы четко исполнялись.

— Это правда, что все равно. Но это ему не помешает…

Он не успел договорить. В кармане Вадима мелодично зазвенело. Тот взглянул на часы, пожал плечами — время позднее.

— Да, я слушаю, — сказал он сухо, но тут же переменил тон. — А-а, Мариночка! Здравствуйте, деточка, здравствуйте. Даже не спрашиваю, как дела, слышу, что ситуация вышла из-под контроля…

* * *

Рабочий день был в самом разгаре: Татьяна упоенно стучала на компьютере как заведенная, отрываясь только на то, чтобы справиться в словаре о каком-то уж очень сложном слове. Когда зазвонил телефон, она с облегчением откинулась на спинку стула и сладко потянулась — ей нужен был стимул, чтобы остановиться; и она искренне радовалась любому, кто ненадолго отвлек бы ее от дел. А этому человеку она радовалась еще и по другой причине — все-таки старинный друг, причем друг проверенный, настоящий. И голос ее звучал ласково, когда она говорила:

— Да, я. Привет, Пашенька! Уже вернулся? Рада тебя слышать. И еще раз спасибо за помощь, ты меня просто спас. Что? Хорошо, нет вопросов. Через полчаса, на углу…

* * *

Белое вино, устрицы. Свечи в серебряном подсвечнике, шампанское в ведерке со льдом, ваза с фруктами. Очень тихо играет музыка, в зале никого. Только на заднем плане маячат несколько телохранителей. Еще один из вариантов ситуации «скромно посидеть вдвоем, посекретничать». Только в исполнении Бабуина.

— Ох, Пашка, — усмехнулась Тото, — никак не привыкну, что мы уже взрослые.

— Не мы, а я, — наставительно заметил Бабченко. — Ты никогда не повзрослеешь. Я тебе, Танюшка, не то чтобы завидую — скорее изумляюсь. Для всех время идет, а мимо тебя просто проходит. Не останавливается, блин! Давай за это и выпьем!

Она подняла бокал, пригубила вина. А затем осторожно, чтобы не задеть собеседника, произнесла:

— Я не хочу тебя обидеть, Пашенька, но понимаю, что ты не просто так вывез меня поговорить. Услуга за услугу, нет?

— Стервь ты редкостная!.. — с восторгом откликнулся Пашка. — Типа того. Совпало. И не услуга мне нужна, а именно твои стервозные мозги. Потому что умным людям в своем окружении я никогда не доверяю, а глупые мне не помощники, а исполнители. Так что и выходит, что одна ты у меня на белом свете и есть.

— И кто ж ты после этого?

— Сиротинушка! — всхлипнул Бабченко голосом дракончика.

— Не хорони меня прежде времени! — погрозила ему пальцем. — Ишь, размечтался осиротеть. Тебе еще моими делами знаешь сколько лет заниматься…

Павел радостно захохотал. Смех его больше походил на рык. Вот кому бы озвучивать драконов и терминаторов.

— С чем ты таким интересным столкнулся? — серьезно спросила Тото, по опыту зная, что долго шутить в таких случаях не стоит — человек может передумать и не попросить помощи и совета.

— Видишь ли, — растерянно признался Бабуин, — и сам пока не понимаю. Это какой-то волк-одиночка. Ни команды у него, ни власти. Он не светился даже нигде. До недавнего времени. Собственно, я даже не знаю, есть ли он. Только мои люди исчезают — пока «шестерки», — и без серьезных на то причин.

Татьяна вздернула правую бровь, и он невольно залюбовался ею, забыв на секунду, о чем вообще речь.

— Прости за прямоту, — произнесла она, — но неужели в наше время это такая редкость?

— Нет, конечно, — легко согласился Павел. — Даже как-то неудобно этим заниматься, я-то случайно узнал, мне ведь о таких вещах не докладывают.

— Догадываюсь.

— Но в некоторых случаях они исчезали без шума и пыли. Без следа. Неправильно это. Ну, растворяются, как в формалине. И как-то я дотумкал, что все они исчезают — как бы поточнее выразиться — на одной территории.

— Условной, разумеется. То есть когда, сами того не ведая, вторгаются в чью-то сферу интересов. И сфера эта четко не определена. Я так понимаю, что с бизнесом, во всех смыслах этого великого слова, твой таинственный он не связан.

— Я же говорил — стервь. Как догадалась?

— Тоже мне, бином Ньютона, — хмыкнула она. — Догадаться просто — иначе ты бы уже все решил, красиво и просто. И мне ничего бы об этом не рассказывал. Кто ж беседует раз в полгода да о трудовых буднях? Логично?

— Логично.

— Твое здоровье. Продолжаю: догадаться-то легко, а вот что с этим делать дальше?

— Знаешь, за что я тебя люблю? — Павел взял ее за руку. — За то, что с тобой можно говорить об этих… Как ты их называла?

— Эфемеридах?

— Оно! О несуществующих вещах.

— «Некоторые вещи не существуют только потому, что их не сумели назвать», — процитировала Тото.

Павел подозрительно повспоминал, докладывали ли ему об этом когда-нибудь.

— Кто сказал?

— Лец. Станислав Ежи.

— Умный парень, — одобрил Бабченко. — Так вот, у меня есть только нечто, данное мне в ощущениях, причем очень смутных. И эти ощущения говорят мне, что если тот человек существует на самом деле, а не в моем воспаленном воображении, то его нужно опасаться. Ты же веришь в интуицию.

Татьяна ответила тем голосом, когда нельзя понять, шутит она или говорит всерьез:

— Только в нее и верю. А потом, весь западный кинематограф учит нас: не отмахивайся от непонятного, а то будет тебе «Кошмар на улице Вязов».

— Так я тебе дам все бумажки, покопайся в них, покумекай. Это все не к спеху. — И после длинной паузы, во время которой он рассматривал ее так пристально, будто хотел запомнить каждую черточку, родинку и морщинку, признался: — Всю жизнь ты мне перемолотила. Женился бы я на тебе, но жена мне нужна совсем другая. А другая жена мне не нужна.

— Спасибо, Пашенька, — чмокнула она его в ухо.

— Вот что главное. Я сначала не хотел говорить, но ты у меня не из пугливых. Да и я тебя в обиду не дам; пока жив — с тебя и волос не упадет… — и успокаивающе погладил ее по руке. — Сдается мне, что эта тень иногда маячит за твоей спиной. И еще: мои ребята срисовали одного кадра, который как-то подозрительно тобой интересуется. Он проходит совсем по другому ведомству, так что, если хочешь, я им займусь. В принципе, мне это нетрудно, просто ума не приложу, какое ему до тебя дело. Подробности интересуют?

— Ты о майоре этом? — беспечно спросила Тото. — Если о нем, болезном, то не волнуйся и нервов ему не порть. Я сама…

И неожиданно лихо подмигнула оторопевшему Бабуину, который так никогда и не мог привыкнуть к тому, что весь его немаленький штат Службы безопасности работает почти так же эффективно, как и эта странная женщина.

И когда они уже расстались, сидя в шикарном лимузине, Павел думал исключительно о ней. У него было десять свободных минут до следующей встречи, и он мог себе позволить такую роскошь, как потратить их только на себя. Он размышлял о том, что он знает Тото вот уже много лет и с каждым годом она покоряет его сердце все больше и больше. Но что ему, в сущности, известно о ней? Что они когда-то учились вместе (кто поверит, что богатый, как китайский мандарин, магнат Павел Бабченко какое-то время занимался в Художественном институте и мечтал о карьере Сальвадора Дали?); что потом она надолго уезжала куда-то за рубеж, потом вернулась. Что она не такая, как все, абсолютно другая; как вода, которая с легкостью принимает форму любого сосуда, но при этом остается водой и ничем иным. И что для нее он может рискнуть и пожертвовать многим. Иногда Павлу казалось, что не просто многим, а вообще — всем, но он боялся додумывать эту мысль до логического конца.

Глава 8

Повезло. Иногда так бывает, что просто везет, даже операм, которых бывшие жены считают записными неудачниками. Сперва, в понедельник, позвонили коллеги из Харькова. Взяли с поличным вымогателя и рэкетира Серегу Еремина, носившего сногсшибательную кличку Хрыч, чем несказанно порадовали Барчука и Сахалтуева, которые с ног сбились, разыскивая этого самого Хрыча по всей столице. Так что теперь начальству предстояло решать, как разобраться с бумагами; но это уже детали. Главное — дело сделано.

Говорят, как начнется неделя, так и продолжится. Ну что же — народ всегда прав. Во всяком случае, во вторник явились потерпевшие Лискины, в квартире которых была совершена кража, и забрали свое заявление. Выяснилось, что это какие-то давние семейные дрязги и чвары, и они решили не выносить сор из избы, а в узком кругу близких людей…