Виктория Угрюмова - Стеклянный ключ

• Название: Стеклянный ключ
• Автор: Виктория Угрюмова
• Издательство: «Азбука-классика»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01358-8

Если бы майор Варчук из «убойного» отдела знал, куда заведет его рутинное расследование убийства… Если бы молодой бизнесмен Андрей Трояновский догадывался, к чему приведет его внезапная любовь к непостижимой, необычной и очень несовременной женщине… Если бы убийца подозревал, что его жертва жива… Если бы злоумышленники знали, чем закончится для них охота за чужими фамильными сокровищами…

---

Не зря говорят, что охота пуще неволи. Забывая об усталости, о том, что он давно уже толком не отдыхал и не развлекался, Варчук изыскивал любую возможность разузнать побольше об объекте своего наблюдения, хоть как-то понять ее.

И сегодня они с Сахалтуевым пребывали в полном ступоре: Юрка притарабанил копию налоговой декларации гражданки Зглиницкой, которая не только не прояснила суть дела, но и окончательно запутала доблестных оперов.

— Ничего не понимаю, — пожаловался капитан, устраиваясь за столом с очевидным намерением дописать наконец протокол и отправить дело в канцелярию, но ежесекундно отвлекаясь на обсуждение последних новостей. — Я грешным делом думал, что она такая себе хищница, акула: охотится на богатых мужичков в поисках самой выгодной партии.

— Она другая, как ты еще не понял? — хмуро сказал Николай, которому было обидно слышать подобные вещи о Татьяне; впрочем, он прекрасно представлял себе, как выглядит его заступничество. — Иначе бы она давно уже вышла замуж за этого своего Бабуина. По-моему, на наших просторах жениха выгоднее и быть не может.

— Я же ни в чем ее не обвиняю! — рассердился Юрка. — Я просто рассматривал самую вероятную версию.

— Ты предубежденно относишься к женщинам, — заметил майор, и у Сахалтуева просто челюсть отвисла, когда он это услышал из уст главного женоненавистника страны. — А среди них бывают благородные и кристально честные.

— Что новенького, господа? Всем здрасьте! — весело приветствовал начальство Артем, тащивший целую кипу папок. — Вот, Юрий Иваныч, все, что вы просили.

— А не маловато будет? — ужаснулся Сахалтуев.

— Я не виноват, — пожал плечами стажер. — Как обстоят дела на невидимом фронте?

— Хотелось бы сказать, что без перемен, — не стал скрытничать Николай, — но есть новости. Наша Татьяна оказалась весьма и весьма состоятельной женщиной. Не просто обеспеченной, — не дал он стажеру и рта открыть, поскольку предвидел вопрос, — а даже по заграничным меркам вполне богатой.

— Откуда? — изумился Артем.

— Во-первых, она у нас, оказывается, неплохая художница. Только не афиширует этого. Складывается впечатление, что она совершенно равнодушна к таким вещам, как признание и успех. Сотрудничает исключительно с зарубежными партнерами: с издательствами, картинными галереями, серьезно востребована как иллюстратор. Ее картины постоянно раскупают, ее книги все время выходят — и, что самое любопытное, она честно этими сведениями делится с державой.

— Во всяком случае, не утаивает всю правду, — пробормотал Сахалтуев, категорически отрицавший существование в природе индивидуума, не уклоняющегося от уплаты налогов.

— Во-вторых, сегодня она ходила во Французское посольство открывать визу: у нее в Париже скоро откроется персональная выставка. Искусствовед из меня никакой, но даже я понимаю, что это серьезное достижение — в том числе и финансового толка.

— Ничего себе! — присвистнул стажер, нервно наливая себе стакан газировки. Он выпил залпом, поперхнулся, закашлялся.

Сахалтуев постучал молодого коллегу по спине:

— Ну-ну, не падай в обморок прежде времени.

— В-третьих, — продолжал перечислять майор, — покойная бабушка оставила ей не чересчур большой, но заслуживающий внимания капитал. Кстати, о бабушке. Бывшие соседи по Музейному переулку в один голос утверждают, что в бабушке наша героиня души не чаяла, просто обожала старушенцию и пылинки с нее сдувала. Тем не менее пропажа бабуленции не вызвала у нее никакого приступа горя. Очень сдержанно она на этот факт отреагировала, что тоже странно.

— Что значит — пропажу? — изумился стажер, не посвященный в детали исчезновения Антонины Владимировны Зглиницкой.

— А то и значит, что Зглиницкая А. В. вышла однажды утром из дому, оставив на столе прощальную записку, а у нотариуса — завещание. Само собой, завещание он мне не показал, но поведал, что клиентка его приказала считать себя ныне покойной ровно через два года, день в день после своего ухода, буде она к тому времени не вернется, конечно. Грустный такой дяденька, этот нотариус. По-моему, он к ней — бабушке то есть — неровно дышал. Теперь тоскует.

— Лев Толстой в юбке, — проворчал Сахалтуев. — «Санта-Барбара» какая-то. Теперь ведь он ни за что от этого дела не отвяжется, — обвинительным пальцем ткнул в сторону Николая.

— А зачем тогда все эти игры в коммунальную квартиру, бедную сиротку, беготня на службу к Колганову? — забормотал Артем.

— Спроси меня еще что-нибудь, — ласково предложил Варчук.

Внезапно Сахалтуев нервно защелкал «мышью».

— Ну давай, давай же, грузись скорее! — И через пару минут торжествующе воскликнул: — Я прав! Нет, я на самом деле прав! Я гений!

— Гений, гений, — покладисто согласился друг и начальник. — А почему?

— А угадай с трех раз, в каком издательстве чаще всего выходят книги, иллюстрированные нашей красавицей?

— Неужели…

— Вот именно — в лондонском!

— А, черт!!! — в сердцах сказал Николай. — Вот только этого нам и не хватало.

* * *

Владислав Витольдович сегодня не гневался, говорил почти приветливо, и сторонний наблюдатель не смог бы понять, отчего его помощники бледнеют на глазах. И то сказать: как объяснить, отчего один человек, глубокий уже старик, нагоняет такого страху на двоих здоровых, сильных мужчин не робкого десятка.

— Меня изумляет, что вы не в состоянии проявить инициативу, не используете фантазию, — рассуждал одноглазый. — Вы знаете, чем человек отличается от животного? Так вот, вы почти не отличаетесь. Я недоволен вами. Я очень недоволен.

Валерий переменился в лице, и Вадим Григорьевич подумал, что это уж как-то слишком. Неприятно, конечно, получить подобный выговор от хозяина, но если в эти минуты отрешиться, не вслушиваться в слова, а думать, скажем, о том, что послезавтра — выплата жалованья, то жизнь видится исключительно в розовых тонах.

— Завтра утром придете на инструктаж, — подытожил Влад. — И если вы еще раз разочаруете меня, то я буду вынужден в дальнейшем отказаться от ваших услуг.

Валерий бросился к нему, чтобы что-то объяснить, но Влад резко закрыл двери, ведущие в кабинет, пропустив предварительно в комнату переваливающегося Уинстона. Двое помощников какое-то время топтались под дверями, причем Вадим то и дело дергал приятеля за руку, побуждая его уйти; затем вышли из хозяйской части дома и отправились к себе. Там их уже поджидал обильный и вкусный ужин; они уселись за стол, приступили к трапезе. Валерий молча жевал, явно не ощущая, что ест; молча и мрачно наливал водку из запотевшей бутылки и так же отрешенно опрокидывал стопку за стопкой. Вадиму это скорбное молчание быстро надоело, и он попытался вызвать товарища на откровенность.

— Да, — признал он. — Умеет хозяин страху нагнать. Только чего ты трясешься как осиновый лист, я все-таки не понимаю. Небось не последняя работа в твоей жизни. Обидно потерять место, но ведь не смертельно.

— Дурак, — вяло и беззлобно откликнулся Валерий. — Ты даже не понимаешь, о чем говоришь. И, что еще более забавно, даже не понимаешь, что не понимаешь. Я до тебя работал с одним таким, непонятливым.

— Ну-ну, — заинтересовался Вадим. — И что случается здесь с непонятливыми? Хоть сейчас узнаю, что за работу ты мне сосватал.

— А то, что хозяин отказался от его услуг, — буркнул приятель. То ли от волнения, то ли от усталости его лицо казалось сморщенным, постаревшим лет на десять — пятнадцать.

— Уволил? — уточнил Вадим.

— Да нет. Просто вечером объявил свое решение, а утром я уже его не видел.

— Уехал куда-нибудь, подумаешь. Он что, был твоим самым близким другом? Вы не могли друг без друга жить? Ты обиделся, что он с тобой не попрощался и не обменялся на прощание адресами? Или остался должен штуку баксов? С чего ты взял, что его… — провел ребром ладони по горлу, не решаясь произнести вслух слово «убили».

— А с того, — прыгающими губами произнес Валерий, — что через несколько дней я нашел в его комнате тайничок с заначкой. Он не взял своих денег! Не забрал, понимаешь? А денег там было ой как немало!

— И что хозяин? — спросил мрачнеющий на глазах Вадим.

— Улыбнулся, как крокодил, и посоветовал оставить деньги себе. Как компенсацию за нанесенный мне моральный ущерб.

— На твоем месте я бы не слишком боялся. Ну как он это технически провернет? Телохранителям прикажет? Станет он так подставляться. Или уйди сам, если так страшно. Это же не мафия, когда деться некуда. Обычный старик — немного взбалмошный, немного эксцентричный, ну злой, не без того. Только еще неизвестно, какими мы будем в его годы. И дай нам Бог такую же ясную память и крепкое тело, вот что я скажу. Все, что он делает, вполне безобидно. Чокнутый слегка — да; а опасный — ну не смеши меня. Какой он душегуб?