Жозе Джованни - О!

• Название: О!
• Автор: Жозе Джованни
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-275-00095-2

Жозе Джованни уже давно известен, но не как писатель, а как талантливый кинорежиссер, поставивший (кстати, по собственному сценарию) очень известный у наших любителей кино фильм «Двое в городе» – одну из лучших картин в истории французского кинематографа – со знаменитыми Жаном Габеном и Аленом Делоном в главных ролях. Не менее известен у нас и фильм «Искатели приключений», снятый по роману Джованни режиссером Робером Энрико с Лино Вентурой и Аленом Делоном в главных ролях.

Джованни-писатель, как и Джованни-режиссер, работает в жанре криминальной драмы. Его произведения не являются детективами в традиционном понимании этого слова. Его герои – практически всегда люди, находящиеся в плохих – даже очень плохих – отношениях с законом, и очень далекие от традиционного понимания моральных норм. Всем произведениям Джованни – как кинематографическим, так и литературным – присуща своеобразная мрачная романтика, и в то же время кинорежиссер и писатель вовсе не романтизирует уголовный мир, в его героях – отверженных всеми одиночках, очень часто жестоких, мстительных и безжалостных – его интересует прежде всего вытекающее из их характеров их поведение в критических, безвыходных ситуациях, в которых практически все они рано или поздно оказываются. Некоторый романтический налет определяется скорее всего тем, что Джованни, сам в прошлом преступник, пишет и снимает о том мире представлений, ценностей и образов, в котором он жил в период своей криминальной молодости.

---

– Подарок, – пробормотал Олэн.

– От женщины, надо думать? – полюбопытствовал полицейский, протягивая галстук владельцу.

Олэн стыдливо опустил глаза, но галстук взял. В душе его затеплилась безумная надежда.

– Можешь надеть, – сказал Поль. – Мы с тобой немного прогуляемся.

Пока Олэн завязывал галстук, инспектор снял трубку.

– Мы идем, – лаконично предупредил он.

Поль вытащил одежную щетку.

– Смахни пыль.

Олэн повиновался, и они вышли из кабинета.

– Разумеется, без глупостей, – предупредил полицейский в коридоре.

Он расстегнул пиджак, и Олэн увидел пистолет калибра 7,65. Они спустились на два этажа, пересекли большой двор, миновали пост у ворот, и плечом к плечу медленно двинулись вдоль улицы.

Торговый фургончик-404, на котором они грабанули банк, стоял чуть поодаль в гордом одиночестве на видном месте у набережной.

Машина бросилась в глаза Олэну обжигающе резко, но Поль исподтишка наблюдал за его реакций, и парень даже не вздрогнул.

Инспектору самому пришлось остановить его, когда они поравнялась с фургончиком.

– Ну, как, по-твоему, что это? – осведомился он, тронув бывшего гонщика за плечо.

Олэн решил, что толстый розовый младенец на голубом фоне куда приятнее на вид, чем жалкий серый рахитик – на черном.

– Похоже, реклама для сосунков, – с самым простодушным видом проговорил он.

Инспектор пока не мог понять, издевается над ним Олэн или нет. Он открыл дверцу и велел ему сесть за руль.

Олэн послушно выполнил приказ и вскинул глаза, ожидая новых распоряжений.

Поль хлопнул дверцей, а сам остался на тротуаре.

– Опусти стекло и возьмись за руль. Локоть слегка выставь наружу, – велел он.

Олэн вспомнил, что именно в такой позе он ждал, когда Франциск Первый и братья Шварц вернутся из банка.

Папаша Эдуар, крошка Люсьен и достопочтенный Финберг подошли к машине и внимательно уставились на Олэна.

– Смотри прямо перед собой, – руководил Поль. – Теперь – на нас… закури…

Он протянул Франсуа пачку сигарет и зажигалку.

Четвертый служащий банка присоединился к коллегам.

Он обожал смотреть по телевизору передачи на исторические темы, и с тех пор как один из братьев Шварц врезал ему по уху, только и грезил во сне и наяву, что о казни гангстеров на Гревской площади. Служащего звали Ружмон.

В тот день, идя на работу, он заметил, что водитель коммерческого фургончика погасил сигарету о ветровое стекло.

– Можешь затушить окурок, – предложил Поль.

Несмотря на внешнюю растерянность, Олэн весь напрягся и выгнулся, как одиссеев лук в день знаменитого возвращения оного мужа к своей ткачихе. Он выждал пару секунд, мысленно прокручивая в голове мельчайшие подробности собственного поведения во время налета.

Стараясь не глядеть на ветровое стекло, Олэн швырнул окурок в окошко, на тротуар.

– Я просил тебя не бросить, а затушить, – напомнил Поль, подняв окурок и снова протягивая его Олэну.

Но тот покачал головой.

– В машине я их всегда просто выкидываю, – сказал он.

Инспектор велел ему возвращаться, а сам пошел следом вместе с Финбергом и его служащими. Его рука слегка касалась локтя крошки Люсьен. Они уже успели познакомиться поближе под одеялом.

Во дворе Набережной Часов Поль попросил свидетелей подождать наверху.

Теперь он повел Олэна к «фольксвагену». После мытья маленький автомобильчик бывал голубым, а тысяч за пятьдесят Поль мог бы избавить кузов от вмятин и царапан, но предпочитал подождать «аварии при исполнении служебных обязанностей» и ремонта за государственный счет.

Олэн сел за руль, и Поль снова прокрутил ту же волынку с опознанием, окликнув двух проходивших мимо инспекторов.

– В жизни не видали этого типа, – честно сказали они.

Что до Олэна, то он тоже никогда не видел этой колымаги. Похоже, фараоны топтались на месте, и ему враз полегчало.

– Вы хоть не думаете повесить на меня кражу еще и этих двух тачек? – возмущенно спросил он уже в кабинете.

Поль промолчал. Приковав Олэна наручниками к батарее, он снова вышел.

Свидетели терпеливо ждали в смежной комнате. Финберг, Эдуар и Люсьен выглядели растерянно.

– А почему это он не забычарил, как тот тип? – спросил Ружмон. Он явно предпочитал расследования инспектора Бурэ.

– Потому что, возможно, тогда за рулем сидел не он. И вообще манера тушить сигарету не является доказательством вины, – отозвался Поль. – Это лишь косвенная улика, если угодно…

Он поблагодарил и отпустил свидетелей, а Люсьен на прощание подмигнул, дабы подогреть интерес и оставить некую неопределенность если не в душе, то по крайней мере в планах на вечер.

Вернувшись в кабинет, инспектор пристально поглядел на Олэна. Он нарочно не торопился отцепить его от батареи. Арестант вскинул повинную головушку.

– Тебе предъявят обвинение и отвезут в Сантэ, – наконец проговорил Поль.

– Какое обвинение?

– В краже черной четыреста третьей, разумеется… Тебя ведь застукали на месте, Верно?… Или спорить будешь?

– Нет-нет… Тут я и впрямь виноват… Но, клянусь вас, те две тачки, что вы мне показывали, я и пальцем не трогал!

– Никто тебе про них и не говорит, – буркнул Поль.

– Значит, вы отправите меня в суд с другими «поличниками»?

– Нет, проведем расследование по всем правилам. Так будет гораздо добросовестнее, – объяснил он, нажал кнопку звонка и наконец освободил руку Олэна. – К тому же, для тебя это ровно ничего не изменит… Первая кража… и сразу попался… Так что не тревожься.

Олэн молча растирал запястье.

– Или у тебя есть особые причины беспокоиться?

– В участке мне сказали, что судить будут на второй день и по первому разу можно надеяться на условный срок…

– Ну, так ты на оптимистов напал. Будь любезен, сними галстук.

Олэн аккуратно свернул его и положил на стол. В дверь постучали. Это конвоиры притопали за клиентом.

Поль отдал им галстук и проводил глазами. Потом, собрав кое-какие бумаги, отправился к шефу.

Комиссар Бло сидел в кресле-«вертушке». Когда он отодвигался от стола и начинал вращаться, это было очень дурным знаком. На сей раз он пребывал в неподвижности, но Поль счел, что кресло, пожалуй, стоит далековато.

– Ну?

– Не густо. Разве что последний образчик. Некий Олэн…

– Да?

– Ничего определенного… но хорошего впечатления он на меня не произвел…

– Своего рода интуиция? – спросил Бло.

– Да.

– Представляешь, как я стану толковать прокурору об озарениях молодого инспектора с блестящим будущим?

Бло встал и подошел к чемоданчику, задвинутому между двух картотечных шкафов.

– Неплохой материален для твоего друга журналиста! А то бедняга уже опустился до описания исторических памятников… Видал? – Комиссар открыл дверь. – Проводи меня в Орли. По дороге мы поболтаем о… как, бишь, его?…

– Олэн… Франсуа Олэн…

– Прихвати с собой досье.

Они спустились вниз. Бло сам нес чемодан, и это красноречиво свидетельствовало о его уважении к Полю.

Олэна направили в двенадцатое отделение, в камеру номер двадцать пять. Это на втором этаже. Дверь выходила на узенькую металлическую лестницу.

Его обыскали, отобрали личные вещи, а взамен дали два одеяла, котелок, ложку и кружку.

Деньги перевели на тюремный счет, и Олэн получил разрешение пользоваться буфетом, точнее, заказывать там подпитку. Костюм все еще выглядел весьма прилично – он был из немнущейся ткани.

Ритм тюремной жизни вошел в плоть и кровь Олэна уже в те минуты, когда он с узлом на спине быстро шел по длинным коридорам. Как будто он только что убил своего товарища на том проклятом вираже в Ницце…

Сантэ раз в десять больше тамошней тюряги, но арестанты везде одинаковы, ибо все они лишены женщин и самого обычного права гулять по улицам, держа нос по ветру.

Камера 12–25 представляла собой квадрат размером четыре на четыре метра. В углу, под краном, стоял унитаз, у стены, на которой виднелись крепления (когда-то там была койка), – складной стол, наверху – два окошка, на полу – шесть арестантов и – по счастливой случайности – шесть матрасов.

Олэн стал седьмым и тоже получил матрас. Вечером, когда все стали укладываться, его оттеснили к самому унитазу.

Среди заключенных оказался один невероятно болтливый тип. Олэн сразу заметил фингал у него под глазом. Должно быть, парню дали на орехи, чтобы он попридержал язык.

На свободе от языкастой жены можно спастись, включив телевизор или погрузившись в кроссворд. Можно удрать в кабачок или сменить болтушку на молчунью. Но в камере вас подстерегает безумие!

Ночью Олэн просыпался всякий раз, когда кто-нибудь вставал пописать. О него спотыкались, пинали и сыпали проклятиями. Спасаясь от брызг, Олэн, как мог, отодвигался и выгибал спину. Мечтал он только о том, как бы поскорее убраться из этого осиного гнезда.

Торговый фургончик-404 так и плясал перед усталыми глазами. Только на сей раз на нем были решетки. «Ох и пришьют мне это дело… запросто пришьют», – подумал Олэн.